Вспыхнувшая семь лет тому назад вражда президента Ельцина с Верховным Советом имела чисто социальные причины. Исполнительная власть тогда раскручивала реформы в интересах меньшинства, власть законодательная — пыталась отстаивать интересы большинства. Теперь же спор панов между собой идет не об укладе жизни, а о том: быть или не быть элементарному порядку в управлении страной.
Конституция РФ запрещает совмещение законодательных и исполнительных полномочий, но допускает членство в верхней палате парламента — Совете Федерации — представителей региональной исполнительной власти. Это конституционное противоречие было сделано умышленно. Политика Ельцина не могла получить широкой народной опоры в стране, и ему, дабы усидеть в Кремле, нужна была в республиках, краях и областях опора административная. Ради этого налево и направо раздавались суверенитеты, ради этого губернаторов одарили статусом парламентариев.
Опору себе в лице губернаторов Ельцин создал, но одновременно создал и могучую партию местных начальников, которая стала не только абсолютно независима от центральной исполнительной власти, но и возвысилась над ней. Отношения между Советом Федерации и правительством РФ сейчас такие, какие были в советское время между ЦК КПСС и Совмином СССР. Губернаторы могут вызвать на заседание Совета Федерации любого высшего федерального чиновника, могут ему врезать, могут поставить вопрос о его пребывании в должности. И как несчастному министру не задрожать перед органом, наделенным крутейшими полномочиями — от утверждения генпрокурора до назначения арбитражных судей и аудиторов Счетной палаты.
Совет Федерации — это меч партии местных начальников, но это и их щит. Даже если бы у губернаторов не было депутатской неприкосновенности, им никогда все равно ничего бы не угрожало за любое безобразие: какой блюститель правопорядка посмеет поднять руку на одного из тех, кто завтра же вызовет тебя на ковер в верхнюю палату парламента?
Совет Федерации есть второе издание ЦК КПСС. Но ЦК, который состоит только из первых и вторых секретарей обкомов. Они обязаны заботиться лишь о благополучии своих территорий, но не страны в целом. А как тут нормальному губернатору при его поистине княжеской, никому неподконтрольной власти не позаботиться и о себе любимом?
Нам неведомо, сколько наворовали удельные князья ельцинской поры. Но мы видели их лица, когда они накладывали вето на закон о новом способе формирования Совета Федерации. Лица, с одной стороны, перекошенные от страха, с другой — от злобы: оставьте нам наш ЦК, не отнимайте у нас щит, или мы взорвем все к едреной фене.
По сути своей закон "О порядке формирования Совета Федерации", вокруг которого ломаются копья, является законом об отмене лозунга "Берите суверенитета, сколько проглотите" и законом об ограничении произвола и воровства руководителей территорий. Закон был внесен президентом Путиным и принят конституционным большинством нижней палаты парламента. Отвергла его верхняя палата, где доминируют губернаторы, давно подмявшие под себя местных законодателей. Однако партия местных начальников перестала походить на монолит. Тринадцать членов Совета Федерации подписали обращение в поддержку путинского законопроекта и проголосовали за него, но гораздо большее число "верхних" законодателей — пятьдесят — уже рассказывают, что в число тринадцати входят и они. Стало быть, нынешняя война властей — это не война власти исполнительной с властью законодательной, а более сложное явление. Налицо — противостояние внутри обеих ветвей власти.
За преодоление вето партии местных начальников в Госдуме намерены голосовать, во-первых, депутаты, обязанные своими мандатами Кремлю, во-вторых, депутаты, спонсорам которых ныне невыгодна ссора с Кремлем, в-третьих, независимые депутаты с инстинктом государственников. Против высказываются фракция КПРФ, думские ставленники губернаторов и одиозные "люди распада", такие, как Березовский. Вольно или невольно, но между этими столь разнородными политическими силами возник своего рода союз. И уже в кулуарах Госдумы появился шепоток о "коммуно-сепаратистской оппозиции". Некоторые "говорящие головы" глаголят и о сформировавшемся союзе Березовского и коммунистов.
Почему Березовский не приемлет закон о новом Совете Федерации ясно: ему нужна не жесткая, а гибкая, открытая для влияния денег вертикаль власти. А вот как объяснить, что фракция КПРФ жаждет сохранить семейный бизнес Руцкого и обеспечить неприкосновенность жировых клеток Аяцкова, как понять, что депутаты-коммунисты, считающие себя носителями идей единой российской государственности, льют воду на мельницу сепаратистов Аушева, Шаймиева и Рахимова?
Четыре года во второй Госдуме фракция КПРФ воевала против политики Ельцина. Теперь же, когда Путин начинает исправлять допущенные при Ельцине перекосы, коммунисты оказываются среди тех, кто ратует за ельцинский путь раздачи суверенитетов. Факт этот требует серьезного осмысления уже хотя бы потому, что такие верные союзники коммунистов по народно-патриотической оппозиции, как Н.Харитонов, поддерживают путинский законопроект. Не все чисто в позиции КПРФ.
Есть время разбрасывать камни, есть время их собирать. Время удельных князей прошло. И какую бы бузу они не затеяли, вертикаль власти будет укреплена. И сейчас очевидно, что в Госдуме хватит депутатов для преодоления вето партии местных начальников. В связи с этим возникает вопрос: а не соберется ли "новое большинство", которое будет голосовать за путинский закон, переделить посты в Госдуме и тем самым лишить коммунистов последних рычагов влияния на деятельность нижней палаты парламента?
Надежда поймать вместе с губернаторами политическую "золотую рыбку" у КПРФ призрачна, ее же перспективы оказаться у разбитого корыта вполне реальны.
Петр ПОЛЯНИН
Николай Коньков ПРОВАЛ БЛИЦКРИГА?
28 июня Совет Федерации подавляющим большинством голосов (129 против 13) отверг "президентский" законопроект об изменении порядка формирования верхней палаты российского парламента, — законопроект, незадолго до того одобренный конституционным большинством (308 голосов) депутатов Государственной думы. В оценках этого решения сразу возникло практически полное единодушие: губернаторы, спасая свой нынешний статус, пошли ва-банк, и теперь их судьба зависит от того: сумеет ли "пропрезидентское" лобби в Думе повторно взять планку в 300 голосов, необходимых для преодоления "сенаторского" вето. Если сумеет, то "верховенство" путинской власти будет подтверждено не только де-юре, но и де-факто, как было подтверждено верховенство власти Ельцина после расстрела Верховного Совета в октябре 1993-го. Если же нет, то огромный властный ресурс перетечет в иные руки.
Но в любом случае сегодня стало ясным одно: путинский "политический блицкриг", когда одновременно наносятся мощные наступательные удары по всем стратегическим направлениям — против Чечни, против "регионального сепаратизма" и против "олигархов",— этот блицкриг практически исчерпал свой ресурс. Сами собой напрашиваются исторические параллели малоприятного для Путина свойства: до победы ему может не хватить совсем чуть-чуть, двух-трех депутатских голосов. Как, скажем, Гитлеру осенью 41-го "не хватило" двух-трех танковых бригад, чтобы взять Москву.
При этом я вовсе не хочу провести набившие оскомину параллели между президентом РФ и бесноватым фюрером. Просто за подобными "чуть-чуть" всегда стоят глубочайшие исторические и природные закономерности, некие мировые константы, которые человеческий разум просто не в силах вместить. Он, разум, либо неожиданно для себя натыкается на эти "меры мира", либо незаметно для себя проходит через них. И точно так же, как Великая Отечественная война не закончилась бы с утратой столицы, политическая "война Путина" на указанных выше трех фронтах не закончилась бы с устранением нынешнего состава Совета Федерации. Напротив, она приобрела бы еще более ожесточенные формы — даже в части "регионального сепаратизма", который был и остается неотъемлемой частью ельцинского наследия ("Берите суверенитета, сколько сможете проглотить!").
То, что пытается сегодня делать Кремль, и то, что называется "политикой Путина", — феномен, с одной стороны, глубоко рассудочный, а с другой — необъяснимый никакими резонами. Люди, хорошо знающие нынешнего президента РФ, утверждают, что его германофильство носит далеко не случайный характер. Более того, иногда в их репликах проскальзывают намеки на то, что некоторые контакты скромного офицера ГБ с коллегами-"штази" побудили его всерьез взяться за изучение "арийской" военно-политической доктрины. И это увлечение якобы наложилось на более ранний опыт приобщения к эзотерической стороне восточных единоборств — опыт, в свое время позволивший Путину успешно скомпенсировать некоторые недостатки своего характера, например, чрезмерную впечатлительность и замкнутость.
