Даже по этому перечню вырисовывается богатое разнообразие в выборе режиссёром имён, тем, направлений, эпох. Через классические и современные пьесы он создавал летопись своего театра, каким его видел.
Театр русской драмы в Харькове с начала 1970-х театралы стали называть «театром дважды Александра Сергеевича». Благодаря гастрольным поездкам он стал широко известен как на территории Украины, так и за её пределами.
Издание подготовлено с искренним чувством признательности к мастеру, которое сквозит с этих страниц и по-доброму заражает читателя желанием любить театр, как любил его Александр Барсегян...
Теги: «Барс» из рода Мельпомены
Фото: Евгений ФЕДОРОВСКИЙ
Вячеслав Огрызко уже не первый год занимается изучением тайных пружин, которые двигали русскую литературу в XX веке. Возможно, кому-то выводы исследователя покажутся шокирующими, но они подкреплены архивными свидетельствами и потому, на наш взгляд, не только имеют право на существование, но и представляют немалый культурологический интерес.
Андрей Вознесенский начинал шумно и громко.
Атакующее поколение,
Будь же, лирика, нам под стать,
Будь лирическим наступленьем!
Преступление отступать! -
утверждал он ещё в 1958 году. Молодёжь ему аплодировала, а партийные функционеры, окопавшиеся в Агитпропе, люто его ненавидели.
Работая в Российском госархиве новейшей истории (РГАНИ), я обнаружил десятки никогда не публиковавшихся документов, переполненных злобой партийных чиновников по отношению к Вознесенскому. Приведу некоторые из них. Так, 3 февраля 1961 года заведующий отделом науки, школ и культуры ЦК КПСС по РСФСР Николай Казьмин доложил, что поэт наряду с другими молодыми литераторами провёл вечер в клубе Московского университета, где "стихи читались либо двусмысленные, либо эротические" (РГАНИ, ф. 5, оп. 37, д. 96, л. 9). Конкретно Вознесенскому было поставлено в вину чтение «стихотворения о бане, в котором натуралистически показывается голое женское тело». Вот такие блюстители нравственности сидели при Хрущёве на Старой площади.
Пока Казьмин пытался разобраться с Вознесенским в Москве, скандал возник во Владимире. Местному партийному начальству не понравился выпущенный в их городе дебютный сборничек поэта «Мозаика». Главного редактора издательства Капитолину Афанасьеву 7 февраля 1961 года решением бюро Владимирского обкома КПСС даже сняли с работы. А Москва потом хотела добить Вознесенского. Инициативу проявил заведующий отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС по РСФСР Владимир Степаков. 6 июня 1961 года он доложил: «За последнее время в печати появилось немало хвалебных статей о творчестве молодого поэта Андрея Вознесенского, которые многие литературные критики оценивают как весьма значительное явление советской поэзии. При этом наряду с действительно удачными, свежими стихами молодого поэта превозносятся и слабые, мелкотемные произведения, берутся под защиту формалистические приёмы и не подвергаются принцип. критике серьёзные идейные срывы в творчестве Вознесенского. Между тем им опубликовано в печати немало чуждых нам по своему духу, порочных стихотворений, о чём свидетельствует выпущенный в 1960 году Владимирским издательством сборник «Мозаика». В стихотворении «Последняя электричка» автор откровенно любуется уголовными элементами, их «воровской романтикой».
Я еду в этом тамбуре,
Спасаясь от жары.
Кругом гудят, как в таборе,
Гитары и воры.
Они сто раз судились,
Плевали на расстрел.
Сухими выходили
Из самых мокрых дел.
В этих строках, как и во всём стихотворении, читатель не находит ни малейшего осуждения уголовников. Автор не только старается не замечать их духовного убожества, но даже в какой-то мере пытается представить их людьми интеллектуальными, способными тонко понимать искусство, перерождаться под его влиянием. Однобоко, в кривом зеркале изображается советская действительность и в других произведениях сборника. Нельзя без возмущения читать некоторые стихи, посвящённые Сибири. А. Вознесенского не заинтересовали подвиги советских людей, осваивающих по призыву партии несметные богатства восточных районов страны, величие прекрасных дел сибиряков, их душевная красота. Его внимание больше привлекают теневые стороны нашей жизни, самые мрачные закоулки человеческой души. Стихи о Сибири полны обывательских представлений, дешёвой «таёжной» экзотики и ни в какой степени не отражают её сегодняшней жизни. В этом отношении наиболее характерна поэма «Бой». В её основу положена сенсационная история о «мальчике-чёрте», который, по словам автора, вырос где-то в Якутии, в хлеву, вместе со свиньями, в ней смакуются отвратительные сцены, принижающие человека, низводящие его до положения животного.
Серьёзные идейные пороки в творчестве Вознесенского не встречают правильной оценки среди литераторов <[?]> Н. Асеев, например, в своём письме Владимирскому издательству писал о сборнике «Мозаика»: «Горячо рекомендую к изданию сборник стихов молодого поэта Андрея Вознесенского. Издание его дело нужное и своевременное. Автор развивает публицистические традиции советской поэзии, традиции В. Маяковского. Талантливейшая книга Андрея Вознесенского – значительное явление, проявление роста нашей молодой советской поэзии. Издание её скорейшим образом будет большим подарком современным читателям». Такие отзывы оказывают плохую услугу молодому автору».
Замял скандал заместитель отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по РСФСР Егор Лигачёв. В справке для своего начальства он 12 сентября 1961 года доложил, что Владимирский обком партии принял меры. «Никаких решений в связи с этими сообщениями не требуется», – подытожил Лигачёв.
Поэт думал, что уже всё разрешено, и незадолго до Нового года дал неосторожное интервью польскому журналисту. Это задело главную советскую польку Ванду Василевскую. Она обрушилась на смельчака не где-нибудь, а в Кремле. Дело было 7 марта 1963 года во время встречи Никиты Хрущёва с деятелями культуры. Хрущёв в ответ вытащил Вознесенского на трибуну. Но поэту не дали сказать даже двух предложений. Он только и успел заявить, что Кремль для него – это очень высокая трибуна, поэтому будет говорить о самом главном, вспомнив при этом Маяковского. «Как и мой любимый поэт, мой учитель, Владимир Маяковский, – сказал Вознесенский, – я – не член Коммунистической партии. Но и как…» И тут на самом интересном его оборвал Хрущёв. Советский лидер возмутился оговоркой поэта, что он – не член партии. «Это не доблесть!» – выкрикнул Хрущёв. Вознесенский хотел что-то сказать в своё оправдание. Но Хрущёв уже ничего не слышал. Он кричал: «Сотрём! Сотрём! Он не член! Бороться так бороться! Мы можем бороться! У нас есть порох! Вы представляете наш народ или вы позорите наш народ?» Дальше – больше. «Я, – кипятился Хрущёв, – не могу спокойно слушать подхалимов наших врагов». Вождь говорил: «Да, для таких будут самые жестокие морозы». В запале Хрущёв даже предложил поэту получить загранпаспорт и уехать к чёртовой бабушке.
Вознесенский не на шутку испугался. Он не исключал насильственной высылки из страны. Кто-то посоветовал ему немедленно покаяться. И поэт, похоже, дрогнул. Уже через неделю после устроенного Хрущёвым скандала, 14 марта 1963 года, Вознесенский отправил в Кремль своё обращение. «Дорогой Никита Сергеевич! – писал он. – Мне очень больно, что я не сумел выразить всего на встрече. Самое дорогое для меня – родная русская природа, народ, его история, традиции, его сегодняшняя борьба за самое красивое общество на земле, Коммунистическая Партия, осуществляющая самую поэтическую мечту Ленина. Разговор польского журналиста со мной и Аксёновым происходил в ноябре, до посещения Вами и руководителями Партии и Правительства выставки в Манеже. Продумав сейчас эту беседу, я понял нашу недостаточную ответственность, недостаточный опыт и то, что при неточном воспроизведении её могут использовать враги нашей страны. Вашу строгую критику я не забуду. Ваше рукопожатие обязывает ко многому. Спасибо за доверие. Ответ на это может быть только один – работа» (РГАНИ, ф. 3, оп. 34, д. 194, лл. 102–103).
Больше всех покаянным письмом Вознесенского был доволен секретарь ЦК КПСС Леонид Ильичёв, претендовавший в последние годы правления Хрущёва на роль главного партийного идеолога. Он буквально через день доложил своему боссу:
«Товарищу Хрущёву Н.С.
В соответствии с поручением принял поэта А. Вознесенского. В беседе он проявил правильное понимание критики в его адрес на встрече руководителей партии и правительства с деятелями литературы и искусства. Выразил желание выступить в печати с соответствующей статьёй.
