Странно, но могу констатировать, что Россия чувствует себя в шестом укладе лучше, чем в пятом. Если второй и третьей экономикой мира после США в пятом техноукладе были Япония и Германия, то теперь вы не назовёте ни одной японской или немецкой интернет-программы. Вспомните: Яндекс – это крупнейший поисковик в Европе, Мейл.ру – одна из крупнейших почт, ВКонтакте – до устранения от руководства Дурова крупнейшая в Европе и во многом превосходящая Фейсбук соцсеть. Институт развития к этому не имеет никакого отношения. Как ни странно, в шестом техноукладе мы развиваемся очень мощно без всяких государственных программ. И это вселяет в меня надежду.
В шестом техноукладе теория управления, образование в этом управлении и умение его внедрять – крайне важны. Сложность стала огромной. Например, если вы не понимаете значение и принцип работы социальных сетей, то оранжевая революция вам гарантирована. Сегодня запретить социальные сети, Википедию, интернет – это всё равно, что запретить чип, персональный компьютер, факс и телефон. В моей концепции техноуклад – это приливная волна, стихия, которая наступает независимо от вашего желания. Этой волной можно овладеть, подняться на ней невообразимо высоко или, наоборот, можно попасть под неё и уйти ко дну.
Приход шестого техноуклада был ознаменован многими вещами, например, гибридной войной. Теперь не обязательно поднимать и куда-то вести одним клином сто тысяч человек. Теперь мы знаем что такое «спецоперация», когда один бомбардировщик прилетает за несколько тысяч километров и с помощью разведчика и спутника разрешает все проблемы. Что такое наступление двумя фронтами? – прошлый век! Для спецоперации нужны вещи, немыслимые и непонятные для пятого уклада – данные разведки, разные уровни доступа, большое количество сенсоров, передача информации, перехват информации, электромагнитная защита от объективных средств наблюдения.
На сегодняшний день только мы и американцы обладаем такими технологиями. Но удивительно: овладев очень сложными технологиями, уже применив их в военной сфере, в экономике и социальном управлении, в других областях мы пользуемся достижениями на уровне начала четвёртого техноуклада. Техноуклад – это целостная вещь. Сегодня появились новые корпорации, которые стоят дороже нефтяных компаний, но которые ещё не решают все вопросы. Хотя мы уже наблюдаем, как те же Гугл и Эппл берутся выпускать автомобили с беспилотным управлением, начинают заниматься частной космонавтикой, пытаются делать ракеты. Банки понимают, что скоро им придёт конец. Тем не менее нефтяные, автомобильные компании ещё сильны. К чему они стремятся, но не могут сделать? – электромобили, работающие на аккумуляторах. Критическая технология шестого техноуклада – аккумуляторы. Понятно, что тот, кто делает аккумуляторы для мобильных телефонов, скорее всего и построит электромобиль.
Полагаю, сегодня мировое общество находится на переходе из одного состояния в другое. России в этой ситуации крайне важно избежать закукливания в предыдущем техноукладе. Сегодня наша задача искать не происки, не врагов, а внедрять новые технологии. Пусть защитные, пусть ответные – главное, новые.
Ещё раз повторю, это очень важно: любой техноуклад требует целостности, поэтому невозможно поменять производство, не поменяв образование, здравоохранение и многие другие вещи. Простой пример: какие виды спорта необходимо было пропагандировать в четвёртом укладе? Наши любимые: футбол, хоккей, пятиборье. Вам нужна физическая выносливость, чтобы что-то подтащить к станку; вам нужно точно выстрелить или далеко бросить гранату; вам необходима организация, чувство команды... Сегодня, простите, это всё не актуально. Здоровье необходимо каждому человеку, но поддерживать его нужно и можно в шестом укладе, используя новейшие технологии, а не стадионы и мячи.
Если русский человек понимает, что ему нужно, он включается в стремление к этому. У нас мобильные телефоны покупают даже те, у кого нет денег, даже студенты. Они год живут на макаронах, но покупают себе айфон. Потому что он даёт возможности. Если интересы наших граждан совпадают с тем, что выбрала элита, русские обгоняют всех.
Белый кот на воеводстве
Татьяна Воеводина
Продолжая тему образования, должна сказать, что сейчас у нас оно находится в непрерывном кризисе идентичности, которому конца-краю не видно. Вот такое недавно пришло сообщение: "Президент Российской академии образования, заместитель председателя Общества русской словесности Людмила Вербицкая высказала мнение, что роман Льва Толстого "Война и мир", а также некоторые произведения Федора Достоевского можно было бы исключить из школьной программы.
"Я, например, абсолютно убеждена, что из школьной программы „Войну и мир“ Л.Толстого, также как и некоторые романы Ф.Достоевского, нужно убрать. Это глубокие философские произведения, с серьезными рассуждениями на разные темы. Не может ребенок понять всей их глубины", — заявила она в интервью АГН "Москва".
Кстати, какие произведения Достоевского нынче значатся в школьной программе? Мы проходили только "Преступление и наказание", да и дочка говорит, что они ничего сверх этого не изучали. Впрочем, не буду цепляться к мелочам. Есть вещи и поважнее.
У меня есть сильное подозрение, что никто не понимает, зачем в школе изучают литературу. Откуда я это взяла? А вот откуда. Если б понимали, не стали бы каждый год мусолить вечнозелёную проблему, какие произведения изучать, какие не изучать, кто более классик и кого из современников включать в программу. Потому что проблемы такой — нет. Для тех, кто понимает, зачем нужна школьная литература.
А нужна она для единственной и очень важной цели — научить читать более-менее сложные тексты, которые надо толковать. Собственно, филология когда-то и возникла как искусство толкования старинных, религиозных текстов, недоступных для непосредственного восприятия.
То, что понятно само по себе, дети сами могут читать. Кстати, "Война и мир" — довольно понятный роман. Историософские рассуждения Толстого тоже вполне постижимы. Но, разумеется, нужны комментарии учителя. Вероятно, существуют хорошо прокомментированные издания для школьников. Когда-то я прочитала "Божественную комедию" в издании для итальянских школьников. И я, иностранка, всё прекрасно поняла. Там толковались все аллюзии, символы — и всё стало ясно. Именно разбирать, вникать в текст, извлекать из него идеи и знания — для этого нужны уроки литературы. Никакой иной пользы в них нет.
А коли так, то скажу ужасную вещь. Довольно безразлично, какие именно произведения изучать. Важно, чтобы они были литературно качественные и чтобы учитель сам их понимал. Если набор этих произведений живёт долго, то нарабатывается практика толкования.
Совершенно нет никакой нужды изучать современные произведения. Можно вообще остановиться на ХIX веке. Остальное — прочитают сами. Главное — чтоб не боялись читать что-то такое, что трудно и не сразу понимается. Если этот навык есть, если есть привычка к таким — неочевидным — текстам — прочитают всё, что захотят. "Как же так, вы хотите лишить детей творений Цветаевой, Маяковского, а также наших замечательных современников!". Те, кто так говорит, молчаливо подразумевает, что по выходе из школы человек будет читать разве что романы автора с говорящей фамилией Деревянко, а что замысловатее — то будет откладывать в сторону: нудьга. Да, такое случается часто. Это значит, что литературой в школе занимались плохо.
В романских странах, во Франции особенно, вся литература традиционно сводилась к толкованию текста. Сейчас во всём мире всё упрощается, люди перестают читать своих классиков. Их просто не понимают. Испанцы, например, не понимают Сервантеса.
Наша традиция — несколько иная. Она ведётся, видимо, от социологической критики, восходящей к Белинскому и Добролюбову. Это, скорее, историко-философско-социологические умопостроения по поводу текста. Дело неплохое и полезное, но главное, всё-таки, — текст.
Знание базовых текстов своей культуры — формирует единый народ. Русские — все те, кто знает, кто такой Евгений Онегин, Пьер Безухов и фамусовское общество. В 90-е годы многое из этого было выброшено с корабля современности. Помню, в те годы мы с сыном смотрели в театре "Горе от ума", которое он "проходил" в школе. Вышли из театра, я что-то говорю и произношу известный монолог "Не образумлюсь, виноват". "Ты что, наизусть, что ли, это помнишь?" — удивляется сын. Его изумлению не было предела, когда он узнал, что этот текст до эпохи плюрализма и прав человека знал каждый русский. Такие тексты — это позывные, по которым опознаётся "свой-чужой". Нет этого — и народ культурно рассыпается. Отсюда, между прочим, вытекает простая мысль. Нужно отобрать тексты патриотические и по возможности духоподъёмные, внушающие уважение и любовь к своей стране.
