падает в обморок.
СОСТЯЗАНИЕ ГОМЕРА И ГЕСИОДА {*}
{* Взято из древнегреческой легенды о Гомере и опирается на перевод Вольфганга Шадевальдта ("Легенда о Гомере, странствующем певце". Издательство Эдуарда Штихноте, Потсдам). Упражнение дает возможность научиться читать стихи и в то же время показать характеры двух честолюбивых старцев, ведущих между собой борьбу, полную действия. Написано в сотрудничестве с Р. Берлау.}
Чтец
Некогда на острове Эвбее решил Ганиктор справить тризну по отцу своему царю Амфидаму. И призвал он на состязание всех мужей, отличавшихся телесною силой и быстротой, а также искусностью и знанием в свой город Халкиду, и установил в их честь ценные награды. Пустился тогда в дорогу и Гомер и, как повествуют, нечаянно повстречал в Авлиде певца Гесиода, и вступили они вместе в Халкиду. Знатные халкидцы назначены были судьями, и среди них Панед, брат опочившего царя. И вступили оба певца в достопамятное состязание, из коего победителем, как гласит предание, вышел Гесиод, и вот как это случилось. Гесиод, оказавшись посреди круга, стал задавать Гомеру вопрос за вопросом, а Гомер отвечал ему. И начал Гесиод:
Гесиод
Брат любезный Гомер, тебя восхваляют за то, что
Ты великие мысли вложил в песнопение. Жаждем
Мысли твои услыхать. Сообщи нам, во-первых, о мудрый,
Что человекам всего благотворней? А также скажи нам,
Что из того благотворного людям нужнее сначала?
Гомер
Людям всего благотворнее вовсе на свет не родиться,
Если ж родиться пришлось, то в Аид опуститься немедля.
Гесиод
Славно. Хотя мрачновато.
Гомер
Не слишком.
Гесиод
А все же, пожалуй!
Ну, а теперь скажи, что всего нам приятней на свете?
Гомер
Вот что: когда хмельным ликованьем объятые гости
В дружном застолье сидят и внимают словам песнопевца,
А на столах громоздятся хлеба и душистые яства,
А виночерпий всем равно вино разливает по чашам,
Вот что приятней всего и прекрасней всего в этом мире.
Чтец
Отзвучав, эти строки вызвали такое изумленное восхищение греков, что их называли "золотыми словами", и поныне еще стихи эти произносят, когда усаживаются за трапезу или совершают возлияние в честь бессмертных, собираясь на празднество жертвоприношений.
Гесиод же, увидев успех соперника, испытал досаду. И начал он ставить хитроумные вопросы, таящие двойной смысл. Произнося стихи, казавшиеся пустым набором слов, он требовал, чтобы Гомер после каждого стиха вставлял свой, так, чтобы из сочетания получалось что-то понятное.
Гесиод
К ужину подали мясо, а выи дымящихся коней...
Гомер
Из ярма вынимают; они утомились от битвы.
Гесиод
Но усердием всех превосходит фригиец ленивый...
Гомер
И созывают бойцов к морю, отведать от пищи.
Гесиод
Он был отважен в бою, но в своей неуемной тревоге...
Гомер
Мать горевала о нем, ибо войны для женщин жестоки.
Гесиод
Так пировали они до ночи глубокой, с собою...
Гомер
Не прихватив ничего, но трактирщик их потчевал щедро.
Гесиод
Дружно ахейцы взялись за охваченный пламенем остов...
Гомер
Не догадавшись судно столкнуть в гасящие волны.
Гесиод
Жертву богам принеся и выпив соленую влагу...
Гомер
Снова готовы отплыть на своих кораблях крутобоких...
Гесиод
Громко воззвал Агамемнон к бессмертным богам: - Погубите...
Гомер
Нас, но не море!
Гесиод
Так рек Агамемнон, а после добавил:
- Воины, ешьте, не зная тревоги: из нас ни единый
Не достигнет вовек берегов вожделенной Эллады...
Гомер
В ранах и язвах, а все возвратятся домой невредимы!
Вот что хотел ты сказать, - ты вопросы подкидывал славно!
Чтец
Но Гесиод не мог оставить поле боя за Гомером, и он снова начал:
Гесиод
Ты мне скажи, о слепец, и ответь непременно стихами:
Как и когда народы полнее всего процветают?
Гомер
Если не терпят они, чтоб один наживался на деле,
Что разоряет других. И если им доблесть дороже,
Нежели грех и порок, - это значит, что доблести будут
Выгодны людям, пороки же будут сулить разоренье.
Гесиод
Надо ль, чтоб общая польза над личной всегда возвышалась?
Гомер
Нет, в государстве должно быть не так, ибо личная польза
Необходимо должна оказаться и пользою общей.
Гесиод
Значит, любимец богов, о себе пусть каждый печется?
Гомер
Пользу свою осознав, пусть каждый ее умножает.
Гесиод
Есть ли такой человек, кому бы дарил ты доверье?
Гомер
Тот человек, чьим делам угрожала бы та же опасность.
Гесиод
Что ты считаешь, певец, вершиною счастья для смертных?
Гомер
В жизни поменьше страдать, а радости видеть побольше.
Чтец
Когда завершился и этот круг, эллины единодушно потребовали увенчать Гомера лаврами победителя. Но царь Панед пожелал, чтобы каждый из чтецов исполнил лучший отрывок из собственных творений. И тогда начал Гесиод и произнес следующие стихи из "Работ и дней":
Гесиод
В день, когда восстают семизвездием дщери Атласа,
Можно уборку начать, а заход их - начало посева.
Сорок ночей и дней семена от взоров сокрыты
И созревают в земле с течением теплого лета.
Так и на плоских равнинах, на ровных полях побережий,
И высоко в горах, отдаленных от шумного моря,
Всюду, где землепашец зерно свое в землю бросает.
Чтец
Вслед за ним Гомер прочел из "Илиады":
Гомер
Окрест Аяксов-героев столпилися, стали фаланги
Страшной стеной. Ни Арей, ни Паллада, стремящая рати,
Их не могли бы, не радуясь, видеть: храбрейшие мужи,
Войско составив, троян и великого Гектора ждали,
Стиснувши дрот возле дрота и щит у щита непрерывно;
Щит со щитом, шишак с шишаком, человек с человеком
Тесно смыкался; касалися светлыми бляхами шлемы,
Зыблясь на воинах, - так аргивяне, сгустяся, стояли;
Копья змеилися, грозно колеблемы храбрых руками;
Прямо они на троян устремлялись, пылали сразиться.
Чтец
Эллины снова были восхищены Гомером, они восторгались тем, как искусны его стихи, и требовали наречь его победителем. Но царь Панед увенчал Гесиода, сказавши, что победа по праву принадлежит тому, кто призывает к земледелию и миру, а не тому, кто повествует о войнах и побоищах.
ЧЕТВЕРТАЯ НОЧЬ
РЕЧЬ АВТОРА О СЦЕНЕ ТЕАТРАЛЬНОГО ХУДОЖНИКА КАСПАРА НЕЕРА
Иногда мы начинаем репетировать, ничего не зная о декорациях, и наш друг делает лишь небольшие эскизы к сценам, которые мы должны сыграть, скажем, шесть человек сидят вокруг работницы, которая за что-то их упрекает. Возможно, что потом в тексте мы обнаружим всего пятерых, наш друг ведь не педант какой-нибудь, но он показывает нам самое главное, что нам важно знать, а каждый из его эскизов неизменно является законченным маленьким шедевром. Мы сами выбираем на сцене место для женщины, ее сына и гостей, а наш друг при сооружении декорации соответственно размещает мебель. Иногда он рисует декорации заранее, а потом помогает нам в расстановке и разработке жестов персонажей и нередко также - в разработке образов и речевой характеристики героев. Его декорации пропитаны духом данной пьесы и возбуждают у актеров честолюбивое стремление успешно сыграть в ней свою роль.
Он по-своему читает всякую пьесу. Вот только один пример: в шестой сцене первого акта шекспировского "Макбета" король Дункан и его военачальник Банко, приглашенные Макбетом в замок, восхваляют последний в знаменитых стихах:
"В хорошем месте замок. Воздух чист,
И дышится легко. Тому порукой
Гнездо стрижа. Нам этот летний гость
Ручается, что небо благосклонно..."
Неер настоял на том, чтобы замок представлял собой серую полуразвалившуюся постройку на редкость нищенского вида. Хвалебные слова гостей - всего лишь дань вежливости, - полагал он. А Макбеты - как он считал - были лишь мелкими шотландскими аристократами с болезненным честолюбием!
Его декорации - замечательные рассказы об окружающем мире. Создавая их, он исходит из широкого замысла, не допуская, чтобы какая-нибудь несущественная деталь или украшение отвлекли его от этого рассказа, являющегося рассказом художника и мыслителя. При этом общая картина прекрасна, а существенные детали выполнены с большой любовью.
Как заботливо он выбирает стул и как продуманно устанавливает его! И все помогает игре артистов! Он способен укоротить ножки стула и подобрать к нему стол соответствующей высоты, так, чтобы люди, обедающие за этим столом, сидели в особой позе, - разговор обедающих, ниже обычного склонившихся над столом, от этого приобретет какой-то необычный оттенок, проясняющий смысл эпизода. А сколько эффектов порождают придуманные им двери самой различной высоты!
