Я знал, чем Познер закончит: конечно же, как всегда, — проклятием коммунизму, Ленину и Сталину. Он тужился на эту тему в течение всей беседы, а закончил тем, что вслед за Геббельсом, творцом Катыни-1, объявил коммунистическую партию преступной, ту самую партию, членом которой лет двадцать состоял. Нет, мазурик, преступна не партия, спасшая тебя и твоих соплеменников от душегубки, — преступна власть, которая ежедневно даёт возможность с самых высоких трибун лгать и клеветать, унижать и оскорблять народ, к которому они не имеют никакого отношения, — таким, как француз Познер, грузин Сванидзе, грек Попов, поляк Радзинский, словак Радзиховский, испанка Новодворская, перс Млечин и другие.
А ПОКОЙНЫЙ ВОЛКОГОНОВ? О, этот целую книгу о Ленине накатал. Да и как было не накатать книгу после появления в 1992 году в журнале "Русская мысль" письма Инессы Арманд, посланного Ленину в декабре 1913 года из Парижа в Краков, где она тоже недавно была. Вот оно в сокращении.
"Расстались, расстались мы, дорогой, с тобой! И это так больно. Я знаю, я чувствую, никогда ты сюда не приедешь! ... Какое большое место ты ещё здесь, в Париже, занимал в моей жизни. Я тогда совсем не была влюблена в тебя, но и тогда я тебя очень любила. Я бы и сейчас обошлась без поцелуев, только бы видеть тебя, иногда говорить с тобой было бы радостью — и это никому не могло бы причинить боль. Зачем было меня этого лишать? ... В Париже я в то время боялась тебя пуще огня. Хочется увидеть тебя, но лучше, кажется, умерла бы на месте, чем войти к тебе, а когда ты заходил, в комнату Н.К., я сразу терялась и глупела. Всегда удивлялась и завидовала смелости других, которые прямо заходили к тебе, говорили с тобой. Я так любила не только слушать, но и просто смотреть на тебя, когда ты говорил..." И в конце: "Ну, дорогой, на сегодня довольно. Вчера не было письма от тебя! Я так боюсь, что мои письма не попадают к тебе — я послала три письма, это четвертое. Неужели ты их не получил? По этому поводу приходят в голову самые невероятные мысли.
Крепко тебя целую.
Твоя Инесса".
Тут можно только добавить, что это писала 39-летняя красавица, мать пятерых детей. И писала не главе правительства, а всего лишь эмигранту, автору нескольких книг, мужчине средних лет с непредсказуемой судьбой. Ведь тогда пели "Варшавянку" с полным сознанием серьёзности этих слов:
В бой роковой мы вступили с врагами.
Нас ещё судьбы безвестные ждут...
Неизвестно было, к слову сказать, и то, что через семь лет, 12 октября 1920 года, уже глава правительства Советской России возложит на гроб венок из живых белых цветов с предельно краткой надписью на траурной ленте: "Тов. Инессе — В.И.Ленин". Назвав её здесь по имени, он позволил себе единственную нотку интимности...
И вот это письмо попало в руки кастрата либерализма, который, разумеется, и не подозревал о существовании таких чувств и писем.
Познер, конечно, не единственный ученик и последователь покойного пошляка Волкогонова. Вот хотя бы историк Поцелуев Владимир Алексеевич. Не так давно в Москве вышел его увесистый том "Ленин", имеющий все признаки большой учёности автора: и предисловие, и заключение, и научный аппарат в виде указателя использованной литературы, и беспристрастные фотографии лиц, о коих идёт речь... Но стоит полистать книжечку, как маскировочный туман учёности расточается.
Судите сами. Ну, обязан же учёный, сочиняющий книгу о Ленине, знать имя Веры Ивановны Засулич и всё той же Инессы Арманд? Так он, бесстыдник, не знает и безбожно переименовывает их (с.70 и 118), будто Поцелуевы имеют на это право. А вот пишет, что в 1939 году книга Сталина "Вопросы ленинизма" была издана в количестве 4 миллионов экземпляров, а население-де — 190 миллионов, значит. "на каждого грамотного человека приходилось по книге" (с.6). Но тогда в одних только общеобразовательных школах было 35,6 млн. учащихся (СЭС,М., 1985. С.1257). А ведь еще существовали и тысячи техникумов, сотни вузов, которые, как и начальные да средние школы, работали и все предыдущие годы советской власти выпускали образованных специалистов. Словом, грамотность в стране благодаря стараниям живодёров-большевиков составляла примерно 90%, т.е. уж читать-то умели, возьмем с походом, миллионов 150-170. Выходит, одна книжечка приходилась не на каждого, а человек на 40-45. Как же это вы? Сорокакратное враньё! А ещё учёный человек с такой притягательной фамилией.
Впрочем, что ж, это умственная мелочь. Человек считать не умеет. Подумаешь! Да и зачем арифметика нужна историку? Но вот вопрос поважнее и чисто исторический. Поцелуев пишет, что 13 членов Временного правительства были арестованы и после недолгого заключения освобождены. Да, это известно, только арестовали тогда не 13, а 15 человек. Но тут же читаем: "Некоторые эмигрировали, оставшиеся в Советской России С.Салазкин, Н.Кишкин, С.Ольденбург, А.Зарудный, П. Малянтович и другие были в дальнейшем репрессированы" (с.197). Да ведь сразу недоумение: почему одних беспрепятственно отпустили, а других...
Это густое враньё. Во-первых, что значит репрессированы — уволены с министерских должностей? Да, в этом смысле кровожадный Ленин жестоко репрессировал их всех. Но недавно в телепередаче "Пост скриптум" некий Дмитрий Графов заявил, что всех 15 зверюги-большевики расстреляли, а ещё в 1992 году ныне покойный писатель С. в книге, изданной на американские деньги, рисовал ещё более кошмарную картину: "не мешкая ни часу, ни дня, посадили их в баржу, а баржу потопили в Неве".
А между тем, дотошный Вадим Кожинов — царство ему небесное — верить которому несколько больше оснований, чем всем Поцелуевым, Лабзаевым и Чмоковым демократической России, установил, что тогда уехали за границу восемь бывших министров, а семь остались на родине. Один из них — С.Л.Маслов, занимавший довольно высокий пост в системе кооперации и преподававший в МГУ и других вузах, в 1938 году действительно был расстрелян, но не за то, конечно, что двадцать лет тому назад работал министром земледелия, а за совсем другое. В декабре 1943 года был расстрелян и С.Н.Третьяков. А произошло это в Париже, где с 1929 года бывший министр работал на благо родины как агент советской разведки и был схвачен немецкими фашистами. Вот такие две жертвы... Трагична судьба и генерала А.А.Маниковского, короткое время исполнявшего обязанности военного министра. Он — представьте себе, Чмоков! — во время Гражданской войны по предложению Советского правительства стал начальником Главного артиллерийского управления, потом — начальником снабжения Красной Армии, но в 1920 году погиб в железнодорожном крушении.
Можно кое-что сказать и о поцелуевских репрессантах. Так, министр просвещения биохимик С.С.Салазкин отошел от политики, до 1927 года работал преподавателем, потом до самой смерти в 1932 году — директор Ленинградского института экспериментальной медицины. Когда умер, ему было 68 лет.
Кто ещё? Н.М. Кишкин, врач. Видная фигура — член ЦК партии кадетов, один из их лидеров. Он занялся было антисоветской деятельностью и был осуждён. После освобождения работал в Наркомздраве. Умер в 1930 году в возрасте 66 лет.
Академик С.Ф.Ольденбург с 1904 года и до 1929-го непрерывно состоял учёным секретарём Академии Наук. История сохранила его выступление на одном общем собрании Академии: "В наши трудные и сложные дни многие склонны падать духом и не понимать тех величайших переворотов, которые совершаются во всех странах, у всех народов. Переворотов, глубоко болезненных и мучительных, но тем не менее великих и замечательных. И многим из нас — людям науки — начинает казаться, что и наука гибнет от непонимания и невнимания к ней. Опасения эти напрасны..." (ВОСР, Энциклопедия. М., 1987. С.360). Последние четыре года жизни Ольденбург работал директором Института востоковедения АН СССР. Умер в 1934 году на 82-м году жизни.
Что касается остальных, то Кожинов писал, что "большинство из них прожили долгую и по-своему содержательную жизнь". Так, министр исповеданий А.В.Карташев стал в эмиграции выдающимся историком православия. Умер в 1960 году в Париже в возрасте 85 лет... Министр путей сообщения А.В.Ливеровский не уехал и играл большую роль на транспорте. Во время блокады Ленинграда принял участие в строительстве и работе "Дороги жизни". Умер он в 1951 году в возрасте 84 лет. Военно-морской министр адмирал Д.Н.Вердеревский в мае 1945 года явился в наше посольство во Франции, пил там за здоровье Сталина и даже успел получить советский паспорт. Умер в 1946 году. Ему было 73 года.
Как видим, судьбы министров Временного правительства не очень-то подтверждают справедливость сочувственно приведенного Поцелуевым заявления знаменитого где-то историка Акима Арутюняна, его брата по разуму: "По масштабности и изощренности совершенных злодеяний Ленин далеко превзошел своих именитых предшественников" (с.22). Да почему же он здесь пренебрег расширением масштабности? Ведь уже в лапах были все 15? И какая отменная возможность для изощренности: на баржу — и в Неву. Ан, нет...
