Что же касается стратегии и тактики военного искусства, и тут Сталинградская битва не имеет аналогов в мире.
Никто и никогда не вел так долго городских боев — боев в тесноте улиц, домов, подвалов, среди взрывов, в бесконечных рукопашных схватках. Противник был всегда рядом — за стеной, на соседней улице, в близлежащем доме. Это накладывало страшный психологический отпечаток, казалось, армия Чуйкова, задыхаясь, бьется не месяц, два, полгода — вечность.
8-я гвардейская имела в своем составе всего 50 тысяч человек. 6-я армия Паулюса — 180 тысяч солдат и офицеров и тысячу самолетов генерала Рихтогофена.
По всем военным законам, армии Чуйкова суждено было погибнуть, Сталинграду — пасть. Но «чуйковцы» попрали законы войны, опрокинули представления о человеческих возможностях. Не существовало на Земле другого народа с такой невиданной мощью духа, как российский! Не было в Красной армии другого такого воинского формирования, как армия Чуйкова!
226 дивизий сосредоточил Гитлер в начале войны на советско-германском фронте. 1,5 миллиона, то есть четверть из этих огромных сил, он потерял в Сталинграде.
Так неужто теперь, через десятилетия, надо объяснять неоспоримую истину — не будь 8-й гвардейской, не было бы и Сталинграда, а значит, и России.
Не случись той Великой Победы на Волге, где, в каких креслах сидели бы нынешние волгоградские бонзы?
Когда я впервые услышал эту непостижимую для ума «волгоградскую историю», вспомнились слова Рональда Рейгана, сказанные им в пылу предвыборной кампании 1980 года.
«Русские — это чудовища, — объявил будущий Президент Соединенных Штатов, — они могут потерять 20–30 миллионов человек и смириться с этим, забыть о них».
Обидные, оскорбительные слова. Но разве позиция волгоградских руководителей не оскорбляет память и историю легендарной Сталинградской армии похлеще заокеанского правителя?
Увы, горожане, те самые, спасенные бойцами 8-ой гвардейской горожане, их дети и внуки не изгнали со своих постов власть придержащих. И церковь, которая любит повторять ныне, что молится за воинство, не предала анафеме политиканов, забывших какого они роду и племени.
Это только один позорный случай, а сколько их было по великой Руси.
Стыдно, право же, писать о таком. Издревле считалось, что народ наш любит и уважает защитника своего, воина, ратника. Так оно, видимо, и есть. Ибо редко когда местные или верховные властители были выразителями воли народа.
Не зарегистрировано ни единого выступления местного населения против воинских частей, возвращающихся на Родину.
Зато постоянно «выступали» местные руководители. Теперь многих уж нет в теплых креслах, а те, кто остался, скрепя сердце, смирились. Не один год идет вывод, о нем говорят, снимают, шумят. Не дай Бог, попадешь на зуб журналистам, ославят. Но то ли было в начале 90-х…
Газета «Нойес Дойчланд».
Июль 1990 года.
«Председатель Верховного Совета РСФСР Б. Ельцин заявил в интервью венской газете «Курьер» о том, что РСФСР больше не будет выделять средства на такие «бесполезные программы», как, например, космические исследования и военные расходы. На них, по словам Председателя Верховного Совета, не будет выделено ни рубля».
И если о бесполезности военной программы заявлял сам глава парламента, что уж говорить об «удельных головах».
Вспоминает заместитель Главнокомандующего ЗГВ по строительству и расквартированию войск генерал-майор В. Кошелев:
— Когда вывод войск делал свои первые шаги, я был начальником квартирно-эксплуатационного управления Московского военного округа.
Мы уже знали, что нам придется принять большой воинский контингент из ЗГВ и прорабатывали вопрос, где «посадить» «германские дивизии».
Какое это было тяжелое время. Полное непонимание и ни малейшего желания понять проблемы вывода главами администраций некоторых областей.
Словно это не государственная задача, а личная инициатива округа, министерства…
Нам навязывали свои условия, требовали строительства порой невероятных объектов, на возведение которых у нас не было ни денег, ни рабочих рук.
Сколько мы потратили сил, постоянно с генералами, офицерами Генерального штаба вылетали в Курск, Воронеж… Убеждали, уговаривали…
Все в ЗГВ, кто общался с чиновниками в России, куда выходят войска, единодушно признают: легче решать вопросы с самым антироссийски настроенным немцем, чем с местными, родными администрациями.
Как куражились «удельные князьки»! Шел позорный торг, аукцион за десяток гектаров пустоши, словно земля, на которую «высаживался» полк или бригада, была вовсе не государственной, а его, главы администрации, частной собственностью. И потому, как хотел, так и распоряжался. Своя рука владыка.
Какие, право, цены назначались! Ладно, если построит грунтовую дорогу от районного центра к городку. А не хотите ли железнодорожную трассу протянуть, этак километров на 70 от Кантемировки в Богучар? Или овощехранилище возвести. Но это еще по-божески, а коли взбрыкнется местному «князю» стройку века «закатить» солдатскими руками — ЛЭП по области провести.
«Да как же ее провести?» — взмолились высокие генералы. Во всем Минобороны днем с огнем не сыщешь ни энергетиков такой специализации, ни документации, ни техники, ни материалов. Ну не строит военное ведомство ЛЭП. Но областной «голова» и слушать не хочет: будет ЛЭП — дам землю под военный городок, нет — свободны на все четыре стороны.
Насилу убедили, умолили…
А надо ли молить на коленях? И дело ли военных служить толкачами, просителями, молителями?..
Помните фразу, брошенную Предсовмина Рыжковым в перерыве Пленума ЦК, в беседе с Язовым и Бурлаковым — проблемы вывода надо решать на правительственном уровне.
Надо. Тут Рыжков как в воду глядел. Именно правительству, а может быть, и Президенту (как «отцу» идеи вывода ЗГВ) следовало собрать глав администраций и познакомить их со стратегической концепцией размещения войск (ежели, конечно, таковая существовала в природе).
Иными словами, каждому «князьку» растолковать, почему эта дивизия или полк выводится в его областные болота, а не в соседние.
Правда, подозреваю, что у глав администраций возникло бы немало трудных вопросов к правительству, связанных с обустройством выводимых частей. Будем объективны: каждый полк, а тем паче, дивизия, — непроходящая головная боль местных начальников. Тут сразу воз проблем: отсутствие жилья, нагрузка на городское хозяйство, торговлю, школьные и дошкольные учреждения, трудоустройство жен военнослужащих… Да мало ли их наберется, когда в город сразу приезжают тысячи людей?
Президенту и Предсовмина, несмотря на весьма здравые заявления предметно заняться этой проблемой, было недосуг. «Бои» местного значения вылились в затяжную междоусобную «войну» между Министерством обороны, которому попросту некуда было отступать, и главами администраций.
К счастью военного ведомства, нашлись среди «глав» мыслящие по-государственному люди.
Такими оказались руководители Краснодарского и Ставропольского краев, Смоленской, Ростовской, Ленинградской областей.
Они и землю выделяли без задержек, и квартиры из собственных скудных запасов продавали офицерам ЗГВ. В общем, относились с пониманием.
Однако при скромном местном бюджете, хроническом дефиците денег, космических скачках цен и они мало что могли. А ведь не будем забывать, к ним выходили не только «германские» дивизии.
Для войск ЗГВ хоть медленно, с опозданием, но кое-что строилось на немецкие деньги, да и группа помогала обрести «угол», а офицерам из Прибалтики и Закавказья не на что было надеяться.
Никто не строил этим людям квартир ни за литовские, ни за азербайджанские или армянские деньги. Хотя выходили они оттуда, нередко оставив не только жилье, но все, что было нажито за долгие годы.
В Вюнсдорфе я встретил прапорщика, который приехал в ЗГВ с тремя детьми и женой из Армении. Он прослужил там двадцать лет. Почитай, всю свою военную жизнь. Контейнер армянские власти не выпустили из страны. Так и остался прапорщик в армейском кителе, а жена — в единственном летнем платье.
Отношение к офицерам и прапорщикам, возвращающимся из Германии, было весьма прохладным. За ними тянулся шлейф слухов и небылиц о несметных богатствах, вывезенных с «земли обетованной». Это нередко и становилось основой конфликтов.
Знаю, в некоторых гарнизонах квартиры, построенные для военнослужащих ЗГВ, распределялись людям, которые никогда не служили в группе. Но служили в Прибалтике, в Закавказье.
Немецкие представители, узнав об этом, протестовали. Ведь в соответствии с Договором… Да, те, кто распределял таким образом квартиры, наверное, нарушал Договор, но офицеры из Литвы и Латвии, Грузии и Азербайджана — тоже дети России. Только еще более несчастные и обездоленные…
