Иоанна Хмелевская - Третья молодость

В кухне я поняла – не иначе как черт. «Ну, погоди же, мерзавец, – мстительно подумала я. – Этот номер у тебя не пройдет: я прекрасно помню, чем занималась. Придется отдать иголку, интересно только, как ты это сделаешь...»

Вернувшись в комнату, я остановилась в дверях. Иголка с длинной оранжевой ниткой валялась на полу посреди комнаты.

Никто меня не убедит, что я могла ее не заметить, – выходя в кухню, я еще раз посмотрела в сторону окна – на полу ничего не лежало. Кто, спрашивается, может откалывать такие штучки, как не черт?..

Что касается бриджа и покера, в этом развлечении участвовало беговое общество, собираясь то у меня, то у Баськи. Баська с Павлом были стабильной парой участников. Само собой, Павел вовсе не Зосин, а совсем другой. Павел, сын Зоси, фигурирует в двух книгах: «Все красное» и «Тайна». В «Проклятое наследство» я его не вводила.

Без «Проклятого наследства», пожалуй, здесь не обойтись. В покер мы играли по маленькой, в десять грошей, используя заменители мелочи – ни у кого ее не было в нужных количествах. Ставили малюсенькие батарейки к слуховым аппаратам, которые кто-то где-то раздобыл, спасая их от мусорного контейнера. Пригодились они великолепно.

Суммы свыше двухсот злотых мы взаимно возвращали друг другу в виде долговой расписки, и к концу этого разгульного периода у меня в письменном столе хранилось расписок на восемь с половиной миллионов. А наличными я проиграла, наверно, злотых триста.

Мой старший сын время от времени участвовал в азартной игре, а младший ругался, аж эхо разносилось по всей округе. Ему вменили в обязанность поить нас чаем. Форму гостеприимства я значительно упростила по сравнению с таковой у Иоанны-Аниты, и единственным угощением был чай, для желающих даже с сахаром. А смекалистая Баська последовала моему примеру. К домашнему хозяйству мы обе относились с одинаковым благоговением.

Пользуясь случаем, уведомляю, что Баська эпизодически появляется в «Тайне». Там я интуитивно нащупала правду – несколько позже она и в самом деле разошлась с Павлом и сошлась с Анджеем, занимавшимся производством миниатюрных моделей огнестрельного оружия, исторического и современного; одно время с ним охотно сотрудничал Роберт. Анджей в «Тайне» лишь бегло упоминается, так что даю справку для дотошного читателя, который может удивиться неожиданному разнобою имен.

Как раз в то время на ипподром в Служевец за мной однажды заехал Донат. По-видимому, мой возвращенный «горбунок» тогда находился в авторемонтной мастерской. Он угодил в сети азарта (Донат, а не «горбунок») впервые в жизни. Баськи почему-то не было, Павел играл в одиночестве. Оба мы проигрывали основательно. Я подсунула Донату программу и показала на предпоследний заезд

– Смотри и говори, на кого ставить! – велела я. – Ты тут впервые.

Донат не отличал кличек лошадей от имен жокеев.

– Мне нравится Орск, – подумав, заявил он. – И Салагай!

Орск – кличка лошади, а Салагаем звали жокея. На Орске один-единственный раз в жизни скакал какой-то Кострупец, то ли ученик, то ли любитель. Кто был под Салагаем я уж не помню. Я помчалась к Павлу.

– Донат тут впервые, сам понимаешь. Он назвал Орска с Салагаем, один – три...

Павел вынул из кармана десять злотых.

– Ставим, и на этом точка!

Последние двадцать злотых мы поставили в складчину, и один – три, естественно, пришли первыми. Фукс был мощный, кому бы стукнуло в голову ставить на Кострупца?!. Выплатили нам пятьсот семьдесят злотых, мы враз обогатились, а Донат получил пятьдесят семь злотых – десять процентов за подсказку.

– Слушайте, какое выгодное дельце! – удивился он. – Ничего не вкладывал, а денежки получил.

Из этих пятидесяти семи злотых он поставил в последнем заезде двадцать и, конечно, проиграл. Тридцать семь злотых у него осталось: Донат похваливал тотализатор, но в дальнейшем предпочел держаться от него подальше.

А покер был однажды оживлен весьма оригинальным визитом. Играли мы себе тихо-мирно, как вдруг позвонили в дверь; я открыла и увидела милиционера. Молодой, симпатичный, спросил старшего сына. Я пригласила его в комнату. Сперва милиционер попытался напустить туману, но окинув взглядом квартиру, компанию, сногсшибательный напиток в стаканах, пульку на столе из десятигрошовых монет и множества батареек для слуховых аппаратов, смягчился и выдал секрет.

В милицию поступил анонимный донос: якобы мой сын продавал доллары у сберкассы. Я рассердилась ужасно.

– Слушай, ребенок, выходит, ты торгуешь зелененькими и ничего с этого не имеешь?! Ты что, со всем дурень? Коли уж нарушаешь закон, хоть бы капитал какой-никакой нажил!

– Мамуня, а может, у меня таланта нету? – огорчился Ежи.

– Ну так возьмись за что-нибудь другое, – посоветовала Баська. – Как, к примеру, насчет разбоя? Нападение на темной улице?

Милиционер больше не задавал служебных вопросов. Напился чаю, в покер на батарейки играть отказался, поболтал с нами насчет всяких развлечений, и мы расстались друзьями. Автор доноса нас не интересовал, про него мы и не спросили.

Да, кстати!.. Вспомнила про один мой давний педагогический прием, примененный, наверное, через год после развода. Как-то, возвращаясь домой, я встретила на лестнице нашего участкового и пригласила его к себе. Мы дружески побеседовали.

– Ваши сыновья пока что ни в чем дурном не замечены, – между прочим обронил он. – Только хочу вам посоветовать... Заберите их из этой школы.

Роберт в ту пору был первоклассником, оба парня ходили в школу на Гроттгера. Нижний Мокотов тогда населяло тертое жулье, поэтому совет я восприняла серьезно.

– Забрать-то их я заберу. Переведу на Викторскую. А к вам у меня просьба. Если кто из ваших кол лег застанет моих мальчишек за чем-нибудь неподобающим, очень прошу огреть их дубинкой, да как следует, побольнее.

– Первый раз в жизни такое слышу, – удивился участковый.

– Чего тут удивляться... мальчишки. Черт знает, что им придет в голову. Вот и пускай с самого начала познакомятся с блеском и нищетой хулиганской жизни.

Много лет спустя я узнала – менты просьбу исполнили. Оба моих сына по разу схлопотали дубинкой. Ни тому, ни другому это не понравилось и хулиганами они не сделались, хотя вокруг блистательных примеров хватало.

Еще раз вернусь к бегам. Я совершила тогда одну из величайших своих глупостей. Шел премиальный заезд арабских скакунов – лошадей десять-одиннадцать, то есть четыре конюшни.

Что такое конюшня, я объяснила уже в двух книгах – в «Бегах» и во «Флоренции, дочери Дьявола», но могу объяснить еще раз. Речь идет вовсе не о сарае для содержания лошадей. Конюшня в организационном значении – определенное количество лошадей, принадлежащих одному тренеру. Чаще всего тренер пускает в заезд одну из своих лошадей. Иногда случается, в один заезд записывает двух лошадей, и тогда говорится просто: идет конюшня. В этом арабском заезде четыре тренера записали по две или больше лошадей, поэтому шли четыре конюшни.

Как правило, в серьезных состязаниях одна из лошадей конюшни идет за лидера для второй. Ведет, мучается, выдыхается и отстает. Как правило, лидер бывает послабее, и никто на него не ставит. Но случается и так: прекрасная форма дает лошади возможность дотянуть до финиша. Тогда побеждает конюшня и, как правило, выигрыш бывает очень большой.

Подробнее объяснять нет смысла. Баська принципиально ставила на конюшни. Я – тоже, но с несколько меньшим упорством. Она в тот раз поставила на четыре конюшни, а я поставила одну четвертую на ее порядки. То есть по пять злотых. Вручив ей две десятки, я задумалась – не сыграть ли посерьезнее?

Из всех номеров у меня упорно выходили два: двойка и девятка. Я решилась было на них поставить, как вдруг вспомнила – это конюшня, а конюшню я уже играю с Баськой по пять злотых. Значит, надо что-то другое к этой двойке...

Выбирала я неуверенно. Пожалуй, стоит разыграть девятку, два – девять! Нет, опять конюшня... Начала подбирать к девятке – получалась двойка, снова то же самое: конюшня, а я ведь играю ее с Баськой... Чистое умопомрачение!

В результате, старательно отмахиваясь от порядка два – девять, который упорно мне набивался, я здорово прошляпила. Пришли, конечно же, два – девять, и за двадцать злотых выплатили тысячу семьсот двадцать. И на кой черт мне надо было помнить, что конюшню я играю с Баськой? Хоть бы склероз меня тогда долбанул!..

Насчет флага. Напоминаю, «Проклятое наследство» следует держать под рукой открытым на соответствующей странице. Значит, Тереса и Тадеуш прислали мне заказ из Канады. Нарисовать флаг я нарисовала, и он у них был-таки вышит, получилось, говорят, очень хорошо. Перипетии с флагом описала я честно и добросовестно, хотя и понимаю, что поверить этому очень трудно. И туалетную бумагу я тогда отыскала в каком-то магазине – розовую и по фактуре весьма отличающуюся от наждачной. Сама до такой роскоши не додумалась бы, даже моей фантазии не хватило бы. Сдается, то были времена Гомулки.