Ознакомительная версия.
В следующем, 1976 г., предпринимается вторая попытка, в том числе Ахмад Шахом в Панджшире, поднять массы на борьбу против «безбожника» М. Дауда. И опять результат такой же для них печальный, как и год назад.
Руководство «Мусульманской молодежи» вынуждено было, в конце концов, признать: «Всеобщее вооруженное восстание не состоялось, поскольку народ отказался поверить в заявление повстанцев, что в Кабуле правит безбожный коммунистический режим».[97]
Народ, девяносто процентов которого составляли, как известно, крестьяне, рассуждал по-своему.
В отличие от «революционного эмира» Амануллы-хана «красный принц» Мухаммад Дауд не стал менять, осовременивать веками сложившуюся в стране систему землепользования, воздержался от радикальных аграрных преобразований, оставил в прежнем виде традиционный уклад жизни в кишлаках. И крестьяне оценили это. Пусть монархия упразднена, рассуждали они, но ведь новую республиканскую власть возглавил опять-таки представитель королевской династии, выходец из клана мухамедзаев. И он не тронул нас, не навредил нам. Так почему же мы должны бороться с ним?
Так призывы фундаменталистов к джихаду повисли в воздухе. И они вынуждены были уйти в еще более глубокое подполье.
Нашла коминтернская коса на афганский камень
На тревожные тенденции во внутриполитическом раскладе в Афганистане откликнулась и Старая площадь. Б. Кармалю и Н. М. Тараки поступило предписание «не допускать действий, могущих вызвать репрессивные меры властей и дать распоряжение членам обеих фракций вступать в партию М. Дауда в индивидуальном порядке, чтобы иметь возможность оказывать на нее позитивное влияние».
Но было поздно. Как в таких случаях говорят, процесс уже пошел. Очередной удар обрушился на НДПА в середине мая 1974 г., когда министр внутренних дел Афганистана объявил о том, что на весь период правления «военного правительства» М. Дауда «Парчам» и «Хальк» лишаются права именоваться политическими партиями и заниматься политической деятельностью. Им строжайше запрещалось выступать с какими-либо воззваниями, прокламациями и заявлениями.
В этой критической для себя ситуации лидеры «Парчам» и «Хальк» словно прозрели. Им вдруг захотелось заняться поиском путей к примирению и объединению усилий по поддержке режима М. Дауда, как на то постоянно обращала их внимание Старая площадь. Дабы эти благие намерения лидеров обеих фракций НДПА воплотились в реальность, из Москвы в Кабул прибыли ответственные сотрудники Международного отдела ЦК КПСС Н. Н. Симоненко и В. Н. Федоров. От них последовали конкретные указания о том, как покончить с внутрипартийной грызней, а самое главное — как восстановить свои позиции в государственном аппарате и вернуть доверие М. Дауда. Последнему пункту Старая площадь придавала первостепенное значение. И сама не оставалась в стороне от этого.
По линии МИДа было направлено от имени Л. И. Брежнева обращение к Президенту Республики Афганистан М. Дауду с предостережением против принятия репрессивных мер в отношении «прогрессивных сил, являющихся надежной опорой республиканского режима».
Это был первый случай официального вмешательства Советского Союза во внутренние дела дружественного южного соседа. В нарушение буквы и духа советско-афганского договора «О нейтралитете и взаимном ненападении».
Обращение Л. И. Брежнева к М. Дауду было продублировано по каналам КГБ. Президента Республики Афганистан убеждали в том, что, подавляя левых, он ослабляет свою власть и укрепляет решимость своих врагов реставрировать монархический строй. Особо подчеркивалось, что «Парчам» и «Хальк» ориентированы на всестороннюю поддержку республиканского режима и он, М. Дауд, вполне может положиться на обе группировки.
…В июне все того же 1974 г. М. Дауд посетил с официальным визитом Советский Союз. Это была его первая поездка за границу в качестве президента Республики Афганистан. И он выбрал не Вашингтон, не Тегеран, не Лондон и т. д., а Москву. Факт, по дипломатическим меркам, весьма примечательный, говорящий о приоритетном направлении внешней политики режима М. Дауда.
Москве это понравилось. «С большим удовлетворением, — подчеркивалось в приветственных речах советских руководителей, — отмечаем тот факт, что свой первый визит за границу лидер республиканского Афганистана нанес в Москву, к своему северному соседу».
Понравилось настолько, что на Старой площади, воспринимавшей М. Дауда таким, каким ей хотелось воспринимать его, а не таким, каким он был на самом деле, признали своевременным и целесообразным поговорить с ним по душам, в неофициальной обстановке, начистоту, без всяких недомолвок. Сказано — сделано. В доверительной беседе на высшем уровне, между первыми лицами обоих государств, президенту суверенного Афганистана было открытым текстом высказано очередное предостережение по поводу его репрессивных деяний в отношении «прогрессивных сил афганского народа», под коими значились, прежде всего, «Хальк» и «Парчам».
Это же предупреждение, правда, в завуалированной форме, прозвучало и из уст Н. В. Подгорного, в то время Председателя Президиума Верховного Совета СССР. На завтраке в Кремле 5 июня 1974 г., устроенном в честь высокого афганского гостя, он, обращаясь к М. Дауду, нравоучительно произнес:
«Стоящие перед Афганистаном очень большие и сложные задачи, как показывает опыт, могут быть решены, когда твердо проводится намеченный курс, в строительство новой жизни вовлекаются широкие народные массы, когда активно и сплоченно действуют силы, которые искренне заинтересованы в укреплении нового строя».
Лидеры «Парчам» и «Хальк» были проинформированы о визите М. Дауда в Москву пространной шифртелеграммой, которую Старая площадь направила в Кабул, как обычно, по каналам КГБ. В ней, в частности, говорилось о том, что переговоры генсека ЦК КПСС Л. И. Брежнева и других советских руководителей с М. Даудом проходили «в атмосфере сердечности, взаимопонимания и высокого уровня доверия» и свидетельствовали о том внимании, которое «советские руководители уделяют укреплению и расширению дружественных отношений с Республикой Афганистан, подъему этих отношений на новую, более высокую ступень».
О доверительной беседе на высшем уровне и предупреждении М. Дауду в связи с репрессиями против НДПА в шифртелеграмме не говорилось ни слова. Зато содержались прямые указания Б. Кармалю и Н. М. Тараки.
«Перед прогрессивными силами Афганистана, объективно являющимися верными и надежными сторонниками республиканского режима, стоят огромной важности задачи, — говорилось в них. — В условиях непрекращающейся борьбы внутренней и внешней реакции, пытающейся реставрировать старые порядки, руководители прогрессивных организаций должны отбросить в сторону имеющиеся разногласия, так как продолжение междоусобной борьбы между ними лишь ослабляет их, и по существу льет воду на мельницу реакционных сил.
Интересам укрепления национальной независимости страны отвечало бы сплочение сил, объединенных сейчас в «Парчам» и «Хальк» с целью защиты интересов рабочих, крестьян, всех трудовых слоев афганского общества на базе сотрудничества с республиканским режимом и правительством республики во главе с Мухаммадом Даудом».
Вслед за этой шифровкой последовала другая, с секретными указаниями резиденту КГБ в Кабуле:
«В своей работе с «Маридом» и «Нуром» осторожно, в форме дружеского совета, не ссылаясь на указания Москвы, порекомендуйте им не предпринимать без согласования с нами каких-либо действий, которые могли бы быть использованы их недругами в качестве предлога для нанесения удара по этим группировкам или их компрометации. Следует также еще раз предупредить «Марида» и «Нура» о необходимости полного прекращения взаимных нападок и обвинений в антиреспубликанской деятельности, так как это на руку реакционным силам и в конечном итоге ведет к подрыву демократического движения в Афганистане…»[98]
…Результаты визита М. Дауда в Советский Союз аукнулись в Афганистане незамедлительно. Прежде всего, в сфере торгово-экономического и прочего сотрудничества, а также в межгосударственных отношениях. В частности, был установлен режим наибольшего благоприятствования в торговле, благодаря чему товарооборот между странами вскоре вырос почти в три раза. На очередной десятилетний период был продлен срок действия советско-афганского договора «О нейтралитете и взаимном ненападении».
Но были и иные результаты визита.
Вернувшись в Кабул, М. Дауд приказал ужесточить слежку за деятельностью НДПА и активизировать усилия по внедрению в ее ряды агентуры спецслужб. По его прямому указанию были закрыты издательства, выпускавшие печатную продукцию прокоммунистического толка. Одновременно последовали реверансы в сторону промонархических и других правых сил. Из тюрем были выпущены и амнистированы приверженцы клана Шаха Вали и даже «Мусульманской молодежи». Правые подняли голову в государственных и правительственных структурах, а главное — в армии. Все чаще стали раздаваться призывы к ужесточению репрессий против НДПА и других левых сил — «прислужниц чуждой афганскому народу идеологии безбожного коммунизма». Но это было не все, чем Старая площадь платила за свои грезы.
Ознакомительная версия.
