Над розой пусть кружится соловей,
Пусть рядом с розой сыч-злодей не пляшет!
Мне красоту изустно восхвалять,
Язык – моё перо, а грудь – тетрадь.
Нет больше сил, устал я петь-играть,
А твой гранат в горсти моей не пляшет!
КОСЫ ТВОИ
Тебя не обижу – послушай меня,
Чернеют, красавица, косы твои,
В пристрастье к очам твоим серым виня,
Со мною расправятся косы твои.
Ты тоже несчастна, как я разглядел,
Разбитое сердце, печальный удел.
Такой соколицей сарыч завладел,
Теперь не избавятся косы твои.
Я, странник влюблённый, пою от души.
Рассыпались косы – скорей причеши.
И тело, и грудь у тебя хороши,
Но больше мне нравятся косы твои.
Я УВИДЕЛ
Я шёл, дорога вывела к ручью.
И что же на поляне я увидел?
Лежит и стонет, и трепещет лань,
И раны бедной лани я увидел.
Глазами водит, дышит всё слабей –
Не пощадил её стрелок-злодей,
И сердце он пробил навылет ей,
И смерть в глубокой ране я увидел.
Такую рану поздно зашивать,
Мне водопадом грозно бушевать,
С дитём навеки расставалась мать,
И это расставанье я увидел.
НЕ ОБИЖУСЬ
Захочешь – казни или в рабство возьми,
Послушен я воле твоей – не обижусь.
Я в степи уйду, как Меджнун, от любви,
Убить пожелаешь – убей, не обижусь.
Желтея, как воск, я томлюсь до зари,
Ты только улыбкой меня одари.
А после мой дом развали, разори,
Добра моего не жалей, не обижусь.
Влюблённый ашуг Алескер – это я,
Краса чернобровая – гибель моя.
В могилу меня положи у ручья.
Ходи по груди моей, не обижусь.
Я НАШЁЛ
Тоскою запиваю грусть мою –
Такое угощенье я нашёл.
Скупаю муки, горе продаю –
Пути обогащенья я нашёл.
В разлуке не тужить я не могу,
Ни умереть, ни жить я не могу,
Тебе, любовь, служить я не могу –
Винюсь, чтобы прощенье я нашёл.
Не мучь разлукой снова, пощади,
Уж места нет живого, погляди,
Не поминай былого, подожди,
В чём было упущенье, я нашёл.
Теперь скорей бы ярмарка, скорей,
Я там бы показался средь людей
С невиданной жемчужиной моей,
Что всем на восхищенье я нашёл.
НЕ ГРЕХ
Вино запретил мусульманам пророк,
Но с горького горя упиться – не грех.
Для друга смертелен малейший попрёк,
С врагами на брань не скупиться – не грех.
Мужской неразрывен до смерти союз,
Но если приятель – изменник и трус,
Башку отщепенца сменяй на арбуз,
От ложных друзей отступиться – не грех.
Я многое в жизни с годами постиг:
Бывает, что сердце – одно у двоих.
Тогда, хоть весь мир восстаёт против них,
Встречаться в тиши и любиться – не грех.
Ашуг БАСТИ
(1843–1936)
ПОТЕМНЕЛА
Холодные ветры стучат в мою дверь,
И светлая доля моя потемнела.
В горах моих тьма поселилась теперь,
И небо во мраке, во тьме без предела.
Измучило время лихое меня,
И суд, и управа – капкан, западня.
Мишенью для стрел, мотыльком для огня
Душа моя стала, витая несмело.
Душистые дыни похитил злодей
И дерево жизни лишилось ветвей.
Свирель не поёт, не лепечет ручей,
Убит Ханчобан, и Басти помертвела.
Тускнеет и вянет надежда моя,
Пожизненный траур – одежда моя.
Вселенная стала тюрьмою, а я –
Невольницей в ней без души и без тела.
ЗАЖИВО СГОРЕЛА
Стрела любви расщеплена,
Свеча души моей истлела.
На землю рухнул сокол мой,
Что в небесах не знал предела.
Была иною жизнь моя,
Да извела судьба-змея,
Навек рассталась с милым я
И навсегда осиротела.
Судьба захочет извести –
Никто не сможет нас спасти.
И если спросят: что с Басти?
Скажите: заживо сгорела.
Я ПРИШЛА
Вместо белых облаков
Туча тёмная пришла,
В междугорье ночевать
Мгла бездомная пришла.
Что творится – не поймёшь!
Грянул гром, полился дождь,
И прошла по сердцу дрожь,
Будто молния прошла.
Ханчобану моему
Вдвое хуже одному,
И к печальному холму
Я безмолвная пришла.
Там зарыт, где был убит,
Ты, любимый мой джигит,
Не узнал, кто здесь стоит,
И не вспомнил? Я пришла.
Ашуг Молла ДЖУМА
(1850–1925)
Пуговки
Любимая выходит на прогулку –
Я вижу: суть её наряда – пуговки,
Блестите вы, одна с другой сливаясь,
И я не отрываю взгляда, пуговки.
Сияньем вашим многие смутились,
Вы на груди и шее приютились,
И сами в песню эту превратились,
Мне даже сочинять не надо, пуговки.
Мне поясом бы стать в соседстве с вами,
Мы с вами тайно б столковались сами.
Как много вас! И между знатоками
Любая драгоценней клада, пуговки.
СОХРАНЮ
Ты нанесла мне рану – я прямую
Улику преступленья сохраню.
Не думай, что она умрёт со мною,
Она избегнет тленья – сохраню.
Уже устали и сова, и филин,
Но я остановить свой крик бессилен.
И слёзы, будто сгустки из давилен,
До светопреставленья сохраню.
И в судный день, призвав тебя к ответу,
Молла Джума предъявит рану эту.
Любой ценой убийственную мету
Во имя искупленья сохраню.
КАК РАССТАТЬСЯ?
О боже правый, что за наказанье!
С такою тонкостанной как расстаться?
Я, сбитый с толку, потерял сознанье –
С такою долгожданной как расстаться?
Лукаво смотрит и ступает смело,
Как будто топчет душу мне и тело.
А как кольцо на пальце заблестело!
С такою осиянной как расстаться!
Джума, печальным быть мне очень тяжко,
О горе не трубить мне очень тяжко.
Желанную любить мне очень тяжко,
И всё ж, с такой желанной как расстаться?
ИЩИТЕ
Друзья, на помощь! Родичи, на помощь!
Спасенье от моих скорбей ищите!
Мне птица счастья шлёт одни несчастья,
А где её гнездо? Скорей ищите!
Есть люди, что на хитрости готовы,
Для петухов и то найдут подковы.
Молла с ахундом нынче бестолковы,
Истоки правды для людей ищите!
Безумен я, где прок в моём совете?
Я крикну, что горю, – добавят нефти.
Я погибаю – тело после смерти
Вы рядом с суженой моей ищите!
ОДИН ИЛИ ДВА
Хорошего друга нельзя обижать –
Друзей настоящих один или два.
Из множества тех, что помянут меня,
Найдётся скорбящих один или два.
Ты – лампа, а я – ободок жестяной,
Я – твой соловей, разлучённый с весной.
Какое несчастье случилось со мной –
В понятье входящих один или два.
Бровям твоим чёрным нужна ли сурьма?
Нужна ли нам распря – подумай сама!
Не каждому тайну доверит Джума,
Молчанье хранящих – один или два.
СОЛОВЕЙ
Встречай весну, очнись от зимней дрёмы
И покажись скорее, соловей!
Как много дружб нарушено! Споёшься ль
Ты с розою своею, соловей?
Что голос показать тебе мешает?
Утрата ближних нас всего лишает,
И если траур петь не разрешает,
Я очень сожалею, соловей!
Молла Джума Салахзаде судьбою –
И болью, и любовью схож с тобою.
Что стоны! Их-то я и сам удвою –
Ты спой повеселее, соловей!
ФИАЛКИ
Я что сказал обидного тебе?
Я попросту жалею вслух фиалки.
Не обращай внимания, срывай
И собирай, как вешний пух, фиалки.
Весною на лужайках каждый год
Фиалочно-девичий хоровод:
Фиалка запах девушки вберёт,
А девушка впитает дух фиалки.
Красавицам блистать пришла пора,
Повсюду благодать – пришла пора.
Уж розам расцветать пришла пора –
Увы, сойдут на нет вокруг фиалки.
Ашуг Гурбан АГДАБАНЛЫ
(1859–1925)
ОТНЫНЕ
Страшили пятьдесят, а пережил –
И к ста годам не испугать отныне.
Душа моя, в бушующих морях
Ныряльщицей должна ты стать отныне.
Подходят злыми полчищами дни,
Как в крепость, в душу ломятся они,
И если осени весна сродни,
То лучше ей не наступать отныне.
Я соколицу выпустил из рук,
Мне вновь не расцвести, я – жёлтый луг.
Не вижу Сервиназ нигде вокруг,
Мне в поисках её рыдать отныне.
НЕТ!
Послушай, госпожа моя, послушай,
