Рыба Суоми, игривая хитрая щука,
Ветер седой в путь зовёт нас на юго-восток.
Морем меж двух берегов расплескалась разлука,
Нету дороги назад, есть дорога вперёд.
Рыба Суоми, меня подожди! Лёгкой тенью,
Не заблудившись в туманно-белёсых ночах,
Утром на берег приду и, отбросив сомненья,
Здесь позабуду о том, что пророчит мой страх.
Платье оставлю на влажном песке и, нагая,
В воду войду, от прохлады морской задрожав.
Бледная финская ночь, в облаках догорая,
Не попытается даже меня удержать.
Тело покроется вмиг золотой чешуёю,
Ноги срастутся в зелёный русалочий хвост,
И, обернувшись проворной подводной змеёю,
Тихо скользну за тобою под жёлтый откос.
Весело плыть будет нам, дорогая подруга,
Не задевая морского песчаного дна.
Много на свете земель до Полярного круга,
Много на свете земель, но родная - одна.
Мы повстречаем в пути стаи жирных селёдок,
Что океану от моря несут свой привет,
Белые кости скелетов из днищ сгнивших лодок
Памятью страшных событий махнут нам в ответ.
И наконец, когда день наклонится к закату,
Звёздами вспыхнет бездонный ночной небосвод,
Вынырну я у моста, где ходила когда-то,
Воздуха снова глотну и промолвлю: "Ну вот!"
Вот он - мой дом, вот оно - моё счастье и горе! -
То, чего больше нигде никогда не найдёшь.
В сладкой истоме прильну я к шершавой опоре,
Ты же мне щёлкнешь зубами и глазом блеснёшь.
* Suomi - самоназвание Финляндии.
Хоть что-нибудь
Леонид КОРНИЕНКО
Родился в 1954 году в г. Советске (бывший Тильзит) Калининградской обл., вырос на Украине.
Окончил Кировоградский пединститут по специальности "учитель русского языка и литературы". В течение 20 лет - преподаватель педучилища, потом завуч и директор школ в г. Кременчуге на Полтавщине.
В 2000 году переехал в Финляндию. С 2001 года - член Объединения русскоязычных литераторов Финляндии.
Публикуется в газете "Спектр" (Хельсинки) - публицистика; в альманахе "Иные берега" (Хельсинки) - рассказы. А также в журналах "Москва", "Дети Ра", в литературном альманахе "Созвучье муз".
Автор книг "Волшебный ларец, или Путешествие в сказку" ("Хельсинкская университетская типография", 2007 г.) и "Фантом журавлика" ("Вест-Консалтинг", 2011 г.)
Михаил ехал к родителям после двухлетней командировки за рубежом.
Вообще-то по правилам надо было сразу садиться писать отчёт. Но, сойдя с самолёта, Михаил вдруг ощутил острую потребность вначале съездить домой, к родителям. Шеф не возражал: мол, желание вполне понятное, но дал на это дело один день. Только после письменного отчёта и доклада перед сотрудниками позволяется взять отпуск на три-четыре дня, и тогда... Михаил, не давая шефу развить мысль, торопливо поблагодарил, взял такси и поехал на автовокзал.
Было воскресенье, около 10 часов утра.
К его удивлению, народу в таксичке было немного.
На первом сиденье, за водителем, сидела толстая, в шляпке-котелке с узкими полями, тётка. Она постоянно оглядывалась назад, буравя всех маленькими серыми глазками. За ней, спиной к окну, прилепился мужик-толстяк с отвислыми губами. В середине салона сидела неряшливо одетая, с уставшим лицом женщина. Рядом с ней горбатился бледный остроносый мальчик с огромным шарфом вокруг шеи. За этой парой сидел одетый в серое опрятное пальто мужчина с жёлтым, как корка лимона, лицом. А рядом с Михаилом восседала, по-другому не скажешь, нога на ногу, яркая брюнетка в длинном кожаном пальто и с наушниками в ушах.
До своей остановки Михаилу было ехать минут сорок.
Жужжали колёса, машину слегка покачивало. В кабине водителя тихо мурлыкала музыка.
Вдруг водитель добавил громкости и выглянул из кабины. Салон заполнила песня, которую Михаил пару раз слышал за границей у товарища в машине, но имя автора не запомнил.
Все слушали, кроме брюнетки.
У неё была своя музыка.
.
..Дайте мне чего-нибудь,
Что вам уже не съесть,
А я за вас молиться буду Богу...
Толстая тётка не утерпела после этих слов и брякнула на всю таксичку свой комментарий:
- Да кто ж даст хоть что-нибудь? Держи карман шире! Ещё и молиться за них...
Она почему-то переврала одно слово из песни, но никто не обратил на это внимания.
Мужчина с жёлтым лицом, видимо, хорошо её знавший, в ответ пустил реплику:
- Да тебе хоть дать, хоть не дать, всё равно что-нибудь себе урвёшь. Тебе ж всё надо. Даже если и не надо.
Толстую тётку перекосило. Она развернула побагровевшее лицо в сторону мужчины и выпалила:
- А ты шо, мою жизнь знаешь?
- А чего её знать? Она у тебя вся на твоей шляпе и торбе написана!
В ногах тётки и правда лежала большая сумка, набитая чем-то до отказа. Но толстая тётка в первую очередь обиделась за шляпу.
- Ты, лимон выжатый! Моя шляпка - не твоего ума дело! Что хочу, то и ношу! Тебя не спросила!
От тёткиного крика остроносый мальчик в шарфе скривился и заплакал.
Женщина с уставшим лицом раздула ноздри и неожиданно басистым голосом рявкнула:
- Придержи язык, шляпа! Дитя пугаешь!
- Сынка своего воспитывай! Меня не надо!
- Побойся Бога, тётка! - поморщился желтолицый. - Ты своим галдежом нигде и никому житья не даёшь. Не только здесь, в таксичке.
- Я перед Богом не грешна! Я в церковь хожу, милостыню даю. Это ты лучше Бога бойся да в грехах кайся. Столько наделал, аж пожелтел весь... - толстая тётка осеклась.
Лицо желтолицего мужчины вдруг посерело. Он приподнялся со своего места.
Мужик-толстяк, до этого молчавший, подобрал свои отвислые губы и просипел:
- Да ты, Тоська, у церкви лоб редко перекрестишь, ещё норовишь с нищими посидеть, что-нибудь у мирян выпросить. Грех вам обоим Божье имя трепать.
Тётка и мужчина сразу отвернулись друг от друга. Каждый был не без грехов, но озвучки оных в перепалке явно не хотели.
Песня к тому времени уже закончилась.
Водитель почувствовал, что его личные ощущения не разделяют сидящие в салоне, и вообще выключил радио.
Дальше все ехали в полном молчании.
Толстая тётка больше не оборачивалась, только щляпу за поля дёргала. Мужчина с жёлтым лицом угрюмо смотрел в окно, играя желваками. Остроносый мальчик задремал на коленях матери, которая тоже клевала носом. Мужик-толстяк сидел в той же позе, только губы у него ещё больше отвисли.
Михаил скосил глаз на соседку.
Яркая брюнетка загадочно улыбалась, глаза её были прикрыты.
Она продолжала слушать свою музыку.
Остановка Михаила была первой.
У двери он оглянулся.
Все сидели в прежних позах. Только яркая брюнетка подняла на него глаза. В них мелькнул интерес. Вдруг хоть что-нибудь в нём будет для неё эдакого?
И в ту же секунду отвела взгляд в сторону.
Он был одет так же заурядно, как и все в таксичке.
Михаил усмехнулся. У каждого своя музыка.
Путь к трёхэтажке родителей шёл через сквер. В конце его когда-то стояла церковь. Её разрушили перед войной. Когда рухнул Советский Союз, восстановить церковь не хватило средств. На этом месте построили часовню.
Михаил её ещё не видел. Ему захотелось на неё посмотреть. Он свернул на боковую дорожку, которая вела прямо к часовне.
Часовня стояла на постаменте. С одной стороны к её входу шли ступени с перилами. Такие же перила шли по краю постамента.
Шла служба. Двери были открыты, горели свечи, слышалось пение певчих.
Михаил остановился поодаль.
На нижней ступеньке лестницы сидела неопрятно одетая женщина в цветастом платке, из-под которого торчали космы немытых чёрных волос. Каждому, кто проходил мимо, она громко кричала:
