Ознакомительная версия.
Была установлена дата рассмотрения дела об экстрадиции по существу – 1 декабря 2009 г., до этого времени Чичваркин, как и ранее, был отпущен под залог в £100 тыс. Оценивая вероятность выдачи его российским властям, Чичваркин заметил: «Теоретически можно начать дежурить в Шереметьево с цветами. Если серьезно, то это будет решать британский суд, но свою невиновность я доказывать не перестану» (интервью газете «Коммерсантъ» 3 сентября 2009 г.).
1 декабря 2009 г. заседание длилось те же десять минут. Все это время стороны обвинения и защиты посвятили формальной стороне проведения слушаний и подготовке к ним. Адвокаты Чичваркина ходатайствовали перед судьей об отсрочке слушаний. Свою просьбу они мотивировали необходимостью перевести с русского на английский язык материалы по делу (их набралось почти 29 томов). Судья согласился и напомнил адвокатам и прокурору, что соответствующие материалы стороны должны подготовить к 2 августа 2010 г.
По окончании заседания Евгений Чичваркин предстал на ступенях здания суда перед журналистами с широкой улыбкой. «Я надеюсь, что докажу всем, что я прав, – заявил он. – И я надеюсь, что британское правосудие, которое независимо, будет честным ко мне». Затем бизнесмен внимательно выслушал вопросы журналистов, но отвечать на них, вопреки данному ранее обещанию, не стал. Еще раз повторив «Я прав», бизнесмен сел в лондонский кэб нетрадиционного для этого вида транспорта голубого цвета и, уже отъезжая, показал журналистам через окно сложенные в виде буквы V пальцы.
В августе 2010 г. перед входом Магистратского суда лондонского района Вестминстер, где должно было состояться заседание по делу об экстрадиции Евгения Чичваркина, собралось множество журналистов. Однако их ждало разочарование. Сотрудница пресс-службы суда сообщила, что суд перенес заседание на 13 сентября 2010 г. В сентябре заседание вновь было перенесено – на весну 2011 г.
Между тем история с контрабандой получила довольно неожиданное продолжение: 29 января 2010 г. Следственный комитет при прокуратуре РФ сообщил о предъявлении обвинения в превышении должностных полномочий (часть 3 статьи 286 УК РФ) бывшему следователю Московской межрегиональной прокуратуры на транспорте Дмитрию Латышу. Следователю инкриминировали вынесение ряда незаконных постановлений в связи с изъятием в 2006 г. партии мобильных телефонов, принадлежавших ООО «Евросеть-Опт». Именно он тогда подписал следственное поручение на уничтожение 50 тыс. телефонов. А через некоторое время представители «Евросети» заявили, что выявили факт продажи в розничной сети 2000 телефонов Motorola из партии, подлежавшей уничтожению. Через некоторое время в отношении Дмитрия Латыша было возбуждено уголовное дело. В 2008 г. (к этому времени он уже уволился из органов прокуратуры) был объявлен в федеральный розыск. В ноябре 2010 г. Латыш получил год и три месяца колонии-поселения.
Дело о похищении человека и вымогательстве также закончилось несколько неожиданным образом. В декабре 2010 г. суд присяжных оправдал всех подчиненных Евгения Чичваркина по всем пунктам за отсутствием события преступления. Левина и его товарищей освободили прямо в зале суда.
Евгений Чичваркин заявил, что, несмотря на оправдание его бывших подчиненных, сам он не намерен возвращаться в Россию. «На меня выписан ордер на арест, в Англию подан запрос на мою выдачу, как я могу возвращаться, пока не аннулированы эти документы? – пояснил он. – Пусть сначала Россия сделает это». По мнению бизнесмена, оправдательный вердикт был вызван тем, что «присяжные устали от вранья и путаницы следствия и так называемых потерпевших». Бизнесмен был уверен, что за уголовным делом стоят «силовики, у которых из-за сильно развитых мышц явно атрофировался мозг». Кстати, теперь у Лондона были все основания не выдавать России Чичваркина.
Вскоре стало известно, что Евгений Чичваркин больше не разыскивается Россией по каналам Интерпола. В феврале 2011 г. Вестминстерский магистратский суд закрыл дело об экстрадиции. Впрочем, располневший к тому времени бывший желтый инсургент Чичваркин и не собирался возвращаться на историческую родину; похоже, ему понравились жизнь обезличенного рантье и роль дежурного обличителя «загнивающей России». Так скучно завершилась еще одна выдающая бизнес-карьера 2000-х.
Бизнес 2000-х постепенно упорядочивался, во всяком случае по сравнению с 1990-ми. И хотя здоровым назвать некоторые рынки (рынок жилья, например) было трудно, экономика России росла. Вслед за нефтяными ценами, с оглядкой на которые складывался не только бюджет, а и внешняя политика России, формировался слой новых совладельцев страны.
Мировой кризис 1998 г. постепенно завершался, мировой спрос не нефть и газ рос, соответственно росли и цены. В 2000 г. среднегодовая стоимость российской нефти составила более $25 за баррель, а рекорд был поставлен 11 сентября – $35,5. Правда, после 11 сентября 2001 г. для русской нефти наступили черные дни: к 15 ноября ее стоимость скатилась до $15,4 за баррель. Но именно в 2001 г. в правительстве родилась идея не тратить нефтяные доходы, а накапливать на будущие нужды.
Потом цены на нефть снова росли и, соответственно, увеличивались и темпы роста ВВП. Уже в 2001 г. ВВП вырос более чем на 5 %. К 2008 г. рост составил 7 % в год – рекорд за последние 30 лет. Россия перестала брать деньги в кредит и начала расплачиваться по старым долгам. Росли золотовалютные резервы. Даже рождаемость стала вдруг расти. Как доложила на заседании правительства вице-премьер Валентина Матвиенко, в 2001 г. в России родилось на 44 тыс. человек больше, чем в прошлом. Премьер Касьянов заметил: «Надо и дальше стимулировать рождаемость!» На что Матвиенко ответила: «Верно! Только надо и остальным членам правительства окунуться в эту работу».
В 2003 г. рейтинговое агентство Moody’s впервые присвоило России кредитный рейтинг. В атмосфере всеобщей стабилизации, капитализации и вертикализации не слишком громко прозвучала статистика об уровне конкурентоспособности российской экономики: госсектор по-прежнему составлял порядка 45 % экономики, административные барьеры обходились бизнесу в $7–8 млрд в год, «добровольное» финансирование социальных программ – еще в $4 млрд. А деловая коррупция съедала около $33 млрд. Итого нагрузка на экономику со стороны административных барьеров и коррупции превышала $40 млрд – две трети ВВП.
В 2005 г. суверенный кредитный рейтинг России был пересмотрен в сторону повышения всеми крупнейшими рейтинговыми агентствами, что способствовало росту инвестиций в Россию. Приток капитала в частный сектор составил $53,7 млрд, прямые зарубежные инвестиции по сравнению с 2004-м выросли на 38,8 % и достигли $13,1 млрд.
Оставалось еще вялое любопытство относительно нефти – как и риелторы, нефтяные аналитики все еще опасались, что цены могут обрушиться. Основания были связаны в первую очередь с подготовкой США к войне в Ираке. Цены на нефть попрыгали-попрыгали и вновь начали расти. В 2004 г. был пройден «психологический рубеж» – $50 за баррель.
Еще в 2001 г. был назначен новый глава «Газпрома» – считавшегося непотопляемым Рема Вяхирева сменил никому не известный Алексей Миллер. Все, что смог сказать тогда про него вице-премьер Виктор Христенко: «Он очень хорошо показывает на картах нефте– и газопроводы». У Миллера был противник – первый заместитель главы администрации президента Дмитрий Медведев, который, по слухам, сам имел виды на высший пост в «Газпроме». Но Миллера поддерживал Игорь Сечин, начальник личного секретариата президента. А в конце 2005 г. состоялось долгожданное событие: были подписаны указы, снявшие ограничения на торговлю и владение акциями «Газпрома». В результате капитализация компании выросла почти до $200 млрд.
В сентябре 2005 г. Роман Абрамович продал «Газпрому» контрольный пакет акций ОАО «Сибнефть». Сумма сделки составила $13,1 млрд. А компания была переименована в «Газпром нефть».
Вхождение «Газпрома» в проект «Сахалин-2» дало мощный импульс завершению масштабного проекта в области поставок энергоносителей в страны АТР и Северной Америки. В рамках этого проекта в 2005 г. «Газпром» осуществил первые поставки природного сжиженного газа (СПГ) в США, в 2006 г. – в Великобританию, Японию и Южную Корею.
Цена на углеводороды начала формировать не только бюджет, но и внешнюю политику России. В 2005 г. в ходе визита Владимира Путина в Берлин «Газпром» подписал с немецкими компаниями BASF AG и E. ON AG соглашение о строительстве Северо-Европейского газопровода. Была создана North European Gas Pipeline Company (NEGPC), в которой «Газпром» получил 51 % акций, а также исключительное право на экспорт газа по подводному газопроводу длиной 1200 км. Так стартовал проект «Северный поток», дающий возможность прямых поставок газа в Европу в обход газовых торговых войн с «незалежной» Украиной.
Ознакомительная версия.
