Электричество привело к модернизации и перераспределению внутреннего пространства завода, появилась возможность выключать, включать станки по мере необходимости. До появления электричества крупные заводы, конечно, были, но они работали на угле: стояла паровая станция, вращался ротор, через ременные передачи, по валам, которые были на разных этажах, станкам передавался импульс. Для подобного устройства требовалось множество вертикальных отверстий, проёмов, которые только способствовали распространению огня в случае пожара. Кризис завода породил Генри Форд, который придумал конвейер, не могущий работать на ременных передачах.
Каковы же были критические технологии в этом техноукладе? Во-первых, это была динамо-машина. Обычно никто не продаёт критическую технологию, она же делает лидером своего хозяина. Но в этом техноукладе, изучая технологическую историю нашей страны, мы замечаем странное исключение. В своё время царское правительство наделало огромное количество динамо-машин, большевики их разобрали и выбросили. Когда они спохватились, своего производства машин у них не оказалось. Пришлось покупать у американцев. Днепрогэс большевики строили, используя американские динамо-машины. Это не единственный пример продажи инновационных технологий США Советам. В конце 20-х – начале 30-х годов в Советский Союз поступает огромное количество сложной американской техники. Раньше я полагал, что причина заключается в великой депрессии: Америке было всё равно кому продавать своё оборудование – лишь бы зарабатывать деньги. Теперь я уверен, что США не давала покоя начавшая усиливаться Германия, из-за неё из Советской России необходимо было сделать какой-то противовес, чтобы как-то управлять Европой.
Второй критической технологией стало производство цемента. Для возведения любой гидроэлектростанции нужна дамба – миллионы тонн бетона. Если у вас нет цементной промышленности, то у вас нет всеобщей электрификации. С приходом электричества человек перестал быть дневным животным, мы стали круглосуточными животными, что, возможно, и не так хорошо.
В четвёртом техноукладе на смену электрической энергии приходит энергия углеводородов. Двигатель внутреннего сгорания – это первая критическая технология. Конечно, двигатель внутреннего сгорания был придуман и запатентован при Наполеоне. Но в приличном, массовом варианте он начал производиться уже при автомобилестроении в начале ХХ века, когда появились Генри Форд, Карл Бенц, Арман Пежо и так далее. Технология может родиться за 100 лет до прихода соответствующего техноуклада. Здесь важно не когда она родилась, а когда стала массовой.
Вторая критическая технология четвёртого уклада – это тяжёлая химия. Колёса, шасси, некоторые виды трубопроводов, различные прокладки и т.д. – всё это делается из искусственного каучука, из резины. Если вы не производите её в огромных масштабах, вам даже двигатель внутреннего сгорания не поможет.
И если приход третьего техноуклада ознаменовался появлением холодильников и стиральных машин, то четвёртый уклад пришёл, когда каждая семья (в данном случае я говорю о капиталистическом Западе, у нас это было принято в меньшей степени) обзавелась автомобилем, моторной лодкой или даже маленьким самолётом.
Говоря о пятом техноукладе, сразу вспоминается понятие «электроника». Это не энергия, поэтому, думаю, наиболее правильным было бы назвать энергией этого техноуклада энергию информации. В этом техноукладе нам важен не процессор, не силикон, важно то, что помимо человека, который до этого в основном производил информацию и потреблял её, вдруг появились средства производства информации невиданного масштаба. В пятом техноукладе на 10 порядков возросло производство информации. Мы получили возможности хранить невероятные архивы. Возникли возможности для статистики. Возникли возможности просчитывать не гениальные, но очень тяжёлые задачи с помощью компьютеров, и человечество начало создавать что-то совершенно иное. Произошёл очень мощный скачок. Информация стала сырьём.
Советский Союз именно в этом техноукладе достиг небывалого технологического подъёма, здесь мы стали абсолютной сверхдержавой, хоть и на очень краткий срок. Мы и раньше не были последними – в космос первыми полетели, у нас жили и творили Туполев, Илюшин, мы создали трактор «Беларусь», построили завод ЗИЛ. Треть мира знала это, пользовалась нашим продуктом, мы всё это время были конкурентоспособны. Но в пятом техноукладе мы совершили особенный прорыв, стали первыми. Уже в 40-е или 50-е годы мы занялись электроникой, в 60-е построили в Зеленограде свою кремниевую долину. Мы не только стали раньше всех заниматься программированием кибернетики, но и начали разрабатывать операционные системы и чипы под эти операционные системы – то, что сегодня делают только американцы.
Что же случилось, почему произошла остановка в начале 70-х? Смешно вспоминать, как на съездах наши депутаты гордо делились с народом высокими показателями в производстве чугуна… Мы не дали миру никаких брендов в пятом техноукладе, потому что государству этот техноуклад был не интересен. Да, Касперский – выдающийся отечественный программист, он одним из первых подарил миру великолепную антивирусную программу. Но он это сделал без государственной поддержки, став исключением из правил.
В пятом техноукладе было две критических технологии из Южной Кореи – это кремниевый чип и тонкая химия (пластик). Компьютеры, видеокамеры, телефоны, пульты управления, всё, чем мы постоянно пользуемся, стало производиться в пластиковом корпусе. Иначе мы не смогли бы пользоваться постоянно этими вещами – было бы тяжело. Поразительно, что при советском интеллектуальном прорыве, когда мы были впереди планеты всей, наши женщины стирали и берегли полиэтиленовые пакеты, потому что это была редкость. При этом где-то в Таджикистане или Узбекистане в горах был построен уникальнейший завод, где учёные научились скапливать лучи солнца для плавки. Это было великое, космическое мероприятие, при котором пластиковых пакетов или пультов мы делать не могли. Этот пример прекрасно иллюстрирует тот факт, что имея технологии более высокого уровня, даже следующих техноукладов, но не имея критической технологии, мы не могли быть конкурентоспособными.
Так исторически совпало, что при переходе со второго на третий техноуклад распалась царская Россия, а в самый пик развития пятого уклада и наш Союз приказал долго жить. Было много серьёзных причин для этого, но за сменой техноуклада надо следить. Для разных стран это время потрясений, время прорыва, застоя или упадка.
Сегодня мы живём в шестом техноукладе. Здесь нельзя провести строгую временную черту, однако я полагаю, что переход к нему произошёл в 1974-76 годы. Именно в это время были созданы Эппл и Майкрософт (Интел даже в конце 60-х годов). Всем этим компаниям за 40, они немолоды, и уже чувствует себя не очень хорошо.
Шестой техноуклад ознаменован энергией частиц, энергией ансамблей. В шестом техноукладе можно делать то же, что и в предыдущих, например, выводить на площади огромное количество людей. Но если в предыдущих техноукладах для вывода людей нужны были большие структуры – партия, религия, философия, где первичные организации структурно, под контролем и под одним лозунгом выводили большое количество людей, то шестой техноуклад позволяет вывести миллион человек на какую-нибудь площадь без всяких партий, когда у каждого есть своя причина выйти и бунтовать. В шестом техноукладе выходит не большинство, а миллион раз по одному человеку.
В предыдущих технологиях вы не можете ничего сделать из одного маленького кусочка, состоящего из небольшого количества молекул. Вы берёте заготовку из металла, где триллионы атомов и молекул, ставите станок и убираете всё, что вам не нужно. С 3D-печатью вы берёте капельки, например, металла, и расставляете их в нужные места. Компьютер оснащается 3D-моделью, и по заданному трафарету создаёт продукт. С помощью цифровой модели управления вы заставляете частицы собраться в нужном порядке. Соответственно, шестой техноуклад – это технологии и умения управлять удалёнными объектами, даже не знающими друг о друге, собирать их в новой конфигурации, придавать им новое значение.
Странно, но могу констатировать, что Россия чувствует себя в шестом укладе лучше, чем в пятом. Если второй и третьей экономикой мира после США в пятом техноукладе были Япония и Германия, то теперь вы не назовёте ни одной японской или немецкой интернет-программы. Вспомните: Яндекс – это крупнейший поисковик в Европе, Мейл.ру – одна из крупнейших почт, ВКонтакте – до устранения от руководства Дурова крупнейшая в Европе и во многом превосходящая Фейсбук соцсеть. Институт развития к этому не имеет никакого отношения. Как ни странно, в шестом техноукладе мы развиваемся очень мощно без всяких государственных программ. И это вселяет в меня надежду.
