Ознакомительная версия.
Итак, к лету 1940 года Германия должна была на кого-нибудь напасть. Вся политика германского руководства делала войну неизбежной, как и делала неизбежной агрессию Германии. Таким образом, к сведению Виктора Суворова, Гитлер должен был начать войну не позднее конца 1940 — начала 1941 года.
Как сам Виктор Суворов, так и его сторонники одинаково относятся к фактам, которые их не устраивают и не укладываются в их «концепцию». Они их просто замалчивают, будто бы их и не было. Важнейшие материалы о том, что Гитлер ставил задачу готовиться к войне, ставил директивы по мобилизации хозяйства и даже назначил сроки готовности, они просто замалчивали все эти четверть века. Прекрасная иллюстрация к степени «научности» аргументов Суворова и его сторонников. Впрочем, Суворов еще в предисловии к своей книге «Ледокол» заявил, что его задача — разоблачения «преступлений коммунистов». Первая книга Виктора Суворова «Ледокол» начинается с обвинения: «Имею смелость заявить, что советские коммунисты обвиняют все страны мира в развязывании Второй мировой войны только для того, чтобы скрыть свою позорную роль поджигателей»[17]. То есть «капитан Ледокола» изначально отрекся от научности, и добросовестности исследования, и все его сторонники тут же последовали этому примеру.
Что они теперь сделают? Скорее всего заявят, что это просто пустые слова. Мол, мало ли что говорил бесноватый фюрер? Тем более что у Виктора Суворова написана целая книга «Самоубийство» как раз о «бесноватом фюрере» и степени его бесноватости с живописанием того, что и когда Гитлер заявлял на публику, вроде речей о «собаках в безвоздушном пространстве». Все это мы, конечно, читали. Однако есть доказательства того, что цитированные выше слова и директивы Гитлера были реализованы.
Предвоенный мировой кризис
Один из главных критериев достоверности документов и исторических материалов состоит в том, что они стыкуются с другими документами и материалами без противоречий и несовпадений. Материалы, которые показывают подготовку германской экономики к войне, имеются в достаточном количестве, причем не только на немецком языке. Советские хозяйственники в 1930-х годах огромное внимание уделяли изучению хозяйства зарубежных стран, и в советских публикациях развитие хозяйства ключевых капиталистических стран рассматривалось с большой тщательностью и изобильным использованием оригинальных источников. Послевоенные исследования восполнили многие пробелы, связанные с нехваткой материалов, и теперь мы можем изучить, как германская экономика шаг за шагом шла к войне.
Сам Виктор Суворов и его сторонники уверены в том, что Германия перед войной была мирным государством, и не помышляющим о войне. В ряде книг и публикаций живописуется процветание Германии, выпуск садовых лесенок и женских чулок, строительство автобанов. Это представление стало настолько привычным и распространенным, что его никто не подвергает сомнению.
Между тем у советских хозяйственников было совершенно иное мнение, и они считали, с опорой на немецкие же материалы, что в Германии перед войной разрастался масштабный хозяйственный кризис, из которого выход был только в войне и захватах. У них были цифры и данные, а у сторонников идеи «мирной предвоенной Германии» — только голая убежденность.
Советские довоенные публикации — ценный источник, и они используются по двум причинам. Во-первых, они основаны на довоенных источниках, ныне весьма труднодоступных. Во-вторых, они позволяют оценить ситуацию глазами советского руководства и понять, почему в СССР считали войну совершенно неизбежной.
Одним из главных компонентов этой убежденности были картины мирового хозяйственного кризиса, который разразился в конце 1930-х годов, охватил все мировое хозяйство и был еще более глубоким и острым, чем Великая депрессия. Об этом кризисе почему-то позабыли, и даже в фундаментальных трудах по истории войны он упоминается мимоходом. В капитальной работе «История Второй мировой войны 1939–1945 гг.» этот кризис упоминается почему-то в разделе, посвященном Великобритании, Франции и Польше и применительно к экономике Великобритании: «Со второй половины 1937 года начался новый экономический кризис. Объем промышленной продукции Англии в 1938 году сократился по сравнению с 1937 годом на 7 процентов. По темпам развития Англия отставала не только от США и Германии, но даже и от Италии; в 1938 году индекс продукции обрабатывающей промышленности по отношению к 1913 году составлял для Англии 117,6, США — 143,0, Германии — 149,3, Италии — 552,0. В результате доля Великобритании в промышленном производстве капиталистического мира сократилась с 14,8 процента в 1913 году до 11,3 процента в 1938 году. Германия обогнала Англию по общему объему производства и все больше теснила ее на мировых рынках. Однако мощности английской промышленности оставались недогруженными»[18]. Состояние других стран почти не анализировалось.
Подобное освещение событий приводило к однобокому представлению об одной из ключевых причин начала Второй мировой войны, к представлению, что мировой кризис мучил только Великобританию, а страны Оси (т. е. Германию и Италию) он обошел стороной. Этот дефект поздней советской исторической литературы и стал основанием для мнения, что до войны Германия чуть ли не процветала под «мудрым руководством» фюрера. Такая позиция иногда высказывается и теперь. От нее менее полушага до утверждения, что якобы СССР напал на Германию.
На деле же мировой экономический кризис ударил по всем без исключения капиталистическим странам и обошел только СССР, хозяйство которого бурно и интенсивно развивалось. Причем этот кризис расширялся и углублялся, несмотря на милитаризацию экономики капиталистических стран: «В 1938 году промышленное производство всего капиталистического мира упало на 13,5 % по сравнению с 1937 годом. Это падение произошло, несмотря на громадный рост вооружений в течение последних нескольких лет и особенно в 1938 году»[19].
В отраслях, не связанных с военным производством, произошло настоящее разорение. Так, некогда могучая британская текстильная индустрия претерпела грандиозный крах. В 1938 году экспорт британских тканей был самым низким за 70 лет, т. е. упал до уровня 1858 года. За ворота фабрик было выброшено 120 тысяч рабочих, без средств к существованию осталось около полумиллиона человек, а в 1936–1938 годах было уничтожено 4 млн веретен — 40 текстильных фабрик. На момент написания статьи для журнала «Плановое хозяйство» в августе 1938 года в Великобритании намечалось к уничтожению еще 10 млн веретен. Экономический кризис был такой силы, что заставлял буквально уничтожать текстильную промышленность в Великобритании.
Причем это было падение, по сути, с уровня 1913 года, который был достигнут в 1929 году перед Великой депрессией и повторно достигнут в 1935 году, хотя и не по всем отраслям. Однако отставание экспортных отраслей тогда было компенсировано ростом отраслей внутреннего рынка: строительством, автомобильной промышленностью и электропромышленностью. В 1936 году начался спад жилищного строительства, потом спад в тяжелой промышленности и судостроении, и Великобритания рухнула в пучину кризиса[20]. Падение выработки на июнь 1938 года к наивысшей точке до кризиса составило: стали — 33 %, чугуна — 33 %, тоннаж заложенных в постройке судов — 58 %, строительство — 19 %, потребление хлопка — 44 %[21].
Во всем мире, кроме СССР, производство упало ниже уровня 1929 года. В США промышленное производство было в 1937 году на 8 % ниже уровня 1929 года, во Франции — на 28 %, в Польше — на 15 %, в Бельгии — на 6 %, в Голландии — на 11 %, в Чехословакии — на 4 %. Этот кризис был гораздо хуже Великой депрессии.
Следствием этого был грандиозный рост безработицы: «В 1929 году, по данным Бюро труда Лиги Наций, общее количество безработных по 32 странам составляло 6 млн человек, летом 1937 года в начале современного кризиса, по тем же данным, в этих странах насчитывалось 11,5 млн человек безработных. К началу 1939 года количество безработных уже составляло 21 млн человек»[22]. Из них только на Великобританию приходилось около 2 млн безработных, т. е. около 9 % всех безработных в мире.
Остановка производства и безработица давили на все остальные отрасли, которые не получали заказов и не могли сбыть свою продукцию. Мировая торговля вошла в штопор: «Обороты мировой торговли в третьем квартале 1938 года упали на 17 % по стоимости и на 9 % по объему по сравнению с третьим кварталом 1937 года»[23].
Данные по Великобритании показательны тем, что это была одна из ведущих мировых держав, на которую приходилось 13,7 % мирового торгового оборота. У нее были огромные колонии и возможности экономического развития, о которых Гитлер не мог мечтать даже в самых радужных мечтах. Если уж в Великобритании бушевал такой кризис, то можно не сомневаться, что он отражался на всех капиталистических странах, включенных в мировую торговлю. У всех, в том числе у Германии, Италии и Японии, сокращался экспорт, падали доходы от внешней торговли. В 1938 году у Германии был пассив внешней торговли в 500 млн марок, тогда как в 1937 году был актив в 440 млн марок[24]. Всего за год германская внешняя торговля стала убыточной.
Ознакомительная версия.
