населения ниже среднемирового, а с 1995 года более половины этих стран не смогли сравняться со среднемировыми темпами роста.
Несмотря на все это, Север рассматривает окружающую среду в биологических терминах, как природное явление, с которым необходимо бороться коллективно, неся за него равную ответственность. Как мы увидим далее в этой главе развитые страны считают, что развивающиеся государства должны принимать активное участие в переговорах по изменению климата и нести расходы по смягчению последствий и адаптации. Однако из семи миллиардов человек, населяющих нашу планету, около двух миллиардов до сих пор не имеют доступа к основным лекарствам, 840 миллиардов не имеют электричества, а 820 миллионов хронически недоедают. Средняя продолжительность жизни 14% самых богатых людей в мире составляет 84 года, в то время как 34% самых бедных семей живут в среднем только 36 лет. Безусловно, люди, оказавшиеся по ту сторону этой статистики, проживают в развивающихся и слаборазвитых государствах, и именно эти цифры определяют дискурс Юга по вопросам изменения климата и развития. Трудно проповедовать сдержанность развития жителю бедной страны, который не может даже мечтать о том, что каждый западный человек считает само собой разумеющимся: щелкнуть выключателем на стене - и в его комнате засияет свет.
Представители Юга считают, что равенство и климатическая справедливость должны играть ключевую роль в любой архитектуре управления изменением климата. Они прекрасно понимают, что любая сделка, в которой справедливость не учитывает историческую роль промышленно развитых стран в усугублении деградации окружающей среды, является явно несправедливой. Они также понимают, что внутреннее принуждение не позволяет пожертвовать традиционными моделями развития в пользу тех, которые Север может счесть экологически чистыми.
Дело в том, что мировой порядок, каким мы его знаем сегодня, построен на наследии завоеваний и колонизации Запада. Нарратив развития, укоренившийся за последние несколько десятилетий, также является частью того же наследия. Запад пришел к нынешнему уровню социально-экономического развития в результате исторического процесса, в основе которого лежали колониализм, эксплуатация и порабощение. Было бы неверно утверждать, что бедность и отсталость на Юге случайны. Напротив, они являются продолжением того же исторического процесса, который привел к доминированию западных государств в современном мировом порядке.
УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ И ХРОНОЛОГИЯ ЛИЦЕМЕРИЯ
Если кто-то действительно верил, что волна движений за независимость в ХХ веке положит конец климатическому колониализму Запада, то история дискурса устойчивого развития и изменения климата докажет, что он ошибался. Взамен своих якобы отсталых экономических моделей Запад стремился подтвердить фундаментальный примат потребления и добычи сырья, пересматривая иерархию человека и природы.
Одна из первых попыток осмысления взаимосвязи между экономическим ростом и состоянием окружающей среды была предпринята на важнейшей конференции ООН по окружающей среде в Стокгольме в 1972 году. Сама конференция изначально была вызвана стремлением Швеции включить вопросы охраны окружающей среды в глобальную повестку дня. Однако путь к Стокгольму не был особенно простым. Конференция возникла на почве озабоченности северных стран ухудшением состояния окружающей среды. Развивающиеся страны не проявляли особого интереса к участию в конференции, поскольку она не была направлена на решение их проблем.
Отчасти это объясняется тем, что в 1970-е годы развивающиеся страны также начали обретать свой голос в институтах глобального управления. Организовавшись в G77, они добились того, что ГА ООН приняла документ о создании Нового международного экономического порядка, который должен был обратить вспять несправедливость, допущенную в отношении колониальных стран, признать их право на суверенитет над своими природными ресурсами, улучшить доступ к развитым рынкам и увеличить передачу технологий и финансов. То, что Север отверг как предпосылки, так и цели НИЭО, - это совсем другой вопрос; очевидно, что такой порядок не может быть достигнут без согласия, по крайней мере, Севера.
Переговоры в Стокгольме ничем не отличались от других. Развивающиеся страны отнеслись к конференции скептически, утверждая, что это замаскированный план по ограничению их экономического развития, в то время как богатые страны увеличивают свое прожорливое потребление ресурсов планеты. Требование развивающихся стран о том, что их развитие также должно быть направлено на решение этих проблем, было высказано самым решительным образом было подчеркнуто в резолюции 2849 (XXVI) Генеральной Ассамблеи от 20 декабря 1971 года. Группа 77, которой удалось протащить эту позицию в Стокгольмский подготовительный комитет, возложила всю вину за ухудшение состояния окружающей среды на развитые страны и призвала их очистить окружающую среду и оплатить ущерб в развивающихся странах. Яркость этих требований застала развитые страны врасплох и грозила сорвать переговоры, поскольку развитые страны не желали соглашаться с такой позицией и тем более выделять значительные средства. Благодаря настойчивости развивающихся стран, именно в Стокгольме в 1972 году впервые была рассмотрена взаимосвязь между окружающей средой и развитием. Эта конференция стала одним из первых признаний того, что обычный подход к экономическому росту приведет к разрушению окружающей среды в том виде, в котором мы ее знали.
Идеологическая и политическая риторика была настолько высока, что газета New York Times отметила следующее: «Неожиданным событием стало то, с какой прямотой новые государства возложили на развитые страны главную ответственность за глобальное ухудшение состояния окружающей среды и обязали их возместить ущерб "третьему миру" в различных формах - от технической помощи в борьбе с загрязнением до особого внимания в мировой торговле».
Однако Запад быстро перевернул это представление. Вряд ли многие на Западе помнят, что одной из первых стран, принявших активное участие в переговорах по изменению климата, была Индия. На Конференции ООН по проблемам окружающей человека среды, проходившей в Стокгольме в 1972 году, тогдашний премьер-министр Индии Индира Ганди, которая была одной из двух глав правительств, присутствовавших на конференции, заявила:
Мы не хотим еще больше обеднять окружающую среду, [но] мы не можем забывать о мрачной нищете большого количества людей... Когда они сами чувствуют себя обездоленными, как мы можем призывать к сохранению животных? Как можно говорить с теми, кто живет... в трущобах, о сохранении чистоты океанов, рек и воздуха, когда их собственная жизнь загрязнена в самом источнике? Экология не может быть улучшена в условиях бедности.
Послание Индиры Ганди стало мощным сигналом тревоги для всего мира. Если экономический рост и социальная мобильность были основаны на "неустойчивого" развития, то как же тогда Индия, в которой и сегодня проживают одни из самых бедных людей в мире, не смогла удовлетворить их потребности? Примерно через пятнадцать лет после знаменитой речи Индиры Ганди Всемирная комиссия по окружающей среде и развитию (WECD) собралась, чтобы выпустить доклад, который на долгие годы задал тон дискуссиям о развитии и изменении климата. Доклад Брундтланд, как стали называть Всемирную комиссию по окружающей среде и развитию, уже сам по себе позволил осознать катастрофические
