Особая тема офицера-фронтовика - Великая Отечественная война. Тем более незадолго до этого вышла книга Г.К. Жукова "Воспоминания и размышления", вызвавшая огромный интерес не только в нашем обществе, но и во всём мире. Александр Иванович с любовью отзывался о Верховном главнокомандующем Сталине, от которого получил ровно десять благодарностей за годы войны, с горечью говорил о первых трагических днях, когда наши части, неся огромные потери, отступали. К ноябрю 1941 года война дошла и до нашей деревни. Но затем Ставка, партийные и советские органы проанализировали обстановку, формы и методы борьбы, приняли ряд серьёзных мер, что стабилизировало положение на фронте. Народное хозяйство полностью перестроилось на нужды фронта, стали создаваться партизанские отряды и диверсионные группы. Они действовали и на Лотошинской земле, а некоторые - в окрестных лесах рядом с нашей деревней. Комсомолки Аня Самойлова и Валя Быкова из деревни Кельи повторили подвиг Зои Космодемьянской. Памятные плиты и сегодня напоминают о тех героических днях, когда народные мстители уничтожали врага не только на земле, но и в воздухе. "Причём, - добавляет Александр Иванович, - в тылу во время войны действовали промышленные предприятия, на одном из которых я работал до мая 1942 года, совхозы и колхозы, лесничества, военные училища, дети учились в школах, работали музеи, продолжалось строительство Московского метрополитена[?]"
С Вооружёнными силами он был связан ещё задолго до Великой Отечественной. Первый раз в армию его призвал Лотошинский райвоенкомат 28 октября 1933 года. Красноармеец Александр Фокин служил в Белорусском военном округе в 40-м отдельном стрелковом полку. Там его приняли в комсомол. С декабря 1935 года он работает в комендатуре командиром отделения, помощником начальника команды, начальником команды. А с августа 1936 года - комендантом завода № 33 (затем он переименован в 315-й, потом в "Знамя революции"). 28 мая 1942 года Октябрьский райвоенкомат г. Москвы по мобилизации вновь призвал его в армию и как руководителя направил на курсы в Московское Краснознамённое пехотное училище им. Верховного Совета РСФСР. В сентябре 1942 года его принимают в члены ВКП(б). 5 февраля 1943 года приказом по Московскому военному округу № 0244 ему присваивается первое офицерское звание - лейтенант. В новенькой военной форме он появляется в своей московской комнате по Писцовой ул. в доме № 14, которую предоставил завод перед его призывом в армию, и попадает в объятия жены и дочери. Несколько дней в кругу семьи, а затем воинский эшелон вместе с другими увозил его на Юго-Западный фронт. Увозил в неизвестность[?]
С 20 марта 1943 года лейтенант А. Фокин - командир учебного взвода учебного батальона 57-й стрелковой дивизии 4-го гвардейского стрелкового корпуса 8-й гвардейской армии. С апреля 1943 года армией будет командовать легендарный В.И. Чуйков - дважды Герой Советского Союза и будущий Маршал Советского Союза. И так счастливо сложилась судьба Александра Фокина, что всю войну, а затем в Группе советских войск в Германии до 1949 года он прослужит в этой героической армии.
И только он освоился в действующей армии, как получил известие о смерти отца. Это ещё больше тянуло его на передовую. Лейтенант Фокин хорошо понимал, что подготовка молодых воинов в учебном подразделении - очень важная задача, в ходе которой их привлекали к выполнению небольших боевых операций, но рвался в бой - на передовую. Ещё была в памяти смерть отца после оккупации, а уже пришла новая весть из дома - на фронте погиб его старший брат Иван. На груди уже сияла первая боевая награда - орден Красной Звезды. В представлении командира учебного стрелкового батальона указано: "14 сентября 1943 года в хуторе Марьевка при наступлении на высоту одним расчётом уничтожил 2 станковых пулемёта противника, а огнём из своего автомата уничтожил пять немцев". А в мыслях всё мелькало только одно - в бой[?] в бой[?]
31 июля 1944 года командир 172-го гвардейского стрелкового пол[?]ка Н.П. Хазов вызвал к себе командира роты автоматчиков гвардии старшего лейтенанта А. Фокина и поставил задачу: скрытно форсировать Вислу, захватить плацдарм. За подвиг, совершённый при форсировании Вислы и захвате Магнушевского плацдарма, все солдаты и офицеры роты Фокина были награждены орденами и медалями. А командир роты гвардии старший лейтенант Александр Фокин был представлен к званию Героя Советского Союза. В документе указано: "Тов. Фокин, ведя роту на штурм укреплённой обороны противника, сам шёл впереди цепи и огнём из автомата и в рукопашном бою лично уничтожил 8 солдат и офицеров противника".
Заместитель командира батальона гвардии капитан Александр Фокин закончил войну в Берлине. А затем служба в Группе советских войск в Германии, в военной комендатуре г. Москвы и в 1961 году в звании гвардии майора уволен в запас. После более 20 лет службы в Советской армии для него наступила мирная жизнь. Первые дни он не находил себе места - эта новая жизнь совсем не такая, как в армии. Но со временем он смирился с должностью военного пенсионера союзного значения, как и многие офицеры, пройдя этот трудный психологический перелом.
А мои встречи с кавалером "Золотой Звезды" продолжались до мая 1989 года[?] 15 ноября 2011 года исполнилось 100 лет со дня рождения Александра Ивановича. Те, кто знал его, старый дом, сад и земля хранят тепло его души и рук.
Владимир КРАЮШКИН
Человек в прорези прицела
Человек в прорези прицела
КНИЖНЫЙ
РЯД
Война / Krieg: 1941-1945. Произведения русских и немецких писателей / Сост. Ю. Архипова, В. Кочетова; предисл. Л. Аннинского. - М.: ПРОЗАиК, 2012. - 688 с. - 4000 экз.
В сборник вошли произведения русских и немецких авторов-фронтовиков о войне. По семь имён с каждой стороны. С нашей: Константин Воробьёв, Вячеслав Кондратьев, Виктор Некрасов, Василь Быков, Григорий Бакланов, Юрий Бондарев, Даниил Гранин; с противоположной: Герберт Айзенрайх, Герт Ледиг, Герд Гайзер, Франц Фюман, Генрих Бёлль, Зигфрид Ленц, Вольфганг Борхерт.
Это первый опыт такого рода - опыт, интересный во многих отношениях. Во всяком случае, в текстах, собранных под одной обложкой, рельефнее выявляются черты национальных характеров тогдашних противников, особенности их мировосприятия и поведения. "Кто такой "немец" в прорези советского прицела и кто такой "русский" в прорези прицела германского[?] и кто они в диалоге душ, на всю жизнь раненных в страшной, неизбывной, непоправимой войне?" - об этом размышляет в предисловии Лев Аннинский.
С "немцем" всё более или менее понятно: "Аккуратист. Любит порядок. По его огневым налётам можно проверять часы". Это отмечают и Григорий Бакланов, и Вячеслав Кондратьев, и авторы с "той" стороны. Например, Зигфрид Ленц воспроизводит логику и поведение военных моряков, которые получили боевое задание, а, выйдя в море и по рации услышав о капитуляции, размышляют, как вести себя, чтобы не нарушить дисциплину.
Один из персонажей романа Генриха Бёлля точно следует отцовскому наставлению "спать с женщиной не реже одного раза в месяц". А вот что чувствует герой Даниила Гранина, которому женщина недвусмысленно предлагает себя. Двадцатилетний разведчик в отчаянии и ярости: "Но она ведь знала, что я ничего не мог, никто из нас тогда не мог. И всё равно мне было стыдно за свою немощь. Я оттолкнул её, потом выругал, ударил, скинул её с нар, вытолкал из землянки. "Сука, сука окопная!" - кричал я ей вслед". А дело в элементарном недоедании, голоде, превративших зимой 1941-1942-го защитников блокадного Ленинграда в "доходяг, дистрофиков".
А за линией фронта противник жил "безопасно и роскошно. Машины могли подъезжать сюда, доставляя из Пушкина горячие обеды, сосиски с гарниром, тёплое пиво". А рождественский стол с сардинами, ананасами, зеленью, ромом и салфетками во вражеском блиндаже, который должен был взорвать наш голодный боец, буквально привёл его в оцепенение - "руку у него свело, не мог же он бабахнуть в такую роскошь". Что для русского шок, то для немца - норма[?] Это Восточный фронт, а, скажем, в Венгрии - своя специфика: другой герой романа Бёлля по воле случая оказывается на передовой с чемоданом, набитым бутылками вина, за которым его послал начальник - он "любил побаловать себя токайским". Действие, заметим, происходит весной 45-го, в самом конце войны[?] Это, конечно, детали военного быта, но национальный характер проявляется в них весьма отчётливо.
