А теперь рассмотрим подробнее элементы Триады Власти в условиях государственного человейника.
Криптократия
Мы назвали власть в условиях государства криптократией, то есть основанной на тайне. Давайте сразу же раскроем эту тайну.
Если говорить о криптократии как о тайной власти, не проявляющейся в повседневной жизни человейника, то следует сразу же подчеркнуть, что истинная тайна Власти — в ее одержимости Демоном Власти, в ее хищнической, паразитарной, антигуманной и антиразумной природе. Все претензии на сакральность, божественность происхождения, исключительность личных качеств, передающихся якобы исключительно по наследству и усиливающихся ритуалом «помазания на царство» или шабаша всенародных выборов, — все есть изобретение идеократов: пропаганда, суггестия и оболванивание.
Сакральность власти, ореол тайны, окружающий власть имеет под собой вполне материальное основание. В науке хорошо известно и никем не оспаривается «кирлиановское свечение», названное по имени советских ученых супругов Кирлиан, впервые зафиксировавших средствами специальной фотографии особое энергетическое поле, окружающее биологические объекты. Некоторые особо чувствительные люди, называемые экстрасенсами, способны видеть кирлиановское свечение без приборов. Предположительно на заре человеческой истории этой способностью обладало большинство членов «человейника». Подвластные видели ауру властителя, по таким характеристикам, как цвет, интенсивность, напряженность, превосходящую ауры соплеменников. Золотые нимбы над головами святых на иконах — один из наиболее ярких примеров «видения» тонких полевых структур.
Со временем, когда власть стала инфернализироваться, а подвластные, объединяясь в специализированные трудовые коллективы, стали использовать собственные методики по изменению сознания и восприятия, «аура власти» стала блекнуть и вовсе исчезать. Пришлось ее имитировать ношением различных украшений — от головного убора из перьев до золотых корон.
Тайна происхождения власти и тайна наделения властью как набором исключительных, выдающихся свойств из области магии перешла в политическую практику, но так и осталась неразгаданной. Потому что для властителей в этом не было никакой необходимости. Властвующим оказалось вполне достаточно узурпировать сам ритуал «вхождения во власть» и силами суггесторов внушить подвластным, что «всякая власть — от Бога».
В Эпоху Государств Власть выделилась, обособилась и полностью замкнулась в себе. Она выработала свой особый тип сознания, собственное мировоззрение, свою психологию, этику и мораль, тотально отличные от остальной части человейника. Власть выработала свой собственный язык знаков, понятный только «посвященным во власть».
Даже устный язык властителей порой не понятен подвластным. Слова родного языка наделяются смыслом, доступным лишь «посвященным», и порой даже общий смысл разговора уловить сложно.
Языковая и семантическая изоляция знати — это развитие феномена «варягов». Принятые во власть чужаки общались между собой на непонятном остальным языке, во-первых, обеспечивая тайность, во-вторых, подчеркивая свое исключительное положение.
Изоляция происходила не только через устную речь, но и с использованием иного языка знаков. Придворный этикет, геральдика, одежда и аксессуары, манеры поведения и бытовые привычки — все было призвано подчеркнуть исключительность положения властителей.
Текст на плашку
Иногда «языковая изоляция» доходила до абсурда. Например, в восемнадцатом веке русское дворянство в повседневном общении использовало французский язык. Причем тренинг в иностранном языке как внутривидовой признак доходил до того, что дети высшей знати учили русский как иностранный. Так, великий русский поэт Михаил Юрьевич Лермонтов до пяти лет не мог понять, о чем разговаривают дворовые мальчишки в имении его бабушки. К рубежу двадцатого века в моду вошло англофильство, и русский писатель Набоков, получив соответствующую языковую подготовку, всю жизнь разговаривал на русском с английским прононсом.
А за высшим светом тянулось мелкопоместное дворянство. Общались друг с другом на жуткой смеси «французского с нижегородским».
Тяга к исключительности приобретала антиразумный характер, ибо такова натура Власти. Властители не просто питались лучше и жили в более комфортных условиях, чем подвластные. В эпоху государств закрепилась привычка к умопомрачительной роскоши и физиологически абсурдному сибаритству властителей. Лукулловы пиры, кулинария, возведенная в ранг искусства, оргии князей Боргезе, великолепие дворцов, праздники по любому поводу, вплоть до свадьбы царского шута, охотничьи забавы, войны как распри между властителями — на все это власть тратила баснословные средства.
Если еще можно говорить об элитарных признаках особей, возглавлявших человеческое сообщество на заре истории человейника, то в Эпоху Государств можно вести речь только о нарастающей дегенерации властвующих. Не будем подменять причину следствием, как это сделал Григорий Климов. Биология идет впереди психологии. Моральное разложение, психические аномалии, сексуальные девиации есть производное от биологической паразитарной сущности властвующих, а не наоборот.
В Эпоху Государств произошло закрепление паразитарности на уровне видового признака властителей. Прозреем же и очищенным от идеологической мути взором посмотрим на историю двадцати с лишним веков. Разве не очевидно, что властители, одержимые Демоном Власти, организовали хозяйственную жизнь в человейнике таким образом, что большая часть производимого продукта шла на обслуживание властителей и машины управления и подавления — государство, а трудовой части человейника доставалась меньшая доля, обеспечивавшая лишь физиологическое существование?
Следует иметь мужество признать, что за двадцать с лишним веков развивалась и совершенствовалась трудовая, производственная, производящая часть человейника. Развивались трудящиеся и управленцы, имеющие непосредственное отношение к производственной деятельности. В процессе труда они обогащали знания, вырабатывали на их основе новые навыки, «отражали» их во все более усложняющихся технических устройствах. По сути, только они эволюционировали как биологические объекты и двигали эволюцию всего человейника.
Идеократия
Идеократией мы назвали членов человейника, специализирующихся на осуществлении идеологической власти. В широком смысле — власти над сознанием.
Идеократы, как и криптократы, создали монолитную группу внутри человейника, спаянную общностью интересов, знаниями, подготовкой, исключительностью своего положения. Идеократия имеет свою иерархию. В ней есть своя элита и свои «трудяги». Легко обнаружить разницу в социальном и имущественном положении идеократов. Резиденцию главы Церкви нельзя сравнить с домиком приходского батюшки. Секретарь по идеологии ЦК КПСС жил лучше, чем агитатор заводской партийной организации. Кремлевский политолог находится непосредственно у кормушки Власти, поэтому чувствует себя более комфортно, чем главный редактор губернской многотиражки, обслуживающий губернатора.
Но как бы ни разнились идеократы внешне, они всегда были и будут наследниками племенных шаманов. «Профессиональными бормотателями бессмысленностей», как метко окрестил их А.А. Зиновьев. Ключевой способностью идеократа является умение убедительно произносить бессмысленности.
Заметки на полях
Вся суть идеологической работы сводится к психологическому приему «сшибки» высшей нервной деятельности, погружение обрабатываемого субъекта во временный ступор, вызванный парадоксом, и закладку в его сознание выгодной властителям «матрицы восприятия реальности».
Поясним на примере. Проанализируем предвыборный лозунг: «Либо Путин, либо — хаос».
Избиратели голосуют либо за личность, либо за программу кандидата. Например, либо за Путина, либо за Явлинского. Либо за усиление роли государства, либо за либеральные реформы. Лозунг, в котором противопоставлены Путин и хаос, предлагает избирателю самому сформулировать программу кандидата: порядок, законность и все прочее, что обратно по смыслу хаосу. Прекрасная программа! Голоса избирателей гарантированы. Но как в таком контексте выглядят остальные кандидаты? Как носители хаоса, что очевидно вытекает из формулировки лозунга. Но кто же проголосует за «господина Хаоса»? Получается, что предвыборный лозунг просто исключает выбор как таковой и не оставляет никаких шансов другим кандидатам.
«Всенародные выборы без выбора» или «выборы с одним кандидатом» — это типичный парадокс, вызывающий временный ступор сознания. При этом активизируется подсознание, что позволяет, минуя критический контроль сознания, записать любую информацию.
