Фургон у меня был в кузове. Его скинули. Снегом забросали для тепла. Внутри бочка с дымоходом — готова бытовка. Мужикам никуда не деться — семьдесят километров по морозу — не дураки.
Стали работать. Навалили. Загрузили меня под завязку.
Я говорю, чтобы к моему возвращению не меньше двухсот кубов было заготовлено на катище.
Погнал в Котлас. Один. Опасно, конечно. Потом напарника стал с собой брать. А первый раз решил один. Да и мужиков не знал. Нужен надежный. На комбинате браковщику заплатил. Больше никаких поборов.
Поехал на биржу, встал под козловой кран — и в тот же день обратно. Двое суток без сна и отдыха.
Приезжаю к своим "рабам" — они и половину не навалили. Не ждали, говорят, тебя так скоро.
Я психанул, сам пилу схватил — и под комель. Но усталость свалила. Бросил. Спать пошел.
Так устал, что даже свечи выкрутить из мотора и спрятать не было сил. Засыпал, думаю, вот они сейчас меня грохнут, деньги заберут и на машине уедут. Я проснусь — один без еды, без валенок. Конец. Но уже не было никаких сил. Свалило меня буквально.
Просыпаюсь — живой! В балке тепло. Варевом пахнет. Слышу — обе пилы в работе. Ну все, так и пошло. В конце марта я сделал тридцать пять рейсов. Две поломки. Одна крупная. Шестеренка распредвала полетела. Хорошо, не на зимнике — на шоссе. И мороз не больше десяти. Крышку снял. Прямо так оставил открытым картер. На попутке съездил в Приводино, купил новую шестерню. Это у меня заняло где-то часов шестнадцать. Замотался, конечно, на том рейсе, но ничего, организм выдержал.
Мужикам на руки я деньги не давал. Каждому открыл счет в Приводино. И после рейса показывал — на книжке приход.
Когда уже таять стало и зимник поплыл, всех их загрузил в кабину и, как в консервной банке, доехали до Приводино. Они пошли в банк деньги снимать. А я — домой.
Им зарплата, на солярку, лесничему, браковщику — остальное мое. Налогов, конечно, никаких не платил. Привязывались двое. Хотели за крышу свой процент взять. Но я ствол показал — они отвалили. Ждал, думаю, прихватят в следующий рейс. Я готов был отстегнуть, сколько скажут. Но они больше не показались.
За четыре месяца вышло у меня наличными на новый КамАЗ. Но мне и этот пока годился.
Я у себя дома в Скорняково мужиков нанял, и они срубили мне трактир на Московском тракте. Я двух баб нанял — раскрутили к лету обеды с первым и вторым. Пятьдесят рублей в день повару и подавальщице плачу. Кормежка бесплатно. Ребятишки прибегут ихние — тоже обед бесплатно.
Навар невелик от трактира, но мне он больше всего нравится. Чувствуешь себя хозяином. Люди сядут покушать — поговоришь, узнаешь много чего нового. Они по трассе ездят — где какой спрос знают.
Ну и подкидываю по точкам кой-какой товар. У меня для этого УАЗ есть. В самые дальние деревни могу добраться. Водку мне дальнобойщики скинут дешевую, летом — овощей, фруктов бракованных. Все это хорошо идет в деревнях.
А начинал я с тюля. Это было в 91-м. Я за тюлем ездил в Иваново. Продал семнадцать километров.
Тогда тюль еще дефицитом был"...
Павел ИЛЬИН
[guestbook _new_gstb]
1
2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 44 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
45
Напишите нам 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Владимир Бушин “И ТИХО, ТАК, ГОСПОДИ, ТИХО...” (Сорок дней без Вадима КОЖИНОВА)
СКОРБНАЯ ВЕСТЬ о смерти Вадима Кожинова настигла меня в тот именно день и час, когда я, листая его книги и последние газетные публикации, готовился писать о нем статью... Мы познакомились в самом конце пятидесятых. Потом, в 1966 году, встречались в кельях Высокопетровского монастыря на заседаниях Общества по охране памятников истории и культуры, куда однажды зимним вечером привел меня Петр Палиевский… И с тех, почти мифических, пор наши добрые отношения с Вадимом ничем не омрачались. Мы при встречах и по телефону нередко делились впечатлением о прочитанном, спорили о самых разных разностях, дарили друг другу книги, я, как и другие собратья, порой обращался к нему за справками по вопросам истории и литературы. Кажется, совсем недавно мне понадобилось одно ахматовское стихотворение 1940 года, а оно не оказалось под рукой, и я позвонил ему:
— Вадим, как там дальше? —
Когда погребают эпоху,
Прощальный псалом не звучит...
Он перезвонил через десять минут и прочитал:
Когда погребают эпоху,
Надгробный псалом не звучит.
Крапиве, чертополоху
Украсить её предстоит...
И только могильщики лихо
Работают. Дело не ждёт!
И тихо, так, Господи, тихо,
Что слышно, как время идёт...
...Кожинов будил мысль, и порой я дополнял, развивал его идею. Так, в одной из недавних статей я перечислил многие важные деяния, предпринятые нашей страной впервые в мире. Подобный патриотический перечень встретил у него. Я лишь расширил его в обе стороны времени и несколько разнообразил: "В 1947 году мы первыми из воевавших стран Европы отменили карточки; первыми в мире забросили свой серпастый и молоткастый герб на Луну; первыми в мире огласили Вселенную звуками нашего гимна; первыми, на двадцать лет раньше американцев, создали орбитальную космическую станцию; первыми, на десять лет раньше англичан, клонировали животное; первыми в мире, как недавно поведал Герой Советского Союза генерал-майор в отставке Сергей Макарович Крамаренко, во время интервенции США в Корее сбили 1309 американских самолётов ("Досье" №8, 2000, с.5)..."
А однажды, тоже недавно, прочитав мою статью в "Завтра", Вадим позвонил и поздравил с "открытием", которое будто бы я сделал в ней, хотя, думаю, что всего лишь напомнил нашим суперпатриотам известное, но забытое: Ленин, которого они изображают евреем, да еще антипатриотом, выдвигая лозунг поражения своего правительства в Первой империалистической войне, имел в виду достигнутое перед войной на Бернской конференции "соглашение социал-демократов разных воюющих стран о совместных революционных действиях против всех воюющих правительств", "содействие друг другу революционных движений во всех воюющих странах". В связи с чем он писал о выступавшем против этого Троцком, с которым суперпатриоты здесь смыкаются, как с лучшим другом и учителем: "Вот — образец надутых фраз... Троцкий запутался в трех соснах. Ему кажется, что желать поражения России — значит, желать победы Германии... Чтобы помочь людям, не умеющим думать, Бернская резолюция (№40 "Социал-демократа") пояснила: во всех империалистических странах пролетариат должен теперь желать поражения своему правительству". Если бы этого удалось достичь, войны могло вообще не быть или её задушили бы в самом начале. Этого не может сообразить еще и всем известный своим умом думец Борис Грызлов, выступивший 22 февраля по телевидению с теми же троцкистскими бреднями о Ленине.
Тут — не открытие. Я просто показал, что Ленин перед суперпатриотами, если сказать словами толстовского князя Курагина, "невиновен, как Христос перед жидами". Но правда и то, что ныне народ так неутомимо одурачивают, стремясь духовно разложить, что иной раз простое напоминание истины действительно оказывается открытием. Поразительна легкость, если не жадность, с которой даже старые уже люди на лету хватают и заглатывают антисоветский вздор. Словно начисто отшибло умение размышлять, сопоставлять факты, анализировать, не говоря уж о чувстве брезгливости и простой опрятности: ведь это клевета на то, к чему они сами еще вчера относились с уважением!
Кожинов сокрушил и развеял множество мнимо исторических мифов, скудоумных легенд и просто побрехушек, что вот уже столько лет обрушивают на голову народа невежественные и бесстыдные служители режима. Пожалуй, больше всего, разглагольствуя о действительных трагедиях и жестокостях Гражданской войны, они, во-первых, говорят при этом только о "красных"; во-вторых, уверяют, что всё это возможно было только в этой чудовищной России. Кожинов, обратившись к событиям Великой французской революции, с цифрами и фактами в руках показал, что тогда в этой распрекрасной цивилизованной стране жестокостей и жертв было уж никак не меньше, если не больше. А вот, например, одна из самых стойких побрехушек о том, что в 1917 году большевики разложили армию. Кожинов опровергает её словами не кого-нибудь, а генерала Деникина: "Когда говорят на каждом шагу (и ведь до сих пор! — В.Б. ), что причиной развала армии послужили большевики, я протестую. Это неверно. Армию развалили другие. Развалило армию военное законодательство последних месяцев". Это было сказано в присутствии Керенского, власть которого и ответственна за развал... А один известный патриот в книге, изданной на американские деньги, гневно обличал большевиков за жуткую расправу над министрами Временного правительства: "не мешкая ни часу, ни дня, посадили их в баржу, а баржу потопили в Неве". Были такие факты, но не с членами правительства, а со священниками, и не в России, а в распрекрасной Франции в дни её Великой революции. А члены Временного правительства, как документально показал Кожинов, называя конкретные имена, сперва были арестованы, но скоро отпущены на все четыре стороны. Из всех пятнадцати министров восемь остались в России и работали на довольно высоких постах вплоть да начальника снабжения Красной Армии, а семь эмигрировали. "Большинство из них прожило долгую и богатую жизнь"... Один высокий церковный иерарх, а за ним и многие суперпатриоты, твердили, что почти все пятнадцать членов первого Советского правительства были евреи, а следовательно, и вся Октябрьская революция была затеей еврейской. Кожинов развеял и этот вздор, показав, что еврей там был только один — Троцкий, хотя, конечно, не отрицал самое энергичное и обильное их участие во властных структурах, в том числе в ЧК-ОГПУ-НКВД... Однажды старый писатель Иосиф Прут, беседуя по телевидению с известным пустозвоном Киселевым, сказал, что во время Гражданской войны служил в Красной Армии. "Как это вас угораздило!" — недоуменно и презрительно воскликнул всероссийский пустозвон, будучи уверен, что в Красной Армии никого, кроме Сталина и Буденного, не было. Так вот, по пустым головам таких болванов Кожинов бил дубиной цифр: "43 процента царских офицеров (включая генералов) предпочли служить в Красной Армии, притом каждый пятый из них сначала находился в Белой армии, а затем перешел в Красную! И еще более существен тот факт, что из военной элиты — офицеров Генерального штаба— в Красной Армии служили 46 процентов". Если обратиться к Великой Отечественной, то вспоминается, как бесновалась в сляпанном ею лживом и убогом фильме о ней Светлана Сорокина, достойная боевая подруга клеветника Киселева, по поводу того, что наше правительство не подписало известную Женевскую конвенцию 1929 года, и вот из-за этого немецкие фашисты плохо обращались с нашими пленными и плохо кормили их. Кожинов на многочисленных фактах показал, что "наивно уже само предположение, что Германия готова была соблюдать по отношению к нам какие-либо принципы". Речь шла не о плохом обращении и питании — "пленные просто уничтожались врагом". И приводит приказ от 11 мая 1943 года по 2-й танковой группе, которой командовал известный Гудериан: "При занятии населенных пунктов нужно немедленно захватить мужчин в возрасте от 15 до 65 лет и объявить им, что они впредь будут считаться военнопленными, а при попытке к бегству будут расстреливаться". Действительных и мнимых военнопленных немцы уничтожили около 4 миллионов...
