Ознакомительная версия.
Выступалі таксама Г. Грушавы, С. Шушкевіч. З. Пазняк, М. Ігнатовіч, І. Ліштван, Я. Пятраеў, А. Шадыра, іншыя.
[1989]
Заключительное слово А. Адамовича на пресс-конференции после «Чарнобыльскага шляху»
Наверное, я не вам буду давать напутствия, а просто, поскольку здесь сидит пресса, которая тоже под прессам здесь у меня на Родине. Я хочу им сказать, что, наверное, нужно рваться как-то быстрее вперед. Вот могу сказать, что в эту среду, или в следующую среду у нас в газете «Московские новости»[105] будет отчет о круглом столе, где присутствовали люди, которые занимаются этой проблемой из Украины, Белоруссии, а также из русских областей. Там оговорено уже всё до конца. Называются фамилии, называются организации, называют и тех, кто имеет отношение к преступлению под названием «Чернобыль». Поэтому я думаю, я знаю, что всё в ваших руках. Могут появиться и появятся, наверное, такие отчеты, которых затем можно и стыдиться. Но, наверное, нужно что-то делать уже всерьез, потому что сегодня мы говорим о служебном преступлении, так сказать, людей административной системы, а завтра будем говорить о профессиональном преступлении работников печати, так что давайте, не будем сами себе создавать проблемы.
[1989]
Глубокоуважаемый Михаил Сергеевич!
В Белоруссии назрела взрывоопасная ситуация. Это сегодня не новость, к сожалению, в нашей стране. Но мы решили Вам написать, потому что побывали в Минске во время Чернобыльского марша, разговаривали с людьми из 12-ти пораженных радиацией районов и поняли, как можно хотя бы на ближайшее время несколько разрядить обстановку.
Когда даже такой уравновешенный человек, как белорус, изо дня в день наблюдает, как дети его становятся анемичными, теряют сознание, а из носа, ушей идет кровь, но даже фруктами, овощами со своего огорода, молоком от собственной коровы не может поддержать их — всё отравлено радиацией — он способен взорваться в любую минуту. Никакие обещания властей или ученых исправить положение и даже переселить деревни в чистые области и районы, а тем более, когда всем ясно, что 500 населенных пунктов — это очередь на несколько лет (после того, как уже прожили три года в опаснейших зонах), обстановку не разрядят. Нужны немедленные практические меры. Мы видим такой вариант: всех детей из подлежащих переселению мест отправить на проживание и учебу на всю осень, и зиму в незаполненные дома отдыха и санатории Крыма и Кавказа. (А возможно, и в другие места, притом с учителями, а в некоторых случаях с матерями или бабушками — то, что предпринято было после землетрясения в Армении.)
Только обезопасив детей (это касается таких же районов Украины и Брянщины, но мы считаем, что в Белоруссии накалилась обстановка особенно), можно предотвратить назревающий взрыв. И нельзя будет потом винить этих людей — дети ведь, об их здоровье и жизни стоит вопрос!
2.10.1989 г. Е. П. Велихов
А. М. Адамович
Где средства взять? Прекратить дальнейшее строительство в зонах, подлежащих переселению. Поселок Майское на Могилевщине обошелся в 12 млн. рублей, а жить в нем никто не будет — это не единичный случай. Эти-то средства и нужно использовать на реальную помощь людям.
Жертвы Чернобыля на улицах Минска
Не из всех зараженных чернобыльскими выбросами районов Белоруссии, а лишь из двенадцати смогли пройти маршем по Минску 30 сентября — те, кто вырвался из «зоны». Что за нелепость, почему этим людям пришлось вырываться и прорываться к собственной столице! Ну а почему, можно спросить, многие из этих районов вообще не числились в списках пострадавших? Вначале, и очень долго назывались лишь три района: Брагинский, Наровлянский, Ельский.
Когда Белорусский народный фронт откликаясь на зов о поддержке местных «инициативных групп по самоспасению», объявил о марше «Чарнобыльскі шлях», власти тут же назначили на этот день выезд города на субботник. Субботник неподготовленный, экспромтный — только бы не встретились минчане с людьми из «зоны».
Невольно вспоминаешь 1956–1958 годы, когда состоялась встреча двух «половинок» народа и одна тоже вырвалась и тоже из «зон». Разные вещи? Может быть, и разные. Но как, наверное, аппарату тоже неуютно было от этой встречи…
Потом на митинге у Дома правительства, а также на пресс-конференции жители из «зоны» показывали повестки в суд, вызовы к прокурору — в ответ на заявленное желание участвовать в марше. ГАИ имела приказ не выпускать подозрительные автобусы из Наровлянского района, из Хойникского, из зараженных районов Могилевской области…
И все-таки состоялись и марш и митинг. Минчане разобрали приезжих по квартирам. Пока людей собралось лишь несколько сот, у властей с ними был короткий разговор: нельзя, потому что нельзя! Через час было уже несколько тысяч, а к 14 часам — более 30 тысяч. Пришлось открыть для них проспект Ленина. На черных полотнищах, идущих под холодным дождем: Хойникский район: цезий — 60 кюри/км2, стронций — 70,9 кюри/км2, Ветковский район: цезий — 50, стронций — 175; Климовичский: цезий — 47; Костюковичский — 71 кюри/км2…
И конца этому нет. Да, не такая уж малая республика Белоруссия, но для такой неохватной беды — мала. Едва ли не треть ее территории стала опасной для здоровья, для жизни. Но три с половиной года сотни тысяч прожили (живут) там. И нет виноватых, вроде бы нет. Ученые, медики? Так они не имели достаточно данных, а какие имели, на это власти не реагировали, наоборот, запрещено было разглашать. Власти? Их дезинформировали специалисты, а вот теперь, когда узнали степень угрозы, всё будет иначе. Атомное министерство? Так оно, оказывается, и есть пострадавшая сторона. В «Известиях» мы вычитали недавно, что собранные народом деньги для жертв Чернобыля — миллионы и миллионы — в немалой доле пошли на возмещение его расходов. Убийца получил компенсацию от жертвы. Куда уж дальше по пути бюрократического абсурда?
У Дома правительства люди остановились, чтобы пригласить на митинг тех, кто мог бы объяснить, как оно так получилось. Выйди они на трибуну, могли бы рассказать, какие несчитанные миллионы вложены в программу спасения… нет, не людей, а престижа тех, кто не желал в 1986 году ни видеть, ни сообщать правду о масштабах бедствия, обрушившегося, прежде всего, на Белоруссию. Сколько построено домов, деревень (сегодня навсегда оставленных), асфальтовых дорог, только бы люди не спрашивали, сколько этих самых «кюри» да «бэров» у них в спальне или в волосах детей. Не спрашивали хотя бы до тех пор, пока не уйдет чиновник на повышение, а кто-то не дослужится до персональной пенсии, не защитит диссертацию. На беду нашу, похвалили тогда, в первые месяцы Чернобыля, белорусское руководство, поставили его даже в пример украинцам: учитесь, мол, не плачутся, не просят помощи, на себя рассчитывают! С этого и началось? О, этот административный восторг!..
Никто не вышел к 30 тысячам. С ними говорили те самые люди из «зоны», историки, литераторы да ученые (из Москвы Евгений Велихов!).
В единогласно принятой резолюции есть требование: расследовать деятельность лиц и организаций, ответственных за чернобыльскую ситуацию в Белоруссии, а также обратиться за помощью к международным организациям. Спасать приходится уже целый народ: безответственная показуха, недооценка, а то и сознательное искажение масштабов бедствия привели к безудержному размазыванию радиации и там, где ее вначале не было.
Экологические Куропаты ждут своего расследования. И также средств, мер, которые уже не по силам одной республике.
1989
Большая ложь
Кто ответит за умолчание истинных причин и последствий чернобыльской трагедии?
I Круглый стол «Московских новостей»
Ю. Щербак: Ложь началась не сейчас — три с половиной года назад. Полагаю, самой существенной правды об аварии мы еще не знаем.
Первое…ряд очень крупных и ответственных специалистов пришли к выводу, что главной причиной аварии явились заложенные в сам реактор РБМК-1000 конструктивные недостатки в системе безопасности.
…Второе. Необходимо ответить на вопрос: куда пошла информация об аварии, каково было ее качество и на каких «этажах» она искажалась?
…А киевская первомайская демонстрация?…Что это — безграмотность? Или же такое, с позволения сказать понимание долга, который диктует: лучше самому стать жертвой радиации — только бы не говорить правду людям.
…А. Адамович: Аналогичная картина была и у нас, в Белоруссии. В первые дни после аварии наш белорусский профессор-ядерщик В. Нестеренко обратился к республиканскому руководству с перечнем незамедлительных мер, включая эвакуацию населения. Напомню — коли мы говорим о конкретных лицах — первым секретарем ЦК БКП тогда был нынешний член Политбюро, секретарь ЦК Н. Слюньков, Председателем Совмина БССР — ныне занимающий эту должность М. Ковалев. Так вот, Нестеренко в высоких сферах ответили в том смысле, чтобы он не лез не в свое дело, и попросту выгнали из кабинета. Ну, Нестеренко, не будь дурак, взял дозиметр и пошел мерить фон у цэковских секретарш и посеял там такую панику, что пришлось начальству как-то реагировать. Но именно «как-то». Десятки тысяч людей, накрытых радиационным облаком, остались жить там, где и живут по сегодня.
Ознакомительная версия.
