«Мы стояли на плоскости с переменным углом отражения…»
«Мы стояли на плоскости с переменным углом отражения…»
ПРОЗА КИРГИЗИИ
Из дневника первокурсника Литинститута
Таалай ОСМОНОВ
* * *
В дверь стукнули, тихо, два раза. И дверь открылась. В комнату, застенчиво улыбаясь, вошла Лиля. Это было так неожиданно. Она смотрела пристально в мои глаза и улыбалась.
- Ты? - вскочил я с кровати, на которой лежал с книгой, - Ты?..
- Я. - Лиля оглядела комнату, остановившись у дверей в смущении.
- Но как? Проходи. Присядь[?] - я растерянно тоже оглядел свою комнату.
Лежавший в наушниках на соседней кровати Борис в недоумении уставился на меня.
- Ты чего это?
Я был до того ошарашен неожиданным приходом Лили, что не знал, что сказать.
- С кем ты разговаривал? У тебя опять крышу шибзануло? - Борис сидел, выпучив свои круглые глаза, и видно было, что его уже начинал разбирать смех.
- Лиля[?] знакомься. - Лиля продолжала улыбаться, стоя у двери.
Борис тоже посмотрел на дверь и дико расхохотался.
- Да у тебя чердак съехал[?] Ничего себе[?] Никого же нет.
Я растерянно и немного виновато посмотрел на Лилю, перевёл взгляд на Бориса. Он хохотал во всё горло, крутя пальцем у виска.
- Шибзанутый!.. Во-о[?] Сдохнешь со смеху[?]
Лиля быстро схватила книгу, брошенную мной на кровать, и ударила ею Бориса. Он захрипел и повалился, выпучив глаза, на пол. Я стоял ошеломлённый, не в силах оторвать от него взгляд. На половичке под его головой появилось и стало быстро увеличиваться тёмное пятно.
- Ты[?] Ты[?] убила его, - сказал я, показывая на него пальцем. - Зачем?
- Кого? Кого? - Она подошла ко мне, улыбка её стала немного обиженной. - Вечно у тебя так. Всегда ты занят, когда я прихожу. То - курсовая, то - реферат[?] - Она положила ладони мне на грудь, склонила на них голову. Я невольно обнял её талию. Я боялся шелохнуться, уставившись на Бориса. Сквозь его скрюченное на полу тело уже проступал половичек с орнаментом индейцев инков.
- А твой сосед что? Уже уехал?
Я опять посмотрел на пол. Бориса уже не было.
- Уехал[?] Я теперь один. - Голова моя понемногу прояснялась. "Что это со мной? То ли не выспался[?]" - Хочешь соку? Я сейчас налью тебе. - Я поискал глазами стакан, моля Бога, чтоб он был чистым, не хотелось перед девушкой срамиться, бегать в кухню мыть, вытирать. "Да. Чист. Хорошо". Я налил из пакета сок и повернулся к Лиле, протягивая стакан.
Борька взял его и, пристально глядя мне в глаза, медленно выпил сок.
- Тебе, лунатик, лечиться надо. А за сок спасибо.
У нас с ним с самого нашего заселения в общежитие отношения не сложились. Не знаю почему, но жили мы уже почти полгода в состоянии взаимного раздражения и холодной войны.
- А где Лиля? - спросил я сипло, отводя глаза. Взгляд этого монстра меня пугал.
- Какая Лиля? Какая Лиля? - громкий его голос, словно эхо в тоннеле, прыгал по стенам нашей комнаты мячиком, постепенно утихая, - мяч выкатился в коридор.
Я боялся поднять глаза. Но вдруг стало тихо. Я огляделся. В комнате я стоял один. Я подошёл к двери и потянул на себя. Она была заперта. Из замочной скважины торчал ключ. Я всегда запираюсь, когда бываю один в комнате. Я вздохнул с облегчением. Я всё-таки один. А это так хорошо. Я люблю одиночество. Я подошёл к кровати, взял в руки книгу и лёг.
* * *
Белый коридор морга. Женщина в белоснежном хрустящем халате подошла ко мне, загородив дорогу.
- Кто вас сюда впустил? Что вы здесь делаете? - её бесстрастные круглые глаза смотрели на меня сквозь толстые стёкла очков с недоверием.
- Можно мне посмотреть на неё?
- А кто вы?
- Я? Я её друг.
- Друзьям нельзя.
- Я жених, почти муж. Дайте толь[?]ко взглянуть. - Я заплакал.
О самоубийстве Лили я узнал не сразу. Её просто не было в тот день в институте, и в душе моей появилась какая-то тревога. "Что же она? Заболела? Или уехала куда?" Наши отношения с ней были немного странными. Иногда мы были как муж и жена, иногда - как старые любовники, а порой - как брат и се[?]стра. Трудно подобрать определение. Мы могли подолгу гулять с ней, звонить по каждой мелочи по телефону друг другу, делиться сокровенными мыслями. Но бывало - она переставала меня видеть, проходила утром мимо меня, даже не кивнув, могла быть весёлой и жизнерадостной целый день, но с другими, меня она словно не замечала. В таких случаях и я замыкался, переставал смотреть в её сторону, становился холодным и равнодушным. Конечно, у неё не было никаких обязательств сообщать мне о своей болезни или тем более предупреждать о своём отъезде куда-нибудь из Москвы. "Ну что ж, - думал я философски, - у каждого в Поднебесье своё дао. Нельзя принуждать человека к общению, если он не хочет".
Но отсутствие её в тот день было для меня особенно тягостно. "Да ты, друг, уж не влюбился ли серьёзно? - насмешливо спрашивал я себя. - Оставь в покое девушку, займись своими делами".
Но больше всего меня поразило то, что Ира, лучшая подруга Лили, ходила мрачная и с таинственным видом шепталась с "московским кружком" словно готовила покушение на президента России или на ректора института. "Что же происходит?" - не отступала от меня тревога, но тут сама Ира подошла ко мне и поманила молча в коридор. Сердце моё затрепетало.
- Ты ещё ничего не знаешь? Лиля наглоталась таблеток и умерла в больнице.
- Как это? - растерялся я.
- Так. Она звонила мне, плакала, я ничего не поняла, - Ира затянулась сигаретой и виновато смотрела в сторону. - Говорила о каком-то подарке, который купила с тобой для кого-то. Это что за подарок?
- Книга. И что? Она подарила её?
- Я не очень поняла, так она там рыдала. - Ира выбросила окурок и вздохнула. - Надо было мне к ней поехать, да я тогда была занята.
- Она подарила эту книгу?
- Подарить-то она, кажется, подарила, да тот, по-моему, отказался[?] даже посмеялся над ней.
- И где она сейчас?
- В морге, наверное. Если её уже не забрали.
Её ещё не забрали. Лицо её было ужасно. Нежный живот разрезан до груди и грубо зашит.
- Что это? Что? - подбородок у меня трясся как ненормальный, и я никак не мог его сдержать.
- Мы делали вскрытие. Так всегда делают. - Медсестра торопливо укрыла её опять простынёй. - Это обычная процедура. Успокойтесь, пожалуйста.
[?] Да, извините. - Я быстро ушёл оттуда.
* * *
Стояло ясное весеннее утро. Я шёл в институт своим обычным маршрутом - по бульвару, разглядывая сидящих на скамейках. И вдруг увидел Лилю. Она шла мне навстречу в своей светлой курточке и, увидев меня, радостно улыбнулась и помахала рукой. Она подбежала ко мне и поцеловала при всех в губы, чего раньше никогда не делала.
- Где ты пропадал столько времени? Я так по тебе соскучилась, - она обняла мою руку и прижалась щекой к плечу. Мы зашагали вместе. Я шёл, дыша всей грудью глубоко и радостно, и смотрел на бледно-синее небо, исчирканное голыми чёрными ветвями старых деревьев бульвара.
- Лиля, Лиля, - заговорил я, задыхаясь от счастья. - Как хорошо, что ты со мной.
Я посмотрел на неё, но рядом со мной никого не было. Я шёл по бульвару один. Один.
Я развернулся и пошёл назад, домой, туда, где под могучим дубом стоит маленькая избушка. А в той избушке есть огромный дубовый письменный стол, за которым я сижу ночью и пишу свой роман. Тихо открывается дверь, и в комнату в белой, длинной до пят ночнушке входит Лиля с подносом в руках.
- Ты не устал, милый? Я тебе кофе принесла.
- Спасибо, любимая. Я так ждал тебя.
Вспомнились стихи барда, нашего современника:
"Мы стояли на плоскости
с переменным углом отражения,
наблюдая закон, приводящий
пейзажи в движение,
повторяли слова, лишённые
всякого смысла,
но без напряжения, без напряжения".
Я сидел в кресле, держал за руку Лилю и читал ей стихи. Я был у себя дома[?]
Я был у себя дома.
«Взвейтесь кострами, синие ночи…»
