- Мы - это общество или власть?
- Вы понимаете, то, что происходит, - это результат взаимодействия власти и народа. Это касается не только образования, но и финансов, и обороны. Это обоюдная вина. Власть в России всегда нужно держать под контролем и в строгости. Она, конечно, виновата. Но, с другой стороны, всё, что происходит, мы сами позволили. Да, должны быть найдены формы ответственности власти. Но и в себе мы должны найти внутренние силы, энергию, для того чтобы проснуться. Если мы хотим сохранить страну, создать условия для достойной жизни, заботиться о собственных детях и внуках, от нас потребуется очень много труда.
Беседовала
Татьяна ШАБАЕВА
Большой орфоэпический брак
Большой орфоэпический брак
Почта "ЛГ"
В конце уходящего года издательство АСТ-ПРЕСС выпустило в свет "Большой орфоэпический словарь русского языка. Литературное произношение и ударение начала XXI века". Результат, как пишется во всех анонсах, многолетней работы крупнейших специалистов в области русской фонетики - сотрудников Института русского языка. Цены на него колеблются в диапазоне от 700 до 1008 рублей.
Мне посчастливилось купить этот ценный труд всего за 694 рубля 32 копейки. Сразу же решила проверить в нём слово "эсэмэска". Каково же было моё удивление, когда оказалось, что статья буквы "Э" кончается словом "экстернат"! А как же "этика", "этажерка", "эхо" и - не побоюсь этого слова - "эякуляция"? Дальнейшие исследования показали, что в словаре отсутствуют и многие другие понятия. Например, все те, которые должны были бы располагаться между словами "интеллектуализм" и "искро[?]" (в том числе "Интернет" и все его производные), а также вообще все слова, которые начинаются на букву "й" (может быть, их не так уж и много, но всё равно жалко).
Первым делом я обратилась за разъяснениями к авторам, в Институт русского языка. Ответ пришёл немедленно: авторы очень расстроены промахом издательства, сожалеют о компрометации своего детища и о суммах, потраченных на покупку бракованных экземпляров. Извинения издательства и его обещания допечатать словарь в исправленном виде их слабо утешают.
Слово "ДОпечатать" меня насторожило: ведь на самом деле речь должна идти об изъятии бракованных экземпляров из продажи и полной ПЕРЕпечатке всего тиража (не такого уж, кстати, и большого - 3000 экземпляров). Стала звонить в издательство, чтобы выяснить, как я могу заменить свой экземпляр словаря на исправленную версию. В пятницу, выслушав мою жалобу, мне предложили позвонить во вторник, во вторник - в среду, причём дали дополнительный совет обратиться по месту покупки словаря, что, по-моему, либо является издевательством, либо свидетельствует о полной некомпетентности.
Все мы знаем, что людям свойственно ошибаться, помним про того, кому предлагается бросить первый камень, и т.п. Однако ошибки положено исправлять. Вот, например, в начале октября Toyota отозвала почти семь с половиной миллионов своих автомашин из-за некоторых неисправностей электрических стеклоподъёмников. И это нормальная реакция производителя. Почему же издательство АСТ-ПРЕСС не только не отзывает из продажи свои бракованные изделия, но и продолжает их рекламировать?
О выходе "Большого орфоэпического словаря" рассказали в теле- и радиопередачах, написали в газетах и в Интернете. СМИ дружно сообщили миллионам слушателей, зрителей и читателей, какой замечательный издан словарь. Неужели не следует столь же дружно предупредить их о том, что из печати вышел брак?
Наталья ШАХОВА,
переводчик
Школьные войны
ДНЕВНИК УЧИТЕЛЯ
Ещё недавно существовала проблема, постоянно муссировавшаяся и в СМИ, и на бытовом уровне. Звучала она примерно так: вот мы, родители, люди более-менее начитанные, в доме полно книг, а ребёнок не читает. Тогда это казалось проблемой. Да, собственно говоря, так оно и было. Другое дело, что с тех пор её, как волной, накрыло другой и третьей.
Но обо всём по порядку. Часто в учебнике помещают не всё произведение, а отрывок из него. Так, к примеру, обстоит дело с "Медным всадником" в учебнике 7-го класса. В таком случае я всегда задаю прочитать произведение целиком (ибо, если ребёнок не прочитает его в школе, велика вероятность, что он не прочитает его никогда).
Поднимается рука: "А где взять?"
Отвечаю: "Снять с книжной полки".
"С какой книжной полки?" - уточняет ученица.
И тут выясняется, что в доме нет ни полки, ни шкафа - вообще нет книг.
- А зачем? - вступается за свою одноклассницу другой ученик. - Распечатал из Интернета, прочитал и выбросил...
Собственно, вопрос моей ученицы возник потому, что у неё не работал Интернет. Я пытаюсь объяснить, что, во-первых, не всякую книгу распечатаешь (они бы читали и просто с монитора, но на уроке-то требуется текст!) - ещё "Медного всадника" туда-сюда, а вот с "Евгением Онегиным" уже будет сложнее, не говоря уж о "Войне и мире" и "Тихом Доне".
На ближайшем родительском собрании пересказываю родителям то, что услышала от их детей. И в ответ слышу: "Мы живём в съёмных квартирах, откуда там быть книгам?"
- Но ведь посуда у вас там есть? - вспыхиваю я и бормочу про "печной горшок", который, конечно, дороже...
А после собрания выслушиваю нарекания коллеги, что своим наездом оскорбила чувства "понаехавших", да ещё сказала про какой-то горшок, который они могут принять на свой счёт и пожаловаться ладно бы ещё директору, а то и сразу в департамент образования.
Так вот: проблема не в том, что дети не читают (это, как говорится, проехали), и даже не в том, что есть люди, если пять лет назад в классе могло быть два-три "понаехавших", то теперь треть, а то и половина класса), в домах которых нет книг, а в том, что говорить об этом нельзя. Неполиткорректно.
Или ещё ситуация. В моём классе есть ученик, постоянно провоцирующий конфликты. Звоню маме и рассказываю о "подвигах" её сына. Ещё лет 5-7 назад в подобной ситуации, выслушав меня, родитель извинялся за своего ребёнка и обещал принять меры. И что же я слышу в ответ теперь?
- У вас претензии к моему сыну? А у меня претензии к вашей школе (следует длинный перечень). Кроме того, у меня собран компромат на каждого учителя с приложением записей, которые он по моей просьбе делает на уроках и переменах на камеру мобильного телефона и диктофон. Короче говоря, - подытоживает мама моего ученика, - если вы начинаете кампанию против моего сына (вызов к директору, школьному психологу и т.п.), я встаю на "тропу войны" против всей школы.
Как вообще такое стало возможным: за учителем шпионят, ставят ему каждое лыко в строку, оскорбляют, избивают, а он и пикнуть не смеет, потому что тут же будет обвинён в чём угодно: от предвзятого отношения к ученику до неполиткорректности.
Нынешний учитель, как тот радищевский крестьянин, "в законе мёртв" (повторяю, что проблема сегодняшней школы не в том, что "не читают", "дерутся", "понаехали", а в том, что ни одной из них нельзя озвучить, а стало быть, хотя бы попытаться решить).
Кто виноват? Они, родители, что так распоясались. Или мы, учителя, что это допустили.
Что делать? Переквалифицироваться в управдомы или всё-таки "чаять воскресения из мёртвых и жизни будущего века"?
Инна КАБЫШ
Скольких надо посадить?
ПОЧТА "ЛГ"
Откровения бывшего судьи
E-mail рубрики - [email protected]
Если бы статью Игоря Маймистова "Служитель Фемиды в бегах" ("ЛГ", № 49) нужно было оценивать по принципу "за" и "против", то я бы, ни минуты не сомневаясь, проголосовал бы "за": тема - актуальная, есть социально значимый факт, есть его оценка (не только автором статьи), есть и вытекающие из этой оценки суждения, с которыми трудно спорить.
