P.S. На самом деле проблема не столь очевидна, как кажется дальнобойщикам. Во-первых, решение о взимании платы в счёт возмещения вреда, причиняемого дорогам федерального значения транспортными средствами с массой свыше 12 т, было принято ещё в 2013 году. А начать взимать платежи планировалось уже с ноября 2014 года.
Во-вторых, Конституционный суд РФ ещё в 1998 году указал, что эти платежи по своей природе налогом не являются. Государство часто передаёт заказы бизнес-структурам, и это никого не возмущало. Почему же сейчас такая реакция? Почему всегда ратовавшие за передачу различных функций от государства к бизнесу оппозиционеры вдруг так рьяно поддержали протесты дальнобойщиков? Почему их не смущает точно такая же система взимания платежей в Европе? Почему возмущает, что все большегрузы будут теперь «под колпаком»? То есть не смогут пересекать наши во многих местах прозрачные границы, не уплатив таможенных пошлин? Это плохо или для демократического государства нормально?
Может быть, говорить стоит о размере платежей, аппетите обслуживающей «Платон» компании и неотработанности системы? Введена она была в крайне неудобный момент. Все уже и так очень сильно затянули пояса, а впереди Новый год, когда хочется и санкционного помидорчика, и настоящего шампанского, и утки в апельсинах. Пора сесть с дальнобойщиками за стол переговоров, иначе их протестом вполне могут воспользоваться те, кто всё ещё грезит «болотной».
Отдел «Общество»
«Не пустой для сердца звук…»
«Не пустой для сердца звук…»
Литература / Обозрение / Юбилей
Пушкинский Дом
Теги: литературный процесс , литературоведение
Пушкинскому Дому – 110 лет
В ряду средоточий культурно-исторического наследия, которыми так богат Петербург, выдающееся место принадлежит сокровищнице рукописей, памятников изобразительного искусства, мемориальных реликвий и печатных изданий, отражающих историю русской литературы на всём протяжении её тысячелетнего развития, с XI по XXI век. Это многим известное – нередко, впрочем, лишь по внешнему виду своего классического фасада – здание на набережной Невы, кратко именуемое в устном обиходе Пушкинский Дом.
Пушкинский Дом был рождён благородным почином русской интеллигенции предреволюционных поколений. Первая мысль о нём зародилась ещё в 1899 г., в дни празднования 100-летней годовщины со дня рождения А.С. Пушкина. Именно тогда было выдвинуто предложение увековечить память великого поэта в Петербурге не установкой монумента-статуи, отчасти подобного тому, который уже за два десятилетия до этого был воздвигнут в Москве, а строительством особого мемориального здания, «Пушкинского Одеона», как его порой именовали. Решение Комиссии по возведению памятника Пушкину об учреждении Пушкинского Дома (во главе этой Комиссии стоял тогдашний президент Академии наук великий князь Константин Константинович, известный в летописях русской литературы как поэт, выступавший под криптонимом К.Р. – Константин Романов) состоялось только 15 декабря 1905 г., и именно от этого хронологического рубежа ведёт свою историю современный научный и музейно-архивный комплекс Российской академии наук.
На ранних стадиях своего существования Пушкинский Дом руководствовался мыслью о сосредоточении первоисточников, связанных с биографией и творчеством Пушкина, в одном заповедном месте. В числе первых достояний создававшегося национального центра по истории русской литературы оказалась бóльшая часть (3500 томов) библиотеки А.С. Пушкина, переданная внуком поэта Александром Александровичем. В 1908 г. в составе книжно-рукописного собрания библиографа П.А. Ефремова Пушкинский Дом получил и первые рукописи Пушкина. В 1910–1920-е гг. к фондам Пушкинского Дома отошли наряду со многим другим материалы Лермонтовского музея петербургского Николаевского кавалерийского училища (в котором Лермонтов учился), собрания Александровского лицея в Петербурге и Толстовского музея в Москве (частично потом в московские музеи Толстого возвращённые), внушительные «реликварии» известного любителя старины и коллекционера П.Я. Дашкова, материалы и памятные вещи Аксаковской мемориальной комнаты Самары, архив многолетнего издателя исторического журнала «Русская старина» М.И. Семевского, реликвии, игравшие в своё время роль спутников литературных биографий многих писателей-классиков и переданные их наследниками, и бесчисленное множество других исторических достопримечательностей. Из частных собраний особую ценность представляла, нельзя не отметить, завещанная Пушкинскому Дому и переданная ему в 1927 г. уникальная коллекция книг, автографов, изобразительных материалов и меморий, собранная за многие годы известным энтузиастом, коллекционером и пушкинистом А.Ф. Онегиным-Отто. В составе этой во многом необычной и по объёмам, и по культурной значимости коллекции – десятки пушкинских рукописей, 600 томов печатных изданий из личной библиотеки В.А. Жуковского, богатейшее собрание портретов 1800–1850-х гг., такие восхитительные художественные мелочи, как, например, силуэтное изображение «Наполеон на Эльбе», выколотое посредством специальной техники на кленовом листе, раритет 1820-х гг.
Заметное место в музейных экспозициях Пушкинского Дома и ныне занимают мемориальные предметы, живопись, мебель, книги, принадлежавшие одному из его основателей, как мы уже упомянули, великому князю Константину Константиновичу. Имя великого князя Константина Константиновича в контексте истории русской литературы стоит рядом с именем А.А. Фета, поскольку последнему выпала роль наставника поэта К.Р. в ремесле стихотворства. Многолетняя переписка Фета и К.Р., хранящаяся в Пушкинском Доме и лишь недавно, в 1990-е гг., в значительной своей части опубликованная, – поучительная школа поэтического искусства, но вместе с этим – и тонкого такта, поскольку наставник-поэт обращается здесь к своему порфирородному ученику, как полагается обращаться подданному к члену царской фамилии, не утрачивая при этом и достоинства учителя. Положение наставника в императорском семействе, которое не раз принимали русские писатели, например, воспитатель наследника цесаревича Александра Николаевича, будущего императора Александра II В.А. Жуковский или преподаватель словесности великого князя Николая Александровича И.А. Гончаров, не раз являло собой и свидетельство того, сколь велика была роль литературы, а вместе с литературой и личности писателя в русском обществе в классические эпохи отечественной истории.
* * *
Всё, что мы упомянули из многочисленных коллекций Пушкинского Дома, – без всякого сомнения, ценности национального значения. Но даже и они меркнут перед теми ценностями, ради которых он был создан. Это прежде всего рукописи Пушкина – более 12 тысяч страниц (объединённых в 1773 единицы архивного хранения). Это и книги поэта, по окончательному счёту 3700 книг (1523 названия) его личной библиотеки, многие из которых содержат в себе его собственные записи и пометы. Правительственное (1938) и академическое (1948) постановления закрепили за Пушкинским Домом исключительное право сосредотачивать в своих хранилищах все автографы великого поэта, и сегодня они собраны здесь в объёме 99% его рукописного наследия. К собраниям пушкинских автографов примыкают коллекция из 500 писем, адресованных Пушкину его корреспондентами, и 5000 документальных (и тоже, конечно, писанных от руки) свидетельств о различных событиях и обстоятельствах его биографии.
Пушкинисты института ведут большую работу и по совершенствованию методик консервации старых рукописей, и по их публикации способом факсимильного воспроизведения. Привлекая эту техническую возможность, результатом чего становится высокое качество копирования исходных подлинников, институт выпустил уже три издания, каждое из которых расширяет доступ специалистов к рукописным источникам пушкинского текста и одновременно приобретает охранные функции. Это восемь альбомов под общим названием «А.С. Пушкин. Рабочие тетради» (1995–1997), заключающих в себе около 30% фонда пушкинских рукописей; это «Альбом Елизаветы Ушаковой» (1999), драгоценный оставленными на его страницах автографами и рисунками Пушкина, но более всего – знаменитым, самым знаменитым, легендарным профильным автопортретом поэта, шедевром пушкинской графики; это, наконец, трёхтомное издание «А.С. Пушкин. Болдинские рукописи 1830 г.» (2013), представляющее в «зеркальном отражении» все 640 страниц написанного поэтом в его первую болдинскую осень.
Рукописи Пушкина и книги его библиотеки образуют, если воспользоваться традиционной метафорой, сердце Пушкинского Дома.
