На крокодилах и лягушках
В рамках либерализации экономики Саакашвили нанес сокрушительный удар и по сравнительно жизнеспособному на тот момент сельскому хозяйству. Уже с 1 января 2004 года — через считаные месяцы после прихода «розового правительства» — в стране был упразднен таможенный тариф на ввоз зерна. «Это поставит в равные условия импорт зерновых в Грузию из США, Канады и стран СНГ», — пояснил тогдашний заместитель министра финансов Нодар Хадури . Вскоре, как и в случае с промышленностью, были сняты или сокращены импортные пошлины и на другие сельхозтовары. Власти уверяли, что отказ от протекционизма заставит местных производителей улучшить качество продукции и сделает ее конкурентоспособной. Реальность, однако, оказалась противоположной — с отменой пошлин в страну хлынула сельхозпродукция из Турции и Азербайджана. До какого-то момента ситуацию спасал только российский рынок, однако после обострения отношений между Грузией и Россией он оказался закрыт (Россия запретила ввоз грузинской минеральной воды, 75% экспорта которой шло именно на ее территорию, и вина, российские поставки которого составляли 85% винного грузинского экспорта). Громкие заявления грузинских властей о том, что они нашли новые экспортные рынки, так и остались лишь заявлениями.
Грузинские виноделы до сих пор с раздражением вспоминают, как правительство проявило либеральный подход к развитию сельского хозяйства, подразумевающий специализацию на незанятом секторе. Фермерам на полном серьезе было предложено вместо неприбыльного виноделия заняться разведением крокодилов и лягушек. «Министр сельского хозяйства говорил об экспорте лягушек, утверждал, что грузинские лягушки самые вкусные в мире и что французы будут их закупать. В итоге в год Грузия экспортировала лягушек на 20 тысяч долларов. Он же говорил об открытии крокодиловой фермы в Зугдиди, где было четыре крокодила, и позиционировал крокодиловодство чуть ли не главным направлением животноводства страны», — рассказывает бывший министр экономики Грузии Владимир Папава .
Ничем не подкрепленная отмена протекционизма, потеря традиционных рынков, отказ от субсидий, лягушководство и крокодиловодство — все это привело к катастрофическому падению выпуска сельхозпродукции в стране. «С 2003-го по 2010 год производство пшеницы в стране сократилось с 225,4 до 48,4 тысячи тонн, производство мяса — со 108,9 до 56,4 тысячи тонн, молока — с 765,1 до 587,7 тысячи тонн, овощей — с 555,1 до 216,6 тысячи тонн. Общий объем сельхозпроизводства сократился на 29% (худший показатель среди 194 стран мира. — “ Эксперт” ), тогда как за указанный срок в Армении оно выросло на 89 процентов, а в Азербайджане — на 32 процента», — отмечает занимающийся грузинской экономикой российский экономист Никита Мендкович . В результате страна с населением менее пяти миллионов человек, биоресурс которой Продовольственная программа ООН оценивает достаточным для питания 10–12 млн человек, по состоянию на 2011 год ввозила до 80% потребляемых продовольственных товаров.
Итогом экономических реформ Михаила Саакашвили стало почти двукратное сокращение доли реального сектора в ВВП. В стране значительно выросла безработица. Точной цифры по ее уровню в нынешней Грузии нет — около 60% населения работает нерегулярно или сезонно.
Ни одного пузатого полицейского
Борьба с коррупцией и воровством как чертой менталитета удалась Саакашвили больше всего. Жители Тбилиси говорят, что с некоторых пор они перестали закрывать свои машины, а восхищенные туристы рассказывают, что забытую в такси фотокамеру здесь непременно вернут. Когда пришедший к власти Саакашвили заявил о намерении превратить страну в законопослушное государство, без криминала и взяток, грузины лишь посмеивались. Организованная преступность была слишком тесно инкорпорирована с правительственными структурами, а в то, что кавказец может жить без взяток, вообще никто не верил. Однако президент быстро доказал всем серьезность своих намерений, уволив 75 тыс. из 85 тыс. сотрудников МВД. При этом 14 тыс. сотрудников ГАИ, как «безнадежно коррумпированной структуры», оказались на улице в полном составе. Поначалу власти, по всей видимости, планировали вообще обойтись без ГАИ, однако быстро передумали. Работникам вновь созданной службы в несколько раз увеличили зарплату и под страхом тюремного заключения запретили брать взятки. За взятку в несколько десятков долларов полицейский из патрульной или криминальной полиции мог получить несколько лет тюрьмы. Сроки давали и за недонесение на коллегу. Власти уделяли серьезное внимание не только моральному, но и внешнему облику новых патрульных. «Наш девиз — ни одного пузатого полицейского рядом с нами», — говорил тогдашний министр внутренних дел Георгий Барамидзе . В итоге доверие населения к сотрудникам правоохранительных органов действительно резко выросло.
Модернизировать Грузию оказалось не так просто
Фото: AP
Одновременно с борьбой за чистоту рядов МВД в стране началась борьба против организованной преступности. По словам Саакашвили, до того как он пришел к власти, главу грузинской мафии, регулярно прилетавшего в Грузию по делам из Барселоны, в аэропорту встречал лично министр внутренних дел с эскортом. Новые власти проявили тонкое понимание воровского менталитета и приняли любопытный закон, согласно которому только за признание человека в том, что он вор в законе (а согласно воровскому кодексу вор не имел права солгать, отвечая на вопрос о своем статусе), давали до десяти лет тюрьмы. (Говорят, что по новому закону действительно были посадки, после чего грузинская мафия собралась и пересмотрела свой «кодекс чести».) Кроме того, была объявлена так называемая нулевая терпимость по отношению к любого рода преступлениям, на практике означавшая, что, украв шесть кур, можно было сесть на 18 лет. За девять лет пребывания Саакашвили у власти в Грузии через тюрьмы и условные сроки прошло более 300 тыс. человек. «По числу заключенных на 100 тысяч населения Грузия вышла на первое место в Европе», — говорит политолог Ивлиан Хаиндрава .
На первый взгляд такой по-сингапурски жесткий метод борьбы с воровством и коррупцией оказался очень эффективен. Воровать действительно перестали: чисто физически все неподходящие общественные элементы исключались из социума — изолировались в тюрьмах, а оставшиеся не воровали из страха наказания. Однако дальнейшее развитие событий в Грузии показало, что столь радикальное выжигание недостатков менталитета дает неожиданный результат. Когда слишком большая часть населения сидит в тюрьме, то в обществе складывается нездоровая ситуация: у всех сидящих есть родственники, разумеется сочувствующие им и в душе не согласные с судебным решением. Уволенные Саакашвили бывшие сотрудники ГАИ и правоохранительных органов тоже никуда не исчезли и не перевоспитались, а пополнили ряды потенциальных врагов системы. В подобной ситуации, чтобы поддерживать стабильность, правительство вынуждено все более ужесточать режим (именно так действовал Саакашвили в последние годы своего правления), что вызывает неприятие значительной части населения, и в какой-то момент количество недовольных достигает критической массы, но из-за давления и страха это не имеет открытого выражения. В результате происходит вспышка социального недовольства, и удивленный правитель обнаруживает, что подавляющее большинство населения мечтает о его отставке. Нечто подобное произошло с Михаилом Саакашвили. Ситуация была усугублена тем, что искра народного негодования вспыхнула именно из-за бесчеловечного обращения с заключенными в тюрьмах. Оказалось, что, стремясь быстро исправить грузинские нравы, Саакашвили перегнул палку. Достигнутый им результат оказался неустойчивым химическим соединением, так как настоящее реформирование общества — это всегда постепенный процесс улучшения общественных нравов, которого по крайней мере в христианской системе ценностей невозможно достичь массовыми посадками и устрашением.
Монополия на коррупцию
Противники Саакашвили считают, что власти использовали борьбу с коррупцией для шантажа бизнесменов и пополнения бюджета. В юридической практике существует такое понятие, как процессуальное соглашение, — в Грузии оно означало, что подсудимый платит штраф и избегает тюремного заключения. Только за четыре первых месяца 2004 года прокуратура вытрясла из бывших соратников Эдуарда Шеварднадзе 25 млн долларов. Массовым применением этой нормы здесь гордятся. «Практически все представители старой власти, которые тогда попались на коррупции, были отпущены на свободу за очень большие денежные компенсации в госбюджет, — рассказывал Михаил Саакашвили. — Например, у нас была серьезная задолженность по пенсиям. И зять Эдуарда Шеварднадзе, который тоже был задержан, выплатил людям долг за три месяца. Отдал десятки миллионов в госбюджет и начальник железной дороги. А руководитель Контрольной палаты остался без своего огромного загородного дома». Однако помимо высокопоставленных коррупционеров эти соглашения вынуждены были подписывать и обычные заключенные, не обладавшие капиталами. Практика оказалась настолько широкой, что заключенных стали навещать представители банков, предлагавшие кредит под залог имущества. Теперь, когда стало известно, чем оборачивалась политика «нулевой терпимости» в местах заключения, хорошо понятно, как заключенных мотивировали к покупке свободы.
