— Чтобы изменить ситуацию с дорогами, до 2020 года московский регион должен получать 120–150 миллиардов рублей. За семь лет нужно инвестировать практически триллион. Но я говорю и о железнодорожном сообщении, и о наземном метро, и о магистралях, и о метро, и о хордовых дорогах, и о развитии общественного транспорта.
В финансировании дорожного строительства нам и Москве очень серьезно помогает федеральный бюджет. Большие средства выделяются и на дорожное покрытие, скат, объездные дороги, обходы, хорды, переезды, расширение дорог. Нужно расширять первые 15 километров федеральных трасс за МКАД. Эта работа ведется. Наземное метро за 200 с лишним миллиардов рублей, которое заработает в 2015 году, а люди об этом, по сути, и не знают. Это большие проекты, и они немного разгрузят наши магистрали.
Нужен удобный общественный транспорт. Должно быть дорого ездить на машине. Москва этим занимается очень серьезно, потому что это богатый регион, но мы тоже будем вносить свою лепту.
Ну и, конечно, Москва — это большой магнит. В этом и ее выгода, и неудобство. Отказаться от этого Москва не готова — люди приносят деньги. Благополучие Москвы во многом обеспечено ее статусом и нахождением там крупных налогоплательщиков. Этим должен дорожить любой субъект. Но вместе с тем 1,4 миллиона жителей Подмосковья из четырехмиллионного трудоспособного населения ездят в Москву. Они не хотят — но там больше платят. И поэтому мы должны создавать рабочие места в области. Это должно решить и транспортную проблему.
Большая грузинская утопия
Ольга Власова
Геворг Мирзаян
Современная Грузия стала полем для беспрецедентного на постсоветском пространстве эксперимента по улучшению не только государственной системы, но и самого национального менталитета. Удалось ли грузинам стать лучше?
Фото: Алексей Народицкий
Прошло уже больше полугода, с тех пор как Михаил Саакашвили , попытавшийся осуществить радикальное реформирование грузинского государства, перестал быть его главой. Уход Саакашвили не был результатом заговора или недружественных действий соседнего государства, а произошел по воле самого грузинского народа, после громкого тюремного скандала.
Между тем оценки деятельности Михаила Саакашвили по изменению вверенного ему государства до сих пор сильно разнятся. Попытки оценить итоги грузинских реформ особенно интересны потому, что большинство пороков, с которыми боролся Саакашвили, характерны для государств всего постсоветского пространства.
Мотивация Саакашвили понятна. В 2003 году, когда он пришел к власти, Грузия представляла собой довольно печальное зрелище: половина ее почти пятимиллионного населения жила за чертой бедности, средняя зарплата составляла 50 долларов, пенсия — 15, инфраструктура и ЖКХ разваливались на глазах, а подавляющее большинство трудоспособного населения регулярно отправлялось на заработки в Россию. Если к этому добавить происходивший развал вертикали власти, высокий уровень коррупции, разгул бандитизма и наличие многочисленных полувоенных группировок, то необходимость что-то предпринять становится очевидной. Учившийся в США Саакашвили, очарованный достижениями западной цивилизации и искренне веривший в действенность рецептов американского государственного строительства на любой почве, вознамерился осуществить быструю и жесткую прививку западных ценностей и институтов грузинскому обществу и провести ускоренную модернизацию страны.
Прежде всего Михаил Саакашвили решил избавить Грузию от «разлагающего и тормозящего развитие» российского влияния; затем провести масштабные экономические реформы, целью которых будет создание открытой и конкурентоспособной экономики, ориентированной на западные рынки; реформировать правоохранительную систему; избавиться от коррупции и в результате изменить сам национальный менталитет и создать нового грузинского гражданина: трудолюбивого, просвещенного, законопослушного и вовлеченного в западную цивилизационную орбиту. «Эксперт» попытался разобраться в том, чего достиг Саакашвили и почему реформатор был отвергнут собственным народом.
Кредиты на импорт
Как и любая модернизация, реформы Саакашвили начались с поиска денег на их проведение. Часть удалось изыскать за счет повышения собираемости налогов и массовой приватизации госсектора. В 2005 году доходы государственного бюджета от приватизации составили 231,4 млн долларов, что превысило поступления от продажи всей госсобственности с 1996-го по 2004 год. Однако львиная доля денег на реформы все-таки пришла из-за рубежа: для Запада новая Грузия представляла крайне полезный актив, через который можно было бы заметно ослабить влияние России на постсоветском пространстве. Поэтому уже на следующий год после «революции роз» страны-доноры выделили Саакашвили помощь в виде кредитов и грантов на 1 млрд долларов (25% тогдашнего ВВП страны). В 2008 году страна получила на восстановление после российско-грузинского военного конфликта еще 4,5 млрд долларов (не считая различных заимствований в МВФ и других международных организациях).
Иначе говоря, Саакашвили действительно удалось аккумулировать определенные средства. Но здесь он совершил катастрофическую ошибку. Его американские преподаватели и западные консультанты не объяснили ему, что создание дееспособной и конкурентоспособной экономики возможно лишь при разработке и проведении государством активной промышленной политики. А такая политика предполагает выделение ключевых секторов и ускоренное их развитие, что подразумевает и прямое государственное финансирование, и создание временных льгот и преференций для этих секторов, чтобы защищать их от дешевого импорта. Михаил Саакашвили стал жертвой неолиберальной экономической теории, согласно которой для успешного развития государство должно приватизировать все, что только можно, открыть свой рынок и уничтожить коррупцию. И будто бы после принятия этих мер экономика начнет расти сама собой.
Саакашвили значительно снизил или отменил вовсе большинство импортных пошлин, в результате чего в страну хлынул поток дешевых товаров из-за рубежа. Объем импорта с 2003-го по 2008 год вырос почти в шесть раз — с 1,1 млрд долларов до 6,3 млрд (с 28,5 до 48,9% ВВП), а, поскольку вывозить Грузии особо нечего, дефицит торгового баланса с 2004-го по 2012 год увеличился с 1,2 млрд до 5,5 млрд долларов. Местное производство оказалось неспособно конкурировать с дешевыми турецкими товарами.
Изрядная же часть полученных государством денег была потрачена на увеличение зарплат госслужащим и пенсий, в результате чего средняя пенсия поднялась до 76 долларов, а средняя зарплата — до 300–500 долларов (столь значительное увеличение средней зарплаты произошло из-за параллельного роста числа безработных до 60% и радикального увеличения жалованья в госсекторе). В этом был определенный политический смысл. В рамках борьбы с коррупцией Саакашвили перетряс весь госсектор (включая правоохранительные органы), уволил всех нечистых на руку, а новым — или старым честным — работникам значительно поднял зарплату. Сама по себе подобная мера весьма разумна, однако без подкрепления экономическим ростом и прочими преобразованиями она дала слишком кратковременный и очень дорогостоящий эффект (вброс денег в потребление и открытие рынка привел к их растрате на оплату импорта).
Построенное за сотни миллионов долларов здание парламента в Кутаиси оказалось непригодным для работы
Фото: Reuters
Другая значительная статья расходов правительства Саакашвили — сооружение целого ряда невероятно дорогих для Грузии построек, демонстрирующих достижения режима. Особой гордостью президента стало возведение здания нового парламента в Кутаиси, обошедшееся в 200 млн долларов. Здание действительно производит впечатление — гигантская футуристическая стеклянная конструкция посреди пустыря, на фоне обшарпанных многоэтажек. Помимо дороговизны и бесполезности оно уже прославилось тем, что в нем практически невозможно находиться. Из-за просчетов в сооружении вентиляции температура в коридорах нередко достигает 50 градусов (рекорд — 67), по словам вице-спикера парламента Звиада Дзидзигури , «при такой температуре даже верблюдам пришлось бы трудно». Кроме того, в здании уже сильно течет крыша, а ремонт оценен на сегодня в 18 млн долларов, и депутаты считают, что лучше просто вернуться в Тбилиси.
На крокодилах и лягушках
В рамках либерализации экономики Саакашвили нанес сокрушительный удар и по сравнительно жизнеспособному на тот момент сельскому хозяйству. Уже с 1 января 2004 года — через считаные месяцы после прихода «розового правительства» — в стране был упразднен таможенный тариф на ввоз зерна. «Это поставит в равные условия импорт зерновых в Грузию из США, Канады и стран СНГ», — пояснил тогдашний заместитель министра финансов Нодар Хадури . Вскоре, как и в случае с промышленностью, были сняты или сокращены импортные пошлины и на другие сельхозтовары. Власти уверяли, что отказ от протекционизма заставит местных производителей улучшить качество продукции и сделает ее конкурентоспособной. Реальность, однако, оказалась противоположной — с отменой пошлин в страну хлынула сельхозпродукция из Турции и Азербайджана. До какого-то момента ситуацию спасал только российский рынок, однако после обострения отношений между Грузией и Россией он оказался закрыт (Россия запретила ввоз грузинской минеральной воды, 75% экспорта которой шло именно на ее территорию, и вина, российские поставки которого составляли 85% винного грузинского экспорта). Громкие заявления грузинских властей о том, что они нашли новые экспортные рынки, так и остались лишь заявлениями.
