Академик Трубачёв оставил нам не только тома монографий, словарей, множество (исчисляемых на сотни) статей и выступлений в специальных филологических изданиях, но и богатое (качественно, отнюдь не количественно) публицистическое наследие. «Именно это наследие не в последнюю очередь подсказывает нам, что мы вправе говорить об О.Н. Трубачёве как о великом гражданине России и выдающемся славянофиле наших дней», – справедливо однажды заметил писатель Ю.М. Лощиц.
Цикл статей Трубачёва «Славяне, язык, история» в 1988 г., а также ряд его монографий (История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя. (М., 1959); Происхождение названий домашних животных в славянских языках. (М., 1960); Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. (М., 1962); – в соавторстве с В.Н. Топоровым. Ремесленная терминология в славянских языках. (М., 1966); Названия рек Правобережной Украины. (М., 1968) выдвигались на соискание Государственной премии СССР в остродискуссионных условиях, однако академический синклит отклонил сие предложение. Разные на то были причины. Как заметил в своё время киевский археолог Ю. А. Шилов: «Да, ему выпало немало сжигающих нервы годин; досталось от околонаучных политиканов и за ариев, и – ещё более – за славян и за Русь». А пуще прочих причин – всего лишь обыкновенная зависть. Те, кто пытался вставать на пути Трубачёва, попросту были немощны перед ним: его научная интуиция, образованность, широчайший кругозор ошеломляли. Взять хотя бы тот факт, что учёный работал с 63 языками! Говорил он на всех европейских языках (подразумеваем Европу до Урала).
Иногда можно услышать, что Трубачёв-де был кабинетным учёным, человеком малодоступным в общении. Но это совсем не так. Он принимал деятельное участие в общественной жизни. Это и праздники славянской письменности и культуры (Новгород, Киев, Смоленск, Минск, Симферополь, Москва), выступая на которых, О.Н. Трубачёв неизменно подчёркивал, что этот день памяти – один из символов единства славянских народов. «Единство славян – важная тема, ибо сознание этого единства входит в самосознание самих славян. В нём никто никогда не сомневался, – подчёркивал учёный, – его не надо было доказывать, не требовалось насаждать путём просвещения. Его боялись те, кто в этом единстве не был заинтересован, и свидетельства этой боязни доходят до нас из прошедших веков… Историки отмечают такое далеко не повседневное явление, как сознание принадлежности не только к собственному народу болгар, мораван и др., но и ко всему славянству у современников Кирилла и Мефодия… Дальнейшая история потрудилась как могла, чтобы подорвать общее сознание этого единства. На результате сказались и роковые стечения обстоятельств, и усилия недоброжелателей. Подвижники времён Кирилла и Мефодия верили, что они работают во имя единства славян, просвещённых отныне единой верой ».
Это и охотные выступления на Сергиевских и Кирилло-Мефодиевских чтениях (руководитель – Н.В. Масленникова) в Московском университете. «Высокое служение славянам» Олег Николаевич осуществлял и на поприще научно-просветительском. Он выступал с лекциями в лексикографическом семинаре «Славянский мир» (руководитель – доктор филологических наук Г.А. Богатова), на факультете иностранных языков МГУ (декан – профессор С.Г. Тер-Минасова), читал лекции по этимологии и ономастике в Институте русского языка РАН, в Московском государственном педагогическом университете, в университетах Пскова, Смоленска, Рязани, Твери, Днепропетровска, в ряде университетов Финляндии, ФРГ, США. Много сил и времени потратил он на разработку явившегося в конце 80-х гг. перспективного и заманчивого проекта «Русская энциклопедия». Он взялся за руководство этим неохватным проектом (который, увы, оказался нереализованным), несмотря на невероятную занятость, руководствуясь следующими мыслями: «Русская нация, её история и культура, – отмечал Трубачёв, – оказались как бы растворёнными в общесоюзной истории и культуре. Существующие энциклопедии говорят о тех или иных аспектах жизни всего советского народа. А это невольно создаёт впечатление о том, что русский народ уже исчерпал свою национальную самобытность. <…> Основополагающий принцип РЭ – глубокая демократичность, правдивость, полнота информации. Другой принцип, не менее важный, – гуманитарность. Мы в большом долгу перед человеком в России, поэтому хотим любые знания рассматривать под углом зрения науки о человеке». Надо сказать, что этот проект вызвал широчайший интерес у нашей публики – к Трубачёву в Институт русского языка шёл буквально поток посетителей, из разных городов и весей нашего отечества приходили постоянно письма с одним вопросом: «Когда же наконец будет Русская энциклопедия?» В ту пору кабинет Олега Николаевича в институте напоминал нечто в роде штаба командования армии в период напряжённых военных действий. Всё это лишний раз свидетельствует о том, что русский человек, настрадавшийся, переживший целую вереницу унижений за десятилетия безбожной власти, буквально алкал вновь услышать, восстановить своё великое честное имя, произнесённое во весь голос. Увы, развал СССР в 1991 г. остановил эту увлекательную работу, но она осталась как завет грядущим поколениям в XXI веке. И наконец, это и борьба за сохранение от расхищений великого национального наследия фондов Российской государственной библиотеки. В 1991 г. Трубачёв вместе с В.Г. Распутиным, Ю.В. Бондаревым, С.Ф. Бондарчуком, Л.М. Леоновым, Б.А. Рыбаковым выступил с открытым письмом по вопросу выбора директора тогда Библиотеки им. Ленина. В письме, в частности, отмечалось: «Вопрос о директоре Библиотеки им. Ленина сегодня – это вопрос не только научного и культурного престижа. Это также и вопрос высокой внутренней культуры и авторитета претендента, его эрудиции, жизненной энергии и деловитости. Это вопрос патриотизма, чувством которого претенденту обладать необходимо, ибо никакой директор, лишённый этого чувства, не сможет вывести хранилище обогащённым из сложнейшей реконструкции, которая, по самым оптимистическим прогнозам, продлится не менее десяти лет. Наши предки бережно и любовно собирали бесценный фонд румянцевского собрания, мысля его как центр просвещения, обладающий всеми спектрами знаний всех времён и народов. Долг нынешнего коллектива Библиотеки им. Ленина – приумножить это собрание». Напомним, что тогда, в 1991 г., при поддержке властей на этот пост рвалась «ярая демократка» М.О. Чудакова. Но, к счастью, не сложилось (ещё в 1987 г. [«Советская Россия» 6.09, 13.09, 22.11. 1989 – 12.04. 1991 – 8.01, 12.05] сия «вдохновенная исследовательница» творчества М.А. Булгакова была одной из самых активных расхитительниц фондов писателя), и в этом видится заслуга наших выдающихся деятелей культуры. Академик Трубачёв начиная с 1958 г. постоянно участвовал в Международных съездах славистов; напомним, что с 1996 по 2002 г. он возглавлял Национальный комитет славистов.
Олег Николаевич Трубачёв был великим русским языковедом. В отечественной, да и мировой науке он – явление своеобычное. Разумеется, и в славистике, и в индоевропеистике у него были предшественники. Но, пожалуй, как и Пушкин в русской словесности, в филологии он стоит одиноко-гениально. В своём «Слове памяти Трубачёва» академик Е.П. Челышев справедливо заметил: «Иногда говорят, что незаменимых людей нет, однако пример академика Олега Николаевича Трубачёва опровергает эту мысль. К сожалению, так получается, что в нашей науке трудно найти ему замену». О.Н. Трубачёв являл собою образ настоящего русского учёного, работавшего в русле лучших традиций отечественной филологии XIX в., когда увлечённость, преданность научному деланию, честность и принципиальность, размеренный труд и свободный полёт мысли были краеугольным камнем, незыблемыми принципами серьёзного исследователя.
Конечно, Олег Николаевич, как мы писали выше, работал со многими языками, занимался серьёзными этимологическими исследованиями, сравнительным языкознанием, проблемами этногенеза славян… но родная стихия – стихия русского языка – была ему всего дороже. Своеобычен и стиль его письма, и язык его научных сочинений и выступлений: слово твёрдое, точное, краткое и вместе ёмкое, слово – будто золото. Очевидно, такой тип изложения определила его почти 40-летняя увлечённая работа над избранным сокровищем своим – «Этимологическим словарём славянских языков». Он называл себя «человеком словаря». Всегда был предельно сосредоточен на своих учёных занятиях, кажется, и во сне трудился над словарём. Читаешь Трубачёва, и веселится душа от игры «живого и бойкого русского ума». Родолюб и богатырь, хранитель русского языка, а стало быть, хранитель народа русского и седой Святой Руси, хранитель и патриот славянства!
Ещё Н.С. Трубецкой заметил, что в русском есть удивительное сопряжение церковнославянской и великорусской стихий, небесного и земного. «Где сокровище ваше – там и сердце ваше», – мудрые в простоте своей слова Н.С. Лескова (кстати, одного из самых любимых писателей Трубачёва). А сокровище наше – в нашем великом и могучем языке русском, в нём и ключ-разгадка к «загадочной русской душе». Много потрудился академик О.Н. Трубачёв, чтобы повернуть этот таинственный ключик и раскрыть русскому человеку бездонный кладезь народного богатства – родной язык, где не одно тысячелетие пульсирует богоносное русское сердце.
