Пушкин переложил на стихи народную сказку, которая повествовала о событиях из жизни далекой восточной страны, где правили султаны (салтаны). Великий поэт просто взял имя нарицательное и использовал его в качестве собственного. Так и появилось Салтан.
Кстати, в другой пушкинской сказке – о золотом петушке – восточное происхождение царицы указывается еще конкретнее: шемаханская. Сказочно богатый город Шамахан – один из центров производства шелка на Востоке (территория нынешнего Азербайджана) – издревле упоминался и в былинах, и в летописях, и в «хожениях».
Почему некоторые анекдоты, шутки и остроты называют сальными?
Уж точно не от того, что произносят их с куском сала во рту.
Я думаю, эпитет сальный появился потому, что впечатление от таких шуток двойственное. С одной стороны, это нечто жирное и тошнотворное, а с другой – грязное и мутное. Вспомним похожие по звучанию французское sale – «грязный» и немецкое sal – «мутный».
Мы хорошо знаем слово сарделька. Но оно ведь явно уменьшительное. Значит, должно быть и слово сардель. А это что такое?
Многие удивятся, но сардель – это подросток сельди, которую обычно вылавливали у берегов острова Сардиния, то есть сардина. В таком виде русский язык принял итальянское слово sardella (от латинского sardīna – «рыба, вылавливаемая у сардинского побережья»).
Каким образом это почтенное имя перешло на название толстых сосисок, одному богу известно. Может, по принципу: лучшая рыба – это колбаса?
Что такое сардонический смех? Чем он отличается от смеха обычного?
Это смех злобно-насмешливый, язвительный.
Само выражение встречается у Гомера в «Одиссее». Его происхождение издавна связывали с островом Сардиния, где якобы росла ядовитая трава (Sardonia herba). Люди, употребившие ее в пищу, умирали, а их лица искажались жуткими гримасами, при этом стороннему наблюдателю казалось, будто они смеются.
Часто в случаях, когда кто-то кому-то продал или отдал заведомо никчемную вещь, говорят, что он ее сбагрил. Откуда взялось столь странное слово?
Изначально сбагрить значило «подцепить что-нибудь багром». В переносном смысле – «подтянуть к себе». Позже оно приобрело негативный оттенок и стало означать «стащить, украсть». А вот почему сегодня оно имеет обратное значение, для меня является загадкой. Вероятно, и этот пример стоит отнести к языковым курьезам.
Есть выражение святая простота, но ведь есть и другое: простота – хуже воровства. Что же, народная мудрость сама себе противоречит?
Знаете, кто произнес фразу святая простота? Ян Гус. Был такой чешский проповедник и реформатор церкви в XV веке. Католическим церковным собором он был возведен на костер как опасный еретик, враг истинной церкви. Гуса поставили на вершине поленницы и разожгли костер. Огонь плохо разгорался, и публика, пришедшая на зрелище, заскучала. Тут подоспела какая-то старушка, подкинула соломки и раздула пламя. Вот тогда-то, с умилением глядя на нее, Ян Гус и произнес ставшие бессмертными слова: O sancta simplicitas! (Святая простота!).
Такая вот простота, на мой взгляд, действительно хуже воровства. Уж лучше б та бабулька украла что-нибудь, пока праздные зеваки глазели на костер.
Правда ли, что слово семья своим происхождением обязано двум словам – числительному семь и местоимению я, и таким образом является как бы символом дружного коллектива из семи личностей?
Неправда. Подобные упражнения в самодеятельной этимологии, хоть зачастую и остроумны, не имеют ничего общего с действительностью. В древности словом семья обозначали домочадцев, челядь, не обязательно связанных родственными узами. Более того, слово это использовалось для обозначения даже не родовой, а некоей территориальной общности людей. Такое же значение имели в балтийских языках – прусском и литовском – слова seimin и šeimà, от которых, кстати, происходит и современное сейм – «собрание депутатов».
Иногда о том, кто совершил необратимый поступок, говорят, что он сжег корабли. Я подозреваю, что за этой фразой кроется какая-то история. Какая?
История с сожженными кораблями очень поучительна. Все знают поэму Гомера о Троянской войне. Об этой войне писал и Плутарх. Вот в его сочинении «О добродетелях женщин» мы и находим рассказ о том, как после падения Трои женщины-троянки сожгли корабли своих мужей, чтобы те не смогли позорно сбежать, оставив их на поругание данайцам, ахейцам и прочим племенам. В буквальном смысле лишили своих не очень отважных мужей всякой возможности отступления.
Меня всегда интриговала фраза из русской народной сказки: Сивка-Бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой. Что значит эта странная бессмыслица?
Сивка, бурка, каурка – это перечисление мастей лошадей. Здесь все предельно прозрачно: сивый – «серый», бурый – «темно-коричневый, каштановый», каурый – «светло-рыжий». Если помните, конь был особенным, разношерстным: «одна шерстинка золотая, другая серебряная…»
Но вот вторая часть фразы и в самом деле кажется странной. Но только для тех, кто не знает, что эти слова являются частью древнего языческого загово́ра, цель которого – придать произносящему эти слова дополнительную магическую силу. Трава в данном случае выступает в качестве некоей безусловной и абстрактной мощи, перед которой одному листику не остается ничего другого, как только по приказу встать смирно и задрожать.
Женщину-феминистку иногда еще называют синим чулком. Откуда взялось это прозвище?
К женскому движению это словосочетание никакого отношения не имело. Так англичане в XVIII веке называли ученого Бенджамена Стеллингфлита, который из упрямства носил давно вышедшие из моды синие чулки. Этот чудак был известен еще и тем, что являлся душой компании в домашнем клубе чрезвычайно прогрессивно настроенной леди Монтегю. Байрон же, решив высмеять эти собрания, где дамы умствовали наравне с мужчинами, назвал их blue stockings – «синими чулками». Так и повелось: едва дама откроет рот, чтобы свою грамотность выказать, ее тут же в синие чулки определяют.
Почему маленьких вездесущих птиц наших городов и поселков называют синицами? Ведь в их оперении нет ни одного синего перышка.
Что касается оперения синициевых, то здесь необходима оговорка. У одного из представителей этого вида воробьиных – лазоревки – перья спины и головы все-таки имеют голубоватый оттенок (собственно, отсюда и ее название).
Однако общее наименование вида – синицы – исходит отнюдь не от цвета. Оно – звукоподражательно. Вспомните их весеннюю песенку. Едва первые теплые лучи растопят снежные сугробы, повсюду можно слышать: «синь-синь, синь-синь!»
Подобным же образом наши предки дали прозвища и другим пернатым. Например, птица, чью песню украинцы пародируют как «чий ты? чий ты?», называется чиж.
Часто в качестве символа недостижимой мечты используют странный образ – синяя птица. Я перечитал все сказки, но нигде нет такого персонажа. Откуда он?
В 1908 году в Московском Художественном театре была поставлена пьеса Мориса Метерлинка под названием Синяя птица. По сюжету эту сказочную птицу счастья ищут дети дровосека, но никак не могут найти. Именно тогда этот образ и стал символом неуловимого, но осязаемого счастья.
Между прочим, те, кто считает, что синей птицы не существует в природе, ошибаются. Такой дрозд водится в Гималаях, и его действительно трудно увидеть. Но приносит ли счастье свидание с ним – не знаю.
Людей, которые работают с кожей, называют скорняками. Откуда взялось такое название профессии? Ведь естественнее было бы называть их кожевниками.
Название профессии скорняк образовано от древнерусского слова скора, которое в современном языке стало шкурой. В буквальном смысле скорняк – «человек, работающий со шкурами». Кстати сказать, один из предметов производства скорняков – сапоги – когда-то назывались скорьни. Остается добавить, что слово скора широко распространено не только в славянских языках, где в большинстве случаев осталось без изменений (в чешском skora – попросту «кожа»), но и в других индоевропейских (например, латинское scortum – «шкура»).
