Могила в свое время тоже "прописала" чеченского бандита Закаева "на свою жилплощадь" в Лондоне, где она проживает. Обезумевшая бабенка волосы рвет на себе, собирая по Европе пресс-конференции, сочиняет разного рода обращения "к мировой общественности" в защиту головореза Закаева, предавая анафеме всех русских; сколачивает комитеты в защиту "чеченских повстанцев"; собирает подписи "видных деятелей"… Одним словом — братская Могила. Она — душа провокационного "Всемирного конгресса чеченского народа" в Дании и других сборищ чеченских бандитов по всему миру. На ее авторитет ссылаются пособники чеченских убийц в Литве и Польше, Дании и Чехии, Турции и Грузии.
Могила готова внести любой залог, отдать все деньги, только бы вызволить любимого и единственного из тюрьмы, увести от кары за кровавые преступления. Она клялась датским властям, что заберет его домой, в Лондон. И откуда у этих гордых, отважных, мужественных чеченов страсть прятаться в минуту опасности под бабскую юбку? Мне довелось ходить на переговоры с Басаевым в больницу в Буденновске. Разговор состоялся в кабинете врача, превращенном Басаевым в бандитский свинарник. Сидели на захарканном полу под окном, Басаев в страхе озирался по сторонам, он боялся пули, которая, как он говорил, с кривой улыбкой на почти трясущихся губах, может влететь в окно. "Алло! Это Шамиль Басаев?" — "Черномырдин на проводе", — было потом. Наш спецназ готовился к штурму. Басаев это знал и сидел с мокрыми штанами. А вокруг — в кабинете, за открытой дверью в коридорах, на всех этажах и лестницах больницы лежали, сидели на голом полу, стояли, прижавшись к стене, беременные женщины, женщины, прижимавшие к себе своих детей, дети, старухи, молодые красивые девушки в больничных сатиновых халатиках по колено, босые и растрепанные. Они и были той каменной стеной, за которой, спрятавшись под подоконник, сидел он — мужественный чечен Басаев со своими соплеменниками. Открытые нараспашку окна больницы, в которые могли влетать, как в "молоко", пули, Басаев, в буквальном смысле этого слова, заткнул телами женщин с детьми. Он заставил их стоять на подоконниках, кричать: "Не стреляйте!" и махать белыми простынями. А между ног стоявших женщин в оконных проемах таились с автоматами для ведения огня бандиты Басаева.
Я задавал Басаеву вопросы, и было противно смотреть в его глаза, переполненные тем животным страхом, который превращает человека в кучу дерьма. Таких берут голыми руками. Он соглашался на все условия — только бы его отпустили, только бы его не убили, только бы он остался жив. Такого страха, какой я увидел в глазах и на лице Басаева, я нигде и никогда не видывал, хотя прошел войны — Вьетнам, Никарагуа, Кампучия, Афганистан, "Буря в пустыне", Босния… Правда, нечто подобное довелось видеть только на лицах американских солдат и офицеров, взятых иракцами в плен, — мне было разрешено побеседовать с ними. И все-таки страх у них был не в такой животной степени. Когда сегодня я слышу про Ахмеда Закаева и Ванессу Редгрейв, перед глазами возникает Басаев с трясущимися губами, и беременные женщины в проемах окон больницы по всем этажам, а под ними, на корточках, пряча голову — гордый, мужественный чечен с автоматом. Говорили, что Закаев был тогда там, но я его не видел. Мужественный Закаев в то время был лишь подчиненным "отважного" Басаева.
Сам Закаев — актер по образованию и профессии. В Грозненском драматическом театре он в свое время сыграл даже Гамлета. Быть или не быть — вот в чем вопрос. Для Закаева он звучал однозначно: "Быть!" — крови зарезанных и смертям "неверных", быть фугасам на дорогах и взрывам на базарах, быть заложникам в больницах и отрезанным головам, быть работорговле, быть "Норд-Осту", после которого на подмостках посреди Европы, в Копенгагене, был поставлен спектакль с названием "Всемирный конгресс чеченского народа". Режиссером того спектакля не был Закаев, он там опять играл Гамлета, в интервью журналистам продолжая твердить свое — быть!.. Этот же спектакль был повторен в Москве, в гостинице “Космос”, под названием "За прекращение войны и установление мира в Чеченской республике".
Если вокруг спектакля разгорается скандал, он считается удавшимся. Если исполнителя главной роли берут под арест, тут — полный триумф. Со спектаклем "Всемирный…" так и произошло.
Надо признать, роль боевика и главарей всех степеней, вплоть до "командующего" одного из фронтов в Чечне, Закаев играл образцово-показательно. В этом смысле Закаев — это Швыдкой наоборот. Подсаженный в кресло министра культуры, Швыдкой на московском ТВ играет роль затейника-провокатора на тему "русского фашизма". Закаев тоже талдычит по всему миру про "русский фашизм". Переиграв в бандах все роли с переодеванием, Закаев стал министром культуры, как Швыдкой. Лучшего исполнителя замыслов террористки от кино и театра Редгрейв-Могилы найти было невозможно. Террор артист Закаев довел до уровня театрального искусства, до уровня Швыдкого и Шекспира.
Вместе со своей покровительницей, актрисой Ванессой Редгрейв, они в две руки создают новое искусство, как говаривал Петька из кинофильма "Чапаев", "в мировом масштабе". Кто тут кого нашел? Родство душ? Или ЦРУ поженило?
ЦРУ как киностудия подвизается давно. Сразу после событий 11 сентября 2001 года ЦРУ собрало в Голливуде киношников США на семинар и инструктаж: как воевать дальше? Для освещения "Бури в пустыне" Пентагон тоже отбирал журналистов сам. Это были цэрэушники с "крышей" журналистов.
Для "Бури в пустыне"-2 они сегодня отбирают таких же. Специалистов-киношников.
Был у ЦРУ "фильм" с рабочим названием: "Летел самолет из Анкориджа", о южнокорейском самолете — это 1983 год. ЦРУ вознамерилось вскрыть тогда нашу ПВО от Камчатки до Владивостока, от Магадана до Игарки вглубь; засечь местонахождение наших ракетных дивизионов, сколько их; прощупать электроникой нашу базу атомных подводных крейсеров. Мы сбили тогда цэрэушника.
Потом оглушительную славу кинофирме, принадлежащей ЦРУ, принес "фильм" "Руст на Красной площади". После съемок этого кино в одночасье полетели головы едва ли не всего высшего военного руководство СССР.
Так что Закаева можно называть как угодно, но то, что теперь, работая на киностудии ЦРУ, он создает "чеченское кино", оспорить нельзя.
Кассеты, которые якобы суть отчеты бандитов перед своими хозяевами — не отчеты вовсе, а продукция киностудии ЦРУ. Собирали ведь, повторим, Пентагон и ЦРУ официально сразу после 11 сентября 2001 года, всех киношников США на многодневное совещание, детальный инструктаж и получение под запись новых ЦУ — ценных указаний, как если бы киношники были одним из родов войск в составе Пентагона или одним из главков ЦРУ. Видеокассеты фирмы ЦРУ — бомбы и пакетики с наркотиками, имеются не только в чеченских домах. Фильмы студии ЦРУ говорят на русском, английском, французском, немецком, арабском языках. Их продают, как всякие голливудские кассеты, по всему миру.
Есть еврейское кино — Голливуд. Теперь есть "чеченское кино", но в нем исполнители живут и умирают по-настоящему.
Все фильмы, которые снимает фирма Могила-Закаев, все спектакли, которые ставят эти двое, — все они с открытым концом. Сняли на пленку похождения Радуева и "тракториста" — завязка и кульминация. А развязку — Радуев, "тракторист" пойманы и со связанными руками тупо смотрят в камеру, досняли московские телеоператоры. Озвучивание и монтаж, — также московских специалистов. Сняли они фильм, где Закаев в камуфляжке, с зеленой повязкой на лбу ставит задачу бандитам перед их вылазкой. А потом идет досъемка: Закаев в черном фраке с бабочкой на приеме в Госдепе США, в зале заседаний Европарламента, ему пожимает руку сама Тэтчер. Такое оно, цэрэушное искусство кино в исполнении Могила-Закаев. Мне удивительно, что киноведы до сих пор его не заметили. Хотя с точки зрения жанра чеченское кино не более безнравственно, цинично и преступно, чем еврейско-голливудское — деньги те же, кайф другой. Евреи говорят: кино мы ИМ не отдадим никогда и ни за что. ИМ — это всем, кто не евреи. Телекамеры стали стволами, поливающими огнем помоев все русское. Могила-Закаево кино напропалую использует те же приемы и методы. Правда, фирма Редгрейв-Закаев клепает свои фильмы за тысячи километров от голливудского Лос-Анджелеса, на другой стороне планеты, — открыто, вживую, на поле боя, в камерах пыток, на местах казней, в момент расстрелов и отрезания голов. Не было бы это преступлением, если бы эту "жизнь", эту "натуру" для Могилы-Закаева не создавало ЦРУ через провокации и подстрекательства, шельмование и шантаж.
В США нет Министерства культуры. Есть "Национальный Фонд искусств". Все функции нашего Минкульта отданы Министерству обороны США. Слово-оружие! Вот в каком направлении надо реформировать нашу армию, "укрупнив" для начала Министерство обороны за счет Министерства культуры, сделав Минкульт в МО не более чем ГЛАВПУром. Как в США, где после 11 сентября создан в Пентагоне "Отдел стратегического влияния" с функциями министерства культуры. Прав Грибоедов: дать им фельдфебеля — в Вольтеры.
