И что? Да ничего.
В понедельник утром ведомство Чубайса объявило, что готовится отключить свет еще многим гарнизонам Дальнего Востока и Сибири. Чубайсовцам плевать на то, что целый ряд законов и постановлений категорически запрещает обесточивать объекты Министерства обороны. Им никто не указ. "Бабки" гони!!!
Сами военные с безвольным смирением готовятся к осуществлению этой угрозы. Запасаются соляркой для дизель-генераторов. Бодро рапортуют, что не допустят снижения боеготовности и утраты контроля за обстановкой. Клянчат у центра деньги на погашение долгов.
И в этой чехарде неожиданно ловишь себя на том, что во всем происходящем почему-то не участвует человек, который по долгу службы должен был бы раз и навсегда поставить точку в этом безобразии. Господин главнокомандующий, он же президент, он же Владимир Путин. Главковерх словно в рот воды набрал. Молчит. Таится. Словно его и не касаются эти отключения. Словно армией командуют не он и Сергей Иванов, а сам электробарон Чубайс. И это робкое молчание президента делает его в глазах военных все более карикатурной фигурой.
Два года назад, прокатившись на истребителе, он бодро клялся поднять армию из руин, перевооружить и дать военным достойное содержание.
И что? Опять же — ничего!
До 2005 года, даже по самым оптимистичным прогнозам, нового оружия не будет, а саму армию сократят еще на треть. Повышения окладов армия ждет уже второй год, и дождется лишь к лету, когда вся "президентская прибавка" лишь на треть покроет девальвацию рубля за два прошедших года.
И вот теперь Чубайс наглядно демонстрирует военным, кто же действительно управляет страной и является в ней верховным главнокомандующим….
Когда-то в Советской Армии была шутка, что все полковники в ней, в зависимости от должности и характера, делились на три категории: "товарищ полковник", "полковник" и "эй, полковник!".
Увы, в наше время, похоже, возникнет еще одно обращение: "Эх, полковник!.."
Владислав ШУРЫГИН
Начало серии публикаций В. ШУРЫГИНА “Война и миф” — на стр. 3
На главную 1
2
3 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 12 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
13
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Денис Тукмаков ЧЕТВЕРТЫЙ РИМ
По верованиям Религии Победы, любое государство живет и процветает до тех пор, пока сохраняет способность к великим свершениям,— выигрывает войны, мобилизуется перед внешней опасностью или внутренней катастрофой, преображает в сады лицо Земли, стремится к грандиозной, пусть даже несбыточной мечте. Победы — особенно в войнах с сильнейшим врагом — несут в себе столь огромные заряды энергии, что благодаря им страна может вырваться в космос, открыть тайну бессмертия, стать местом Второго пришествия или построить коммунизм. Когда же свершения иссякают, когда государство по разным причинам отказывается от новых побед, — оно хиреет и умирает.
Красная империя Советского Союза держалась на двух почти невозможных победах — в гражданской и Великой Отечественной войнах. Третья победа в пору испытаний горбачевизмом — не наступила. Страна, вся мощь которой была нацелена на долгожданный, решающий рывок к Вечности, потерпела тотальное поражение. Мы потеряли все — кроме одной драгоценности.
Единственным местом во всей стране, оказавшимся неуязвимым перед лицом разгрома, была маленькая полоска речного берега на краю Советского Союза — Приднестровье. Десяток лет назад на этом клочке земли произошло чудо: люди, его населяющие, сумели протиснуться сквозь игольное ушко катастрофы. Единственные во всем СССР не отреклись от Красного знамени Победы. Внесли попранные святыни Родины под кров своего новорожденного государства. Отстояли его в сражениях с превосходящим врагом. Притянули к себе, словно магнитом, огромные массы людей и духовных энергий: казацкое братство и балтийских воинов, патриотическую элиту и защитников Дома Советов, разведчиков и писателей Империи. Сплотились из разроз- ненных людей, из разных наций в единый приднестровский народ. И вот уже двенадцатый год — дольше, чем иные державы — пестуют свою свободу.
По сути, именно Приднестровье, а не Россия, является правопреемницей Советского Союза, из состава которого оно никогда не выходило. Приднестровье, а не Россия, унаследовало от него огненную энергию Красных побед, превратилось в хранителя Красной веры, в икону Сопротивления. И поэтому именно Приднестровье, а вовсе не раздавленная Россия, способно дать своему народу новую национальную идею. Идею новой русской цивилизации.
Приднестровье — это уже намного больше, чем просто "осколок" России. Сегодня для ПМР нет ничего хуже, чем продолжать цепляться за оккупированную, распроданную, оскопленную метрополию, в которой ныне правят бал иуды. Довольно считать себя "забытым полком", "потерянными астронавтами", "окруженным форпостом" страны, вот уже десяток лет последовательно предающей своего самого верного, честного, не сдавшегося союзника. Не "Брестской крепостью" должны мнить себя приднестровцы, но скорее "Новым Светом", который тоже на первых порах был лишь "полоской земли, оторванной от дома", пока не превратился в новый очаг цивилизации. И та же судьба ждет Приднестровье, потому что именно оно, а не Россия, осталось чистым, незапятнанным, не отрекшимся от себя и своей истории государством, имеющим право бросать свой искренний вызов врагам и небесам. У ПМР отныне — собственные дороги, творцы и герои.
Дух Господень веет, где хочет, и неисповедимы пути его. Древний Рим хранил в легендах память о матери-Трое и герое-основателе Энее. Царьград подобрал оброненный италийский штандарт и держал его тысячу лет, став преемником Города и Веры. Юная, не раз горевшая Москва перенесла к себе патриарший престол и вместе с ним — традицию империи, расширив ее до океанов и Космоса. И так же теперь приднестровская земля приняла на себя из рук убитого Советского Союза всю тяжесть и величие государства меж трех океанов. "Первые три Рима пали, а пятому не бывать!" Приднестровье, Рим Четвертый, начинает свою поступь в истории.
Парадоксальным образом, преемственность традиции всегда дает право ее новому хранителю на резкое, подчас бесрассудное обновление. Приднестровью необходима новая, свежая, свободная от второго тысячелетия национальная идея, основой которой должна стать резкая модернизация. Это означает — отказ от тяготящих ее догм, порывание с миром мертвых ради будущей жизни.
Надо забыть чужие "прописные истины", потому что собственная правда была кровью подтверждена приднестровцами на своей земле. Забыть, будто "ПМР зависит от России": от ее дипломатического признания, ее газа и рынков, ее правителей и культуры. Как можно молодой, гордой, вкусившей победу нации зависеть от полуколонии? Приднестровью нужно признание? Так пусть добивается его от США, Германии, Турции, Украины! Россия, этот взятый турками Царьград, не слишком-то самостоятельна и признает ПМР едва ли не последней. Хватит прислушиваться к лепету прикованного к постели — пусть сам сначала выздоровеет.
Догма вторая — "с маленькой полоской земли не будут считаться". Забудьте! XXI век — это век коммуникационных потоков, виртуальных технологий и цивилизационных влияний, при которых протяженность границ и площадь территорий будут иметь второстепенное значение. Мир становится эфемерен, подвижен, неустойчив, и политические карты пора перекрашивать в перемежающиеся тона и оттенки, стирающие четкие границы. Чтобы выжить в новом мире, нужно иметь не ракеты средней дальности и не сонм Нобелевских лауреатов, а дух и страсть. Ими в избытке обладают приднестровцы, эти юные "балканские тигры", сохранившие стиль и дух имперскости, имеющие страсть строить государство, стрелять из автомата и учиться в университетах. Экспансия и укус молодых зубов — вот чего ждут не дождутся от них трусливые допотопные "национальные образования", разбегающиеся из преданной и убитой ими империи. В конце концов, если история последних веков нас хоть чему-то учит, так это тому, что нет ничего более изменчивого, чем национальные границы прибалканских государств.
