И настал момент, когда эти молитвы были услышаны. Нашему воинству была дарована Победа. Однако спустя двенадцать лет в СССР снова восторжествовало материалистическое безбожие, и религиозные основы Победы стали предаваться забвению. Взамен обществу предлагалась чисто либеральная версия, согласно которой победить удалось лишь благодаря огромным людскими потерям, "живым волнам" и "потокам крови", в которых утонула военная машина рейха. Такая странная теория не могла найти светлого отклика в душах людей, порождала сомнения и разочарования, разрушала национальную гордость. Но самое трагичное, что таким образом перечеркивались и представления о Победе, как благодатном даре, полученном Россией как залог своей эсхатологической миссии в эпоху Последних Времен.
Сегодня обращение к этому утраченному опыту религиозного восприятия Победы становится насущным велением времени. Ведь полное и отчетливое осознание всей значимости происшедшего в 1941-1945 годах может привести к необыкновенным переменам в русском мироощущении, которые придадут стране, народу, государству тот сверхмощный импульс, без которого невозможно выстоять в поединке с мировым злом, преодолеть те исторические испытания, которые готовит России грядущий век. Ведь даже обладая прекрасно обученными боевыми частями и лучшим в мире оружием, нельзя одолеть врага, не ведая, как обратиться к Богу, и не имея надежды быть услышанными. В мире, который насквозь пронизан плотными демоническими энергиями и безнадежно "лежит во зле", каждая новая победа России совершается только чудом.
Федор ЛИХОВ
Денис Тукмаков КРАСНЫЕ СВЯТЫЕ
Любая религия живет благодаря подвигам своих святых. Вера миллионов питается пролитой кровью жертв и мучеников. На прахе героев воздвигнуты и стоят недвижимо цитадели империй и наций. Своей смертью святые подтверждают правоту религии, доказывают истинность веры: умереть за идею — значит, обессмертить ее. Почитание святых в потомках, воспитание поколений на их подвигах распространяют святость веры на весь народ. Приобщение к подвигу и, наконец, его повторение десятками, сотнями, тысячами безымянных, неузнанных героев выковывают для нации незримый панцирь, хранящий ее в веках.
Наша религия Победы — не исключение. У нас есть свои святые. Наш символ веры написан красивым размашистым почерком красным на красном — кровь святых религии Победы еще не остыла, она шипит и пузырится на солнце, словно живая. Мы вдыхаем ее резкий запах, мы трепещем от ее жара — и никто не поколеблет нас в нашей Красной вере.
Красные святые. Их имена впечатаны в наш мозг — память о них умрет лишь с последним из нас. Останови нас в предсмертном хрипе, в любовном исступлении, в кличе торжества или битвы — мы тут же выпалим их имена: Зорге, Гастелло, Космодемьянская, Панфиловцы, Матросов, Кошевой, Карбышев. Мы пропитались их отвагой, зазубрили их жития, мы поселили их подвиги в собственной памяти. Их имена мы писали полностью, наши голоса дрожали, когда озвучивали их последние слова. Их фотографии, вырезанные из газет, стояли в красных углах. В тех монументах, что мы воздвигли в их славу, не было ни фальши, ни подобострастия — лишь гордость за то, что они — наши, и еще вызов всему остальному миру. В порывистых, воспаленных юношеских мечтах мы тысячи раз переживали их смерть, подставляя на их место себя. Мы им завидовали, мы их боготворили, мы подстраивали свой шаг под их походку, и радовались, когда в биении собственного сердца угадывали четкую, вечную пульсацию их сердец. И удивительно: даже сегодня наша вера в красных святых не может ослабеть. Оттого, наверно, что мы стареем и все еще живы, и живем дальше, а они умерли в подвиге своем и вечно молоды — и так будет всегда.
Вера в красных святых оживляет религию Победы. "Герои не отдавали свои жизни, если б хоть на мгновение сомневались в грядущей Победе," — так думали миллионы, а потом шли и побеждали — за Панфиловцев, за Космодемьянскую. И умершие герои, переселяясь в сердца живых, доживали до Победы и горевали, и торжествовали вместе со всем своим народом.
Откуда брались красные святые? Из какого теста они были слеплены? Они плоть от плоти мы сами. Советские граждане, обычные люди, не боги и не титаны. Это значит, что вслед за героями подвиг совершал весь советский народ, и святость переносилась на всех нас. И все же это были люди, сумевшие настолько проникнуться верой, что смогли противостоять всей остальной громаде тлена и хаоса, в которой были и одолевающий враг, и вечный страх смерти, и муки умирания и пыток, и кажущаяся беспросветность будущего. Религия Победы жила в красных святых, она преисполняла их решимостью и силой. И значит, мы тоже способны на это. Так вера наша крепнет многократно.
Для русского все его святые, какие были, — православные, красные — равны. Потому как на душу одинаково ложатся, врачуют ее от смерти и изгоняют страх.
Любая жертвенность святого по рациональному разумению своему бесполезна. Напрасны муки Карбышева, ничего не решала смерть Матросова, мало пользы было от пике Гастелло. В них не было ничего, кроме самозабвения и героизма. Но именно подобная бессмысленность героического поступка рождает подвиг. Поступок, совершенный ценой жизни, со столь великой энергией, не зная применимости в рациональной действительности, переходит в иерархию сердца, превращается в духовное подвизание, и на духовную жизнь своего народа оказывает ошеломляющее, чудотворное воздействие. В мгновение, когда истек кровью последний из Двадцати шести, это взвод перестал пребывать в бренной истории войн и государств, но влился в сакральную историю русского духа — непобедимого, противящегося врагу и смерти.
Поэтому нелепы досужие разговоры клеветников, что попрекают героев в нелепости их подвигов, несуразности их гибели. Под гранитом памятников они надеются отыскать сор, который очернил бы память о красных святых. Но в подвиге не бывает стыда. В символах не отыскать грязи. Жертвенность святого искупает его жизнь и его смерть, превращает его в другого человека, в идею, в икону, и попрать ее невозможно.
Пусть даже половина подвигов была не доказана, сомнительна, придумана. Но мы-то в них верим, и эта вера идет впереди нас. Пусть Гастелло — миф, но сколько еще фашистских эшелонов сгорело от небесного огня русских самолетов! В повторении подвига вера наделяется плотью, кровь героев перетекает в неисчислимых последователей. Нужен был подвиг Александра Матросова, чтобы до конца войны его повторили еще четыреста человек. Требовались гордый гнев Космодемьянской, нужен был огненно-молчащий монолит Карбышева, чтобы красноармейцы научились мужественно встречать смерть в плену и не бояться пыток. Необходим был подвиг Двадцати шести панфиловцев, чтобы потом была Шестая рота.
Энергетика красных святых трудилась на все послевоенные поколения советских людей. Сегодня то, чему служили они, разгромлено. Камни обратились в прах, но вера не исчезла! Живая энергия подвигов красных святых пополняет нашу чашу Победы — скоро выплеснется она в мир огнем и любовью!
Денис Тукмаков
Александр Брежнев ЦВЕТА КРОВИ И ОГНЯ
В последние предпасхальные дни, накануне 55-летия Великой Победы, из хранилищ Центрального музея Вооруженных Сил России было вынуто, очищено от пыли Знамя Победы. То самое, штурмовое знамя, которое было поднято в 45-м над рейхстагом. Без гербов и надписей, простое красное полотнище, поднятое советскими воинами над поверженным Берлином. Простреленное пулями, облитое кровью, потом и слезами, истерзанное безжалостными временем и предателями, красное полотно вышло из хранилища. Вышло не для парада, не для салюта — сейчас не время для салюта, об этом вам скажет любой военный. Вышло для боя и для долгожданной Победы.
Знамя Победы несут на руках через Минск, Киев и Москву. Скромно и неслышно насквозь пропитанное кровью знамя обходит главные славянские города.
Как в лихую годину, когда под Москвой уже стояли безжалостные орды Тамерлана и русские люди несли на руках Владимирскую икону Божией Матери, так и сегодня по русским землям идет Знамя Победы, кровавый стяг советского воинства. Святое, от святости жертвы и подвига, Знамя — тоже икона. Икона ХХ века.
Когда знамя русской Победы входит в города, там творится что-то невероятное. Бесы и демоны заходятся в припадке. Вся антирусская нечисть впадает в экстаз, каждой ведьме и черту хочется плюнуть в красное знамя, оболгать его в телеэфире, опорочить в бульварной газетенке. "Если не можешь дорасти, —доплюнь!" — вот лозунг "свободной" демократической прессы славянских стран СНГ в эти дни.
