В 1992 году боезапас был вывезен из урочища Кизилташ, но воинская часть продолжает действовать и поныне. Мы попали в урочище как раз в день принятия присяги. Узкие улочки посёлка были забиты автомобилями, долину заполнял грохот военного оркестра. Но стоило подняться в горы, как мы очутились словно бы в другом мире, где царили удивительная тишина и какой-то особый благостный покой.
В былые годы паломники, чтобы достичь Святого источника, буквально карабкались по отвесной стене. Не менее тяжёл был и сам путь к монастырю. Паломников сравнивали с солдатами армии Суворова, совершившими беспримерный переход через Альпы. Кстати, само урочище Кизилташ называют «Крымской Швейцарией». Однажды сюда приезжали швейцарцы и привезли с собой фотографию монастыря в Альпах, поразительно похожего на Кизилташскую обитель!
Теперь к целительному источнику (говорят, его вода более всего помогает при болезнях глаз) ведёт длинная металлическая лестница, а путь к монастырю указывают нарисованные на стволах деревьев кресты. Высоко в горах выстроено два храма, хозяйственные и жилые помещения. Под вековым дубом – восстановленный колодец. Неподалёку вздымают свои вершины два ливанских кедра, свидетели величия и трагедии монастыря…
Во многом его возрождение является заслугой настоятеля Кизилташской обители игумена Никона. В прошлом он выпускник Симферопольского военно-политического строительного училища, затем – офицер Первой бригады морской пехоты Украины, которая базировалась в урочище Кизилташ. Днём «отрабатывал боевую задачу», а после выполнял свою духовную миссию, о которой ему поведал в чудесном видении святой Николай. Интересно, что род игумена Никона (в миру – Николай Демьянюк) известен с XII века. О его предках, дворянах Черновецких, сыгравших немаловажную роль в отечественной истории, написана книга «Шляхтич» крымской публицистки Светланы Беловой (отец Никон погиб год назад. – Ред. ) .
С урочищем Кизилташ, что в переводе с крымско-татарского означает Красный камень, связано ещё немало преданий и чудесных событий. К примеру, чудесное обретение в воде источника иконы Божией Матери, происшедшее в 20-х годах XIX века, или случившееся уже в наше время спасение девочки, заблудившейся в лесу. Через два дня она вышла к монастырю Кизилташ, ведомая… скакавшей впереди неё белочкой.
Покуда в людях сохраняется вера, живёт и сам народ. Эту древнюю истину сохранили кизилташские скалы. Отрадно, что сейчас монастырь возрождается – как и десятки других православных святынь Крыма.
Ритта Козунова
"ЛГ"-ДОСЬЕ
Ритта Олеговна Козунова – поэт, писатель, публицист, член Союза писателей России, член Регионального союза писателей Республики Крым, член клуба писателей-фантастов Крыма. Корреспондент газеты Законодательного собрания Севастополя «Севастопольские известия», пресс-секретарь Севастопольского дельфинария в Артбухте. Живёт в Севастополе.
Вы знаете, как Родины лишают?..
Вы знаете, как Родины лишают?..Выпуск 4
Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Вспомним
Александр Загорулько
Осенью этого года исполнилось пять лет со дня кончины Александра Загорулько.
Александр Кимович Загорулько (1955–2011) – поэт и прозаик, был членом Крымского отделения Национального союза писателей Украины, директором представительства Русского ПЕН-клуба в Крыму. Автор нескольких книг поэзии и прозы, в том числе «Ветер вечности», «Параллельный человек», «Сокровения». Статус при жизни – академик Академии наук высшей школы Украины, академик Международной академии патологии, член-корреспондент Академии наук Автономной Республики Крым, заслуженный врач АРК, лауреат премии Совета министров АРК, лауреат медали Ярослава Мудрого, доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой патологической анатомии Крымского государственного медицинского университета. Жил в Симферополе.
Из цикла «Jerusalem Иерусалим»
О, Боже! Крым, взлетающий на взгорье,
Впитавший кровь кочевий первозданных, –
Медвежий угол Средиземноморья,
Нелепый слепок с глин обетованных...
Так первый шаг стремительно восторжен,
Так первый взгляд ещё не видит фальши,
Но конь воображения стреножен –
Всё – быль, всё – явь, не ближе и не дальше...
Бакла осенью
Хоралы скал на рикошетах эха,
Над отраженьем высохших морей,
И плавно складки лиственного меха
Струятся вниз по склонам октябрей.
Вплывает в дол туман, как выдох Бога,
Немеет льдом подёрнута река –
И незаметно с дальнего отрога
Стекают отошедшие века.
И долог птичий крик над головою.
Являются и канут города.
И я иду дорогой меловою
Из жизни в жизнь неведомо куда.
* * *
Вы знаете, как Родины лишают?
По-воровски собравшись на сходняк,
Людей согнав, как стадо попрошаек,
Детьми набив дырявый товарняк,
И – прочь! И – в ночь, от сраму холодея,
Чтоб снились там, за тридевять земель,
Кому – Альма и древняя Сугдея,
Кому – Джанкой и милый Коктебель…
Не знаете, как Родину хоронят?
Средь пышных пущ…
Перо дрожит в руке…
Потом самих от этого коробит,
Но власть уже синицей в кулаке.
И враз глупеют мудрые народы.
Как пьяницам у грязного ларька,
Им в глотки льют шампанское свободы,
Которая взаправду так горька!
А знаете, как Родину прощают?
Смахнув слезу невольную с лица,
Повинно землю стылую бросают
На гроб всю жизнь молчавшего отца.
Вид на мыс Айя с моря
Горделивы твои неприступные скалы,
Возвышаясь надменно над чёрной водой.
Сколько волн твою грудь в исступленье лизали,
Застывая на камне блестящей слюдой.
Мореходы по звёздам дорогу искали,
Звёзды падали в море, срываясь с небес.
Сколько утлых челнов здесь надежду теряли,
Сколько воплей о помощи выслушал Зевс!
Бились всмятку у ног корабли из бумаги,
Не найдя Балаклавскую тайную щель,
Поклонившись тебе, Одиссеевы флаги
Возвращались к Итакам в свою колыбель.
Ак-Кая
Морозы, суховеи, недороды.
Протачивает недра гор вода,
Уныло пережёвывают годы
На пастбищах ленивые стада.
Скупой мурза считает деньги ночью,
Казачьих шашек зубрится металл,
А десны белых склонов держат прочно
Крутые зубья первобытных скал.
Лисья бухта
Влага сонно сочится сквозь годы,
Словно пот проступает из пор –
Эти лунные струйки породы
На керамике глиняных гор.
Солнца лучик – ломается скальпель
На дрожащих от ветра волнах,
Загораются линзочки капель
На нагих шоколадных телах.
* * *
Этот запах азовских закатов,
Терпкий вкус чабреца да полынь,
Казантипские сирые хаты
И бока разжелтевшихся дынь.
И ветра дуют туго, как будто
На небесные давят меха,
И наваристей кажется утром,
Настоявшись, ночная уха.
Балаклава-2006
Бессонница, Гомер, тугие паруса,
Я список кораблей прочёл до середины.
Сей длинный выводок, сей свиток журавлиный...
Осип Мандельштам
Метнётся нервно старый флюгер,
По воле бога всех морей
Враз балаклавские фелюги
Вдруг превратятся в журавлей.
И яхт гомеровской породы
По зеркалу хрустальных вод
Сквозь Сциллу и Харибду входа
Изящный караван вплывёт.
Воскреснет звон на колокольне,
Коснётся маков цвет волны
И отзовётся эхом в штольне
Нелепый баловень войны.
У мыса Керменчик
На западном береге лысо,
Мерцание пристальных звёзд
И парадонтозные мысы
Изрыты отверстьями гнёзд.
От суетных трактов в схороне,
Туманы рассеявши в дым,
Прослойками глинистых хроник
Нам шепчет истории Крым.
Успенский монастырь
Смысл не отыщется в саклях монахов,
В кольцах мелованных горных дорог,
Бесами изгнанных, понятых страхов
Приоткрывается истинный Бог.
В карстовых лужах – небес отраженье,
В царственных ложах – туман бытия,
В душах заблудших – грехопаденье,
Вкус чабреца у святого питья.
Вечен колодец житейских обманов,
Где-то на донышке страждущий лик.
В келью земную под смех барабанов
Входит младенец, выходит старик.
