Ознакомительная версия.
Стоит ли удивляться, что в середине мая 2003 г. на стол президента Путина лег доклад под названием «В России готовится олигархический переворот», автором которого, по неофициальной информации, был политтехнолог Станислав Белковский.
Суть многостраничного доклада сводилась к двум основным выводам. Первый: есть олигархи, «опасные для власти», например Михаил Ходорковский, Михаил Фридман, Владимир Потанин. А есть и «неопасные», например Владимир Евтушенков, владелец АФК «Система». Второй: «опасные» олигархи покупают будущий состав Думы. А значит, они не просто включились в большую политику, но и угрожают самому существованию нынешнего режима и лично Владимиру Путину. Ведь подконтрольная олигархам Дума может инициировать создание правительства парламентского большинства, и если этим большинством будет руководить конгломерат олигархических партий, то возможно появление правительства, независимого от президента.
25 октября 2003 г. около 5 утра в новосибирском аэропорту Толмачево Михаил Ходорковский был арестован. Бойцы из местного подразделения антитеррористической группы «Альфа» ФСБ РФ и сотрудники Генпрокуратуры поднялись на борт самолета, выбили дверь в первый салон и с криками «ФСБ, руки вверх, сидеть, не двигаться, проверка документов! Оружие на пол, будем стрелять!» ворвались туда. Один из силовиков обратился к Михаилу Ходорковскому: «У нас приказ, пройдемте с нами». В 7:20 Ходорковского спецрейсом отправили в Москву. Примерно в час дня кортеж автомобилей с включенными мигалками доставил его в следственное управление Генпрокуратуры.
Проблемы у ЮКОСа начались еще летом. Партнер Михаила Ходорковского и совладелец контрольного пакета акций ЮКОСа Платон Лебедев был арестован 2 июля 2003 г.
К началу арестов Михаилу Ходорковскому принадлежало 9,5 % акций Group MENATEP, владевшей 61 % акций НК «ЮКОС». Учитывая, что он был бенефициарием еще 50 % акций Group MENATEP, стоимость принадлежавших ему бумаг ЮКОСа в начале июля 2003 г. составляла $10,4 млрд. Около 8 % акций Group MENATEP на сумму $1,39 млрд принадлежали Леониду Невзлину, 7 % ($1,2 млрд) – Платону Лебедеву. Такими же пакетами владели президент ОАО «ЮКОС-Москва» Василий Шахновский, и. о. президента ОАО «ЮКОС-РМ» Михаил Брудно и председатель налогового подкомитета Госдумы Владимир Дубов.
Шахновский был арестован 17 октября, но отпущен под подписку о невыезде. Невзлину, Брудно и Дубову были предъявлены обвинения в соучастии в убийствах, уклонении от налогов и хищении. Все трое покинули Россию и были объявлены в международный розыск.
В рамках так называемого первого дела ЮКОСа Ходорковскому и Лебедеву были предъявлены обвинения в организации преступной группы, хищении акций, мошенничестве, уклонении от уплаты подоходного налога, уклонении от уплаты налога организаций, причинении имущественного ущерба, злостном неисполнении решения суда, а также в растрате. Ущерб от действий одного только Ходорковского, по версии обвинения, превысил $1 млрд.
Кроме того, с ЮКОСом (а значит, и с его руководством) прокуратура связывала и другие преступления: покушение на управляющего нефтяной компанией East Petroleum Handels GmbH Евгения Рыбина; убийства: мэра Нефтеюганска Владимира Петухова, директора нефтеюганского строительного предприятия «Монолит» Николая Филиппова, президента компании «Томск-Нефть-Восток» Александра Берлянда; похищение и убийство Сергея и Ольги Гориных; покушение на бывшую сотрудницу ЦОС банковской группы МЕНАТЕП, а позже пиар-службы мэрии Москвы Ольгу Костину. Правда, эти эпизоды в дело Ходорковского – Лебедева не попали. Обвинения в организации убийств и соучастии в них были предъявлены другим владельцам компании.
На 1 июля 2003 г. капитализация НК «ЮКОС» достигала $30,291 млрд, а 2 июля, в день ареста Лебедева, – $31,369 млрд. ЮКОС по этому показателю был крупнейшей российской компанией. Значит, при определенных обстоятельствах от него можно было многого добиться, например уступок госкомпании «Роснефть», которой руководил главный финансист «питерских чекистов» Сергей Богданчиков.
«Роснефть» и ЮКОС конфликтовали активно и на самом высоком уровне. Так, на встрече Путина с олигархами 19 февраля 2003 г. Ходорковский в качестве примера непрозрачной, а значит, потенциально коррупционной сделки привел покупку «Роснефтью» «Северной нефти».
О сути предъявленных Ходорковскому и Лебедеву обвинений спорили не так много. Во-первых, их считали чем-то вроде ширмы, скрывающей истинные причины происходящего. Во-вторых, мало кто разбирался в тонкостях приватизационного законодательства 1990-х гг., ценообразовании при посреднической продаже нефти и деталях независимого консультирования без образования юридического лица. Все ждали окончания суда.
Мещанский суд Москвы оглашал приговор по их делу почти две недели; 11 апреля 2005 г. был вынесен приговор: оба обвиняемых были признаны виновными и получили по девять лет колонии. После кассационной жалобы срок наказания по отдельным эпизодам был снижен до восьми лет, а некоторые эпизоды исключены из приговора за отсутствием состава преступления. Экс-глава Центробанка Виктор Геращенко, который, возможно, лучше других разбирался и в экономических, и в политических деталях «дела», сказал тогда: «После Ходорковского я не верю нашему правосудию» (интервью газете «Коммерсантъ», 29 октября 2008 г.).
Судьба самого ЮКОСа сложилась не менее драматично, чем судьба его руководителей. Пока шел суд, вопрос «Что будет с компанией?» задавался, пожалуй, так же часто, как и «Сколько дадут?». В конце мая 2004 г. Московский арбитражный суд постановил удовлетворить иск к ЮКОСу о выплате налоговой задолженности за 2000 г. на сумму 99,4 млрд руб. Произвести этот самый крупный в истории России единовременный налоговый платеж компания должна была в пятидневный срок. Так быстро заплатить $3,4 млрд непросто не только для преследуемой компании, но и для многих государств. Тем более что помогать ЮКОСу в этом деле государство не собиралось: активы компании были арестованы, и немедленно продать что-либо для погашения долга было невозможно. Фактически после решения арбитражного суда ЮКОС был побежден, и уже в июле 2004 г. победители могли решать, что делать с побежденным.
Положение Ходорковского за несколько месяцев, проведенных им в СИЗО, радикально изменилось. До майского решения суда он, как собственник одной из крупнейших нефтяных компаний России, был потенциальным субъектом переговоров со своими недоброжелателями, хотя сразу же после ареста объявил, что выходит из нефтяного бизнеса, слагает с себя обязанности председателя правления ЮКОСа и в дальнейшем не будет заниматься делами компании. После судебного решения его судьба почти целиком зависела от судьбы компании.
О полном уничтожении ЮКОСа речь не шла. Даже Владимир Путин 17 июня 2004 г. высказался за сохранение ЮКОСа как единой компании. Но по большому счету вариантов было всего три: банкротство, переход контрольного пакета новым владельцам и потеря добывающих активов.
Первый вариант рассматривать не хотел никто. Предложений по второму варианту было несколько. Летом 2004 г. тогдашний менеджмент компании во главе с Семеном Кукесом предложил провести допэмиссию, а акции либо напрямую передать государству как новому собственнику, либо продать потенциальным инвесторам. При этом Group MENATEP, владевшая 60 % акций ЮКОСа, лишалась контроля над компанией: после допэмиссии у нее осталось бы 30–40 % акций. В случае реализации этого плана ЮКОС переставал быть компанией Ходорковского и превращался в первую в России крупную нефтяную компанию, контрольным пакетом акций в которой не распоряжается никто.
Кстати, не обошлось и без разговоров об Абрамовиче. Ведь злоключения Михаила Ходорковского и его соратников начались со слияния ЮКОСа и его ближайшего конкурента – «Сибнефти». Первый сенсационный слух, который появился вокруг ЮКОСа после октябрьского ареста Ходорковского, – информация о претензиях акционеров «Сибнефти» (читай: Романа Абрамовича), а также бывшего главы администрации президента Александра Волошина на ключевые роли в управлении объединенной «ЮКОС-Сибнефтью». Правда, объединение ЮКОСа и «Сибнефти» усилиями последней в арбитражном суде де-факто было аннулировано, но переход Ходорковского в «младшие партнеры» Абрамовича рассматривался как вариант относительно мирного разрешения конфликта олигарха с властью.
По сути, вариант с передачей управления в ЮКОСе был для Group MENATEP чем-то вроде «условной конфискации имущества». Технически такую передачу можно было осуществить десятком способов, в том числе абсолютно непубличными, а требования МНС погасить из средств владельцев «Сибнефти». ЮКОС в ходе слияния с «Сибнефтью» заплатил за крупный пакет ее акций $3 млрд, то есть почти столько же, сколько требовал от ЮКОСа МНС. Такая комбинация давала Абрамовичу возможность и полностью разрешить конфликт, и заработать свежих денег.
Ознакомительная версия.
