Впрочем, кое в чем с авторами можно поспорить. Например, с общим экономическим и даже рыночным уклоном их концепции. Отчасти это тоже соответствует моисеевским идеям. Но ведь рынок — это прогресс, это конкуренция, в то время как кооперация, взаимная поддержка, сотрудничество, как показывают гуманитарные науки, не менее важны, чем соперничество. Если XIX век был веком геополитики, а ХХ — веком геоэкономики, то нынешнее столетие, похоже, должно стать веком геокультуры.
Одной из главных функций современной науки является прогноз. Попытки отечественных учёных заглянуть в будущее, помочь власти увидеть завтрашние проблемы, начиная с хрущёвских времён, как правило, игнорировались. Исследователи и управленцы говорили на разных языках. Знание не было властью. В своё время президент Академии наук СССР, директор Института прикладной математики М.В. Келдыш говорил, что в этом институте не стоит заниматься математическим моделированием социально-экономических процессов. Во-первых, потому что медианные данные, необходимые для серьёзного моделирования, исследователям недоступны. Во-вторых, научные рекомендации, скорее всего, не будут поняты политиками. Но причастность нового руководителя президентской Администрации к концептам подобного уровня даёт надежду, что ситуация всё-таки изменится к лучшему. Конечно, у власти свои законы. Она очень быстро меняет людей. Четыре года, прошедшие со дня публикации статьи — большой срок, а путь от идей до их воплощения на деле может оказаться не близким. Но будем надеяться на лучшее. Россия вновь должна стать страной будущего. Как знать, возможно, рациональные математически построения Вайно предопределяют будущие революционные изменения.
Путин и Эрдоган
Александр Нагорный
Политика Посольский приказ Эрдоган
9 августа в Константиновском дворце под Санкт-Петербургом состоялись переговоры президента Российской Федерации Владимира Путина с президентом Турции Реджепом Эрдоганом.
Как ожидали практически все наблюдатели и международные эксперты, на этой долго и тщательно готовившейся встрече произошла нормализация российско-турецких отношений, практически неизбежная вследствие целого комплекса объективных политических и экономических причин, но случившаяся "здесь и сейчас" благодаря провалу затеянного американскими спецслужбами военного переворота в Турции 15 июля и принесенных Эрдоганом извинений за сбитый в ноябре 2015 года российский самолёт.
Но насколько радикальным и длительным окажется разворот Анкары в сторону Москвы, спрогнозировать достаточно сложно. Конечно, многократное обращение Эрдогана к Путину как "дорогому другу" можно расценивать как выражение личной благодарности турецкого президента за помощь, оказанную в ходе событий 15-16 июля. Конечно, заявленная готовность турецкой стороны к реализации целого ряда крупнейших энергетических и транспортных проектов: например, таких, как АЭС "Аккую" и "Турецкий поток", — имели под собой не только финансово-экономическую, но и политическую составляющую. При этом объявленная Путиным поэтапность восстановления двусторонних связей также является серьёзным признаком абсолютно нового подхода, который открывает дверь в совершенно иную сферу двустороннего сотрудничества, имеющего не региональное, а глобальное значение.
Все это так. Но главное всё же состояло и состоит в геополитическом аспекте визита турецкого президента и самих переговоров. Причём их значение не ограничивается только сирийским аспектом, который стороны внимательно и тщательно обсудили в ходе переговоров, пытаясь найти взаимовыгодные условия для развязки сирийского конфликта. Но главным результатом переговоров в Стрельне, главным результатом сближения Анкары и Москвы стало принципиальное изменение стратегической ситуации на Ближнем Востоке, а через неё — и во всём мире.
Ни для кого не были секретом планы "вашингтонского обкома" после президентских выборов в США и победы на них Хиллари Клинтон развернуть тотальное наступление на РФ как на "слабое звено" современного миропорядка путём разжигания "горячих" конфликтов по периметру российских границ и внутри самой страны. "Войны по доверенности" — вот название данной стратегии. Причём ключевым моментом её реализации была возможность не только свободной переброски исламских радикалов через турецкую территорию, но и создание здесь опорной базы для них. И если "направлением главного удара" считались Закавказье и Кавказ, то два вспомогательных удара готовились с флангов: со стороны Украины и со стороны Средней Азии. Такие "войны по доверенности" должны были полностью истощить все ресурсы РФ и в течение ближайших полутора-двух лет привести к внутриполитической дестабилизации с крушением центральной власти и российского государства в целом.
Этот замысел автоматически разрушается после сближения Анкары и Москвы. А поскольку вслед за переговорами на высшем уровне двусторонний диалог продолжили высшие чины российских и турецких силовых стркутур, это означает, что дело не будет отложено в долгий ящик. Возможно, плоды такого стратегического диалога созреют не так скоро, но они уже завязались, а возможности использовать Турцию в описанной выше американской стратегической комбинаторике стремятся к нулю.
Если стороны за ближайшие два-три месяца сумеют продвинутся вперед в сирийском урегулировании, то американское доминирование в ближневосточной ситуации и в глобальной политике ставится под большой вопрос. Тем более, что накануне визита Эрдогана российский президент провел изящный маневр в виде тройственных переговоров на высшем уровне с Ираном и Азербайджаном. Тем самым Ирану предлагалось более активно войти в урегулирование конфликта на закавказских и среднеазиатских территориях бывшего СССР, что должно служить приглашением Тегерана к общему диалогу с Турцией. Опять же, Турция и Иран находятся по разные стороны огненных баррикад в Сирии, но контуры контакта стали возникать. Недаром на Западе и, в особенности, в "вашингтонском обкоме" прозвучало столько встревоженных голосов. Над этим направлением еще много надо работать, предстоит и сильное противодействие со стороны пятой колонны в РФ, да и в самой Турции есть немало противников абсолютно новой политики. И у них есть возможности сломать складывающееся стратегическое взаимодействие, но шансы есть и их можно реализовать, что будет важнейшей победой российской дипломатии.
Выборы под сурдинку
Николай Коньков
Политика выборы Общество
12 августа Центральная избирательная комиссия Российской Федерации провела официальную жеребьёвку за номера политических партий в избирательном бюллетене.
Ну, вы всё видите сами. Этого невозможно не заметить.
Вокруг нас кипит, гремит, сверкает, переливается всеми красками политического спектра выборная кампания в Госдуму Российской Федерации VII созыва. Представители 14 партий и 2078 кандидатов-одномандатников не на жизнь, а на смерть (политическую, конечно) сражаются между собой, оспаривая заветные депутатские "корочки" в количестве 450 штук. Какие блестящие программы, какой глубокий анализ ситуации внутри страны и на международной арене, какие мощные полемические удары, какие броски оппонентов через себя! Где там Олимпиада в Рио-де-Жанейро?! Где пикировка между Трампом и Клинтон?! Где цирк du Soleil?! Вот от чего по-настоящему глаз не оторвать!
Что? Я брежу? Ничего этого нет и в помине? Всё не так?
Не может быть!
А почему? И что вообще происходит?
Чем накануне выборов занимаются политические партии, их лидеры и активисты?
Они всячески показывают, что для них выборы в высший законодательный орган собственной страны — это не критично и даже не серьёзно, что всё это — понарошку, всё это — игра в лотерею, где выданный ЦИКовским лототроном номерок значит больше, чем любая предвыборная программа политической партии: "Мы — номер один, голосуйте за нас!", "Мы — номер пять, всё "на пятёрку"!" и так далее, и тому подобное…
Нет, лично я к современной "представительской демократии" неолиберального толка отношусь более чем спокойно, на выборах всех уровней, каюсь, не голосовал с 1989 года, но и впредь также не намерен, примерно представляя, какую роль играют "народные избранники" в реальной "вертикали власти". Не "машина для голосования", как вопят "креативные оппозиционеры", но от центров принятия решений достаточно далеко. И да, могу поспорить о том, что в словосочетании "суверенная демократия" "суверенная", вопреки законам формальной грамматики, — это существительное, а "демократия" — всего лишь прилагательное. Особенно сейчас, когда во всем "западном" мире Россию снова стало модным выставлять источником "всемирного зла" и обвинять во всех смертных грехах.
