Но вообще в университете забавно. На прошлой неделе у входа в «Ассас» нам всем презервативы раздавали. Какая-то студенческая корпорация раздавала вместе с приглашением на праздник в честь нового «божоле». Пойду ли я? Не знаю. Я не люблю это вино. Кстати, когда праздник? Через десять дней? У-у, через десять днем у меня могут быть совсем другие планы.
«Но очень трудно в Париже женщине, если женщина не продается, а служит», — так писал Маяковский в 1928 году в своем стихотворении «Парижанка». Значит, расскажем о тех, кто служит.
…В 6.30 утра она просыпается под музыку. Это включился радиобудильник. Душ, туалет, первый завтрак (чашечка кофе и круассан), одежду она приготовила с вечера — все делается стремительно. А вот за макияжем у зеркала она проводит минут пятнадцать — тут нельзя торопиться. Если у женщины есть ребенок, она успевает по дороге завезти его в школу или в детский сад. Если она работает за городом, то поедет туда на своей маленькой «Рено-Клио». Но наша молодая женщина — назовем ее Жаннет — служит в конторе на Елисейских Полях, туда глупо тащиться через все городские пробки на машине, да и паркинга не найдешь. А метро — удобно, быстро и всего с одной пересадкой. В утренних вагонах метро полно элегантных, подтянутых женщин. В утренних вагонах метро нет толкотни, никогда не бывает ругани, пассажиров объединяет некоторая корпоративность — люди едут работать. Около девяти утра на центральных улицах Парижа как бы происходит парад мод. Через час или два эту хорошо и строго одетую публику сменят иностранные туристы — в шортах, майках и стоптанных кроссовках — тьфу, противно смотреть…
Жаннет покинет контору после двенадцати дня, и если нет дождя, то сядет за столик кафе, выставленный на тротуаре. Сегодня на второй завтрак Жаннет закажет салат и кофе со сливками (не потому, что нет денег, а потому что надо блюсти фигуру). Ест она не спеша, с видимым удовольствием, болтает и смеется с подружкой. Она знает, что прохожие любуются ею. Поймав косой взгляд Жаннет, вздрогнет толстая миллионерша из Нью-Йорка, которая только что сделала закупки на тысячи долларов в фешенебельном магазине (это не моя фантазия: даже знаменитые мировые красотки в своих интервью признавались, что со страхом думали — как они будут выглядеть в глазах парижанок?). Кончив работу в шесть вечера, Жаннет зайдет в большой магазин, обогнет бесчисленные прилавки с роскошной французской парфюмерией, не глядя, купит только одну вещь (она заранее знала, какую), потом поднимется на второй этаж и купит свитерок, который именно в этот день продается со скидкой.
В семь часов у нее свидание с Пьером в кафе «Довиль». Она берет аперитив и соленые орешки, а Пьер шепчет нежные слова и приглашает пообедать в ресторан «Эльзас». Жаннет размышляет: свиданка в кафе ничего не значит, а вот обед в дорогом ресторане уже обязывает. В принципе Жаннет не против, но завтра рано на работу, ей надо быть в форме, а заниматься любовью, глядя на часы… Нет, поговорим о ресторане в субботу.
В девять вечера Жаннет дома, запускает стиральную машину, одним глазом лениво смотрит телевизор и готовит себе нехитрую еду: зеленую фасоль на сковородке и ломтик ветчины. Жаннет вздыхает: конечно, в «Эльзасе» очень вкусная рыба, прекрасные устрицы и эскарго, тонкие белые вина, но… Но хорошо, что она отказалась. Отпуск через месяц, и ей надо похудеть. Она накупила себе массу туалетов, если она в них не влезет, это будет катастрофа. Через месяц, в Биаррице, у нее пойдет другая жизнь: водные лыжи, пляж, купанье, ночные дискотеки. Жаннет знает, что она наверняка наделает много глупостей, и, скорее всего, не с одним партнером.
Существует теория, согласно которой, Французская революция стала неизбежной после того, как Людовик Четырнадцатый построил Версальский дворец. Народ не мог простить своим королям такой вызывающей роскоши. Усвоили ли уроки Истории богатые люди во Франции?
Старый дом на старой улице в центре Парижа. Когда-то в нем жили рабочие, белошвейки, лавочники, ремесленники. Да и теперь, наверно, их бедные потомки… Позвольте, бедные люди в центре Парижа? А знаете, сколько тут стоит каждый квадратный метр жилплощади? И пусть вас не смущает неказистый фасад XVIII века, его сохранили специально, чтоб не нарушать архитектурный ансамбль города. За старыми стенами — прекрасные квартиры, с современными удобствами, с антикварной мебелью. Вполне возможно, что какой-нибудь хозяин квартиры и получает пособие по безработице, только сама квартира тянет на несколько миллионов! Такой порядок вещей символичен для Франции: богатство не афишируется.
Париж манит сияющими витринами. По моему убеждению, нет таких денег, которые нельзя было бы истратить в Париже, магазины модной одежды, ювелирные лавки, продовольственные прилавки Фашона на площади Мадлен, где вы найдете бутылку вина за 2 тысячи франков (305 евро), первоклассные гостиницы, безумно дорогие рестораны, ночные клубы — проведите эксперимент, приезжайте в Париж с какой-нибудь веселой молодой особой, которой вы не можете ни в чем отказать — она вас за день, без особого труда выставит на миллион. Но это все забавы для иностранцев, для бесшабашной молодежи, для звезд кино и эстрады. Настоящий французский богач чуждается таких развлечении, известно, что покойный миллиардер Марсель Дассо, владелец французской военной авиационной промышленности, так вот, он любил, чтоб в его кошельке всегда было несколько новеньких пятисотфранковых банкнот, больших шалостей он себе не позволял.
Головная боль французского богача: как уйти от налогов? А налогом облагается все — земля, квартиры, загородные дома, виноградники, процентные счета в банке, биржевые акции. В ежегодной налоговой декларации вы обязаны ответить на вопросы: есть ли у вас яхта, каких размеров, являетесь ли вы членом гольф-клуба, имеете ли вы скаковых лошадей? Если ответ положительный — плати! В свое время французская пресса с нескрываемым злорадством писала, как «засветился» сынок Жан-Поля Бельмондо. Он купил себе «Феррари» и сразу попал в поле зрения фиска. Тут его и распотрошили.
Конечно, французские богачи не ходят в джинсах и не едят в «Макдональдсе». Когда надо, летают на собственных самолетах. Но тенденция такова: делать вид, что вы гораздо беднее, чем на самом деле. Случай карикатурный и тем не менее характерный: бедная вдова ютилась в студии, в нищенской обстановке, а владела двадцатью квартирами в Париже, которые сдавала…
Правда, французы умеют и козырнуть своим богатством. Например, Мишель (прячу его за псевдонимом) ведет крупные дела с Россией и со странами Дальнего Востока. На улице вы его примете за мелкого клерка, пока он не сядет в свой «Мерседес». Однако когда приезжают нужные люди из России, а именно — министры, банкиры, директора больших предприятий, мэры городов — он их приглашает в свой загородный замок. В замке — прогулки верхом на лошадях, игра в теннис, купанье в бассейне, изысканные обеды, на вине, естественно, не экономят, вокруг многочисленная прислуга. Зачем такое мотовство? Не мотовство — строгий рациональный расчет: произвести на клиента благоприятное впечатление и подписать выгодный контракт.
И пусть в «Максиме» гудят новые русские. Мишель обойдет «Максим» сторонкой. Кстати, не забывайте, что «нувориш» — французское словечко, и оно произносится с презрительным оттенком.
Как правило, кроме чисто личных обстоятельств, планы на уик-энд выстраиваются в зависимости: а) длинный он или короткий (при обилии французских праздников, уик-энд иногда растягивается на четыре дня); б) какое время года; в) какую обещали погоду.
Еще двадцать лет тому назад многие лихие парижане в пятницу вечером садились за руль своих автомобилей, неслись на дикой скорости всю ночь и к утру достигали Лазурного берега. Возвращались в понедельник, прямо к открытию контор. Такие путешествия не считались шиком, однако производили сильное впечатление на приглашенных дам. Теперь подобные эскапады крайне редки. Хочется вспомнить классическую, фразу: «молодежь нынче пошла не та». Но правильное объяснение дает другая цитата из классика: «овес нынче дорог». И впрямь, цены на бензин выросли в три раза, резко подняли плату за пользование автострадами, и на дорогах почти всегда заторы. Правда, когда обещают жару, а время летних отпусков пока не наступило, парижане дружно устремляются на северо-запад, к Ла-Маншу. От парижской окружной дороги до Довиля или Дьеппа возникают гигантские автомобильные пробки, длиною в 200 километров. Зато, отмучившись полдня, потом можно прогуляться в течение нескольких часов по песку или гальке и подышать свежим морским воздухом. А в парижских лесопарках, особенно в Булонском, буквально шагу негде ступить: зазеваешься — и наступишь то на чью-то голую ногу, то на ребенка, на кошку, собаку, то на скатерть с едой. Конечно, бывают счастливчики, у кого имеются загородные дома, там можно заняться полезным делом: скосить в саду траву, покрасить забор, а к вечеру на лужайке поджарить шашлык.
