Jaeger-LeCoultre, одна из самых старых и самых выдающихся часовых мануфактур, была основана 180 лет назад Антуаном Лекультром. Конечно, такое событие не отметить нельзя. На нынешнем женевском салоне SIHH юбилейная коллекция Jaeger-LeCoultre отличалась большим разнообразием. Среди множества сложных, суперсложных и ювелирных моделей — исключительные по простоте часы Master Ultra Thin Jubilee.
Jaeger-LeCoultre одна из первых начала разрабатывать ультратонкие механизмы и уже к началу XX века достигла в этом впечатляющих результатов. Собственно, Master Ultra Thin Jubilee — это реверанс в сторону карманных часов 1907 года, которые до сих пор продолжают оставаться самыми тонкими карманными часами в мире. Толщина Master Ultra Thin Jubilee — 4,5 мм, это самые плоские в мире наручные механические часы с ручным заводом. Выполненные в классическом стиле, с двумя стрелками и минималистичными часовыми метками, они просто образец простоты и совершенства. И то, что эти простые и ясные как божий день часы имеют платиновый, самый дорогой корпус, придает им особый, утонченный шик. Но еще больший шик — цена: 11 тыс. евро. Платиновые часы Jaeger-LeCoultre за 11 тыс. евро — это просто невероятный подарок мануфактуры всем своим поклонникам. Потому что это часы на все случаи жизни и на все времена, их можно позволить себе без особенного напряжения, а потом передавать детям и внукам по наследству. Причем внучкам тоже, потому что такое совершенство абсолютно универсально.
Есть одно правило, касающееся мужской одежды: когда не знаешь, что купить, покупай что-нибудь британское. Оно работает безотказно — главное, выбрать известную марку с историей, как, например, Belstaff. Мартин Купер, дизайнер Belstaff, сделал классически ясную и при этом очень легкую коллекцию, в которой выдержан верный баланс между традиционным мужским гардеробом и всевозможными сезонными трендами: первый не выглядит уныло, а вторые не выпячиваются. Много теплых оттенков — песочный, медовый, терракотовый, оливковый, коричный. Чудесные натуральные материалы — лен, хлопок, текстурированная кожа и очень мягкая замша. Есть классическое наследие марки — тренчи из рафии, хлопковые куртки с кожаными поясами и воротниками, парки со съемной шерстяной подкладкой. Есть более неформальные вещи — трикотаж крупной вязки на металлических молниях или, например, классические брюки, сшитые из тончайшей кожи нейтральных цветов.
Свой первый продукт, который назывался просто Baume, то есть «бальзам», основательница марки Cosmetics 27 косметолог Мишель Эврар создала из 27 компонентов. Этот бальзам она придумала, чтобы лечить послеоперационный шрам на ноге. Так цифра 27 стала названием марки. Теперь она есть на каждом флаконе после названия продукта, обозначенного обычно одним словом: «бальзам», «эссенция», «очиститель». Это вообще очень внятная линия, состоящая из нескольких важных базовых продуктов. Действие каждого описано на упаковке и подтверждено дерматологическими тестами. Вся линия сделана на основе замечательного растения — центеллы азиатской. Центеллу используют и другие марки, но обычно только один ее компонент, а в Cosmetics 27 — комплекс из трех очищенных натуральных экстрактов центеллы: мадекассосида, азиатикозида и азиатиковой кислоты. Это действительно серьезная, достаточно сложная и очень современно устроенная косметика. Как говорит Мишель Эврар, ее интересует не столько борьба с морщинами, сколько поддержание общего здоровья кожи как человеческого органа, то есть это еще и очень этичная марка. И что самое приятное, цены очень вменяемые, выгодно отличающиеся от тех, что обычно просят за косметику такого уровня.
Всякая современная небольшая ювелирная марка держится на какой-то оригинальной идее, которая делает ее узнаваемой. Франческа Вилла, создавшая в 2007 году собственный бренд Francesca Villa, использовала разнообразные винтажные артефакты: старые игрушки, фишки из казино, старинные дагерротипы, миниатюрные книги XIX века, африканские весы для взвешивания золотоносного песка и т. п. На их основе и созданы золотые украшения, инкрустированные бриллиантами, жемчугом, сапфирами. Каждое делается вручную на мануфактуре в Италии. В результате получается мило, трогательно, очень красиво, дизайн не перегружен и не затмевает центральный артефакт. Вещи словно соединяют предметы из антикварных лавок с современным ювелирным дизайном, а это, между прочим, мечта любой модной девушки.
Когда команда Wobbleworks выставила модель своей ручки для 3D-рисования на KickStarter за 75 долларов с поставкой в октябре, она собиралась выручить 30 тыс. долларов. В итоге она получила уже больше миллиона, и заказы продолжают поступать, притом не только на KickStarter.
Собственно, идея проста: головка от 3D-принтера вставляется в ручку. Никаких сложных программных продуктов, механизмов и проводов — просто человеческая рука, естественная координация и сноровка. Рисует ручка, как и 3D-принтер, пластиком (ABS или PLA): кусок пластиковой проволоки помещается в ручку, проходит через нагревающее устройство и выходит уже расплавленным... А дальше застывает в заданных рукой формах. Ручка имеет два режима скорости плавления: быстрый — для рисования на бумаге, помедленней — в воздухе. В результате «воздушного» рисования получаются своего рода скульптуры, похожие на поделки из проволоки.
Максим Соколов
Максим Соколов
Значительно выросшая неприязнь к В. В. Путину части образованного класса (хотя, вероятно, не его одного) объясняется недемократичностью режима, неважными, по оценке критиков, перспективами развития страны — хозяйство явно буксует — и, конечно, общей усталостью от столь долгого правления. Жены алчут новизны, и мужи вместе с ними.
В этом списке достаточно серьезных претензий, которые, в общем-то, сводятся к небольшому противоречию по земельному вопросу. Недовольство стилем и манерой общения правителя с гражданами, в особенности его причудливые мероприятия: то погрузится на дно морское, то продемонстрирует горний Путина полет (со стерхами или без таковых), то явится едущим через лесную трущобу на коне etc. — все это привлекает относительно мало внимания оппозиционеров. В лучшем случае «Чудит барин», чаще отмечается как еще одно лыко в строку по модели «Сами как кобели, да еще собак завели», но любят оппозиционеры В. В. Путина не только за это и даже главным образом не за это.
И уж точно никому не приходит в голову искать причинно-следственную связь между впечатляющей непотопляемостью правителя и его статуарным позированием то с поверженной тигрицей, то верхом на горячем коне. Политическое долголетие объясняется чем угодно — то великой силой углеводорода, то даже причинами сверхъестественными: «Путину черт ворожит», — но связывать его с эстетикой публичной мизансцены (тем более что, по мнению многих, и эстетика-то так себе) — это уже совершенная дичь. С чертом гораздо реалистичнее.
Между тем для существенной части граждан и доселе живо культурное переживание, согласно которому глава государства есть державный вождь, защитник своего народа, символически представляемый в качестве кумира на бронзовом коне. Данная традиция идет как минимум от Древнего Рима через бессчетное количество конных памятников монархам. Каковые памятники олицетворяют силу и величие. Как державы, так и монарха. Нет надобности говорить, что символический образ — это одно, а в реальности все может быть по-другому. Сила и величие лично короля Людовика XIII весьма относительны, но конный памятник на Королевской площади г. Парижа олицетворяет не столько его, сколько величие Франции. Не монарх, но икона монарха. Равно как и статуарные жесты В. В. Путина, символизирующие смелость, мужество, удачливость, власть над стихиями, к самому гражданину В. В. Путину могут иметь весьма косвенное отношение. Здесь не президент, а икона президента. Можно быть недовольным такой архаикой, можно негодовать, отмечая, что использование таких древних аудиторий культурных переживаний есть, говоря по-нынешнему, нейроэстетическое программирование, а говоря прямо — жульничество (а жульничать дозволено лишь с использованием современных демократических переживаний, но отнюдь не старинных монархических), — это не отменяет главного. It works.
Вряд ли это есть плод углубленного изучения теории знака и символа, скорее, властная интуиция. Но про оппонентов, раздраженных непотопляемостью и поминающих черта, давно сказано: «Пережиток — он обломок // Древней правды. Храм упал, // А руин его потомок // Языка не разгадал». И не помогло все современное гуманитарное образование.
