Но как же так? Неужто все врут календари? Ведь выпорхнул откуда-то этот рыцарь без страха и упрека, бесстрашный погубитель поляков Иван Осипович Сусанин! А ларчик между тем открывается предельно просто. Единственный имеющийся в нашем распоряжении источник, из которого, собственно говоря, и вырос красивый патриотический миф, – это так называемая жалованная грамота царя Михаила от 1619 года, выданная им по просьбе матери крестьянину Костромского уезда села Домнино Богдашке Собинину Процитируем сей примечательный документ: «Как мы, великий государь, царь и великий князь всея Руси Михаил Федорович, в прошлом году были на Костроме, и в те годы приходили в Костромской уезд польские и литовские люди, а тестя его, Богдашкова, Ивана Сусанина литовские люди изымали, и его пытали великими немерными муками, а пытали у него, где в те поры мы, великий государь, царь и великий князь всея Руси Михаил Федорович были, и он, Иван, ведая про нас, великого государя, где мы в те поры были, терпя от тех польских и литовских людей немерные пытки, про нас, великого государя, тем польским и литовским людям, где мы в те поры были, не сказал, и польские и литовские люди замучили его до смерти» (цитируется по книге А. А. Бушкова «Россия, которой не было»).
Слог, конечно, тяжеловат, но чтение того стоит. Теперь все встает на свои места как нельзя лучше, поскольку царская милость заключалась в том, что Богдану Собинину и его жене, дочери Сусанина Антониде, пожаловали в вечное владение деревушку Коробово с освобождением от налогов, крепостной зависимости и воинской обязанности. Впоследствии права уже овдовевшей Антониды пытались ущемить, и она снова била челом великому государю, но мы все эти детали разбирать не станем. Ей выдали новую грамоту, где о Сусанине говорилось в точности то же самое: мол, его спрашивали, а он не проронил ни слова. О покушении на царя даже речи нет. Между прочим, если бы эта история была подлинной, а в Костромском уезде хозяйничали реальные интервенты, разыскивавшие царя, вряд ли допрос с пристрастием учинили бы только одному Сусанину. Или кроме него ни единая живая душа не ведала, где ховается Михаил?
Так что же в действительности приключилось в Костромском уезде в достопамятном 1613 году? А ведь история проще пареной репы, и Александр Бушков убедительно сие показал. По всей видимости, на деревню Домнино напала шайка самых обыкновенных разбойников, которых в Смутное время на Руси развелось видимо-невидимо. Царь им был, разумеется, до лампочки, а вот крестьянское добро очень даже кстати. Были ли еще жертвы или пристукнули одного Сусанина, история умалчивает. О жестоких пытках мы знаем исключительно со слов сусанинского зятя, так что этот чувствительный рассказ целиком находится на его совести. Через несколько лет сообразительный Богдан, вероятно, смекнул, что из смерти тестя не только можно, но и должно извлечь выгоду. Адресовавшись к матери царя, добрейшей Марфе Ивановне, он растрогал старушку до слез и получил желанную грамоту, в которой так и говорится: «…по нашему царскому милосердию и по совету и прошению матери нашей, государыни великой, старицы инокини Марфы Ивановны». Хорошо известно, что Михаил выдал немало подобных грамот, ибо желающих поправить свое имущественное положение за счет казны и царского милосердия было сколько угодно. В начале XVII века (как, впрочем, и в любые другие эпохи) на Руси существовало множество самых различных способов уклонения от налогов и податей – от банального подкупа писцов и бегства до выколачивания царских льгот за мнимые заслуги перед престолом. Понятно, что Богдан Собинин преследовал сиюминутные цели, но… причудливо тасуется колода и неисповедимы пути Господни. В последний раз привилегии его далеких потомков «на вечные времена» подтверждал государь император Николай I в 1837 году, а «подвиг» Ивана Сусанина к этому времени уже давным-давно стал хрестоматийным сюжетом школьных учебников.
Петровские реформы до Петра
Если спросить человека с улицы, чем более всего знаменит первый российский император Петр Великий, то почти наверняка вы услышите в ответ, что этот государь «прорубил окно» в Европу, построил отечественный флот, перевооружил армию на западный манер и выиграл Северную войну. В этом коротком списке не вызывает никаких возражений только последний пункт, что же касается остальных деяний убежденного западника, то все обстоит далеко не так просто и однозначно. К сожалению, большинство наших современников, не имеющих специального исторического образования, знают родную историю из рук вон плохо. Впрочем, это не столько наша вина, сколько беда – просто-напросто нас так учили. Допетровская Россия нередко предстает в учебниках чем-то замшелым, сонным, неподвижным, безнадежно плетущимся в хвосте прогресса. Принято считать, что только при Петре I европейские новшества хлынули широкой рекой в родные пенаты, а до него города и веси необъятной страны населяли угрюмые бородатые мужики в долгополых кафтанах. Эта примитивная, как апельсин, мысль давным-давно сделалась расхожим штампом, чему в свое время немало поспособствовали не только отечественные историки, но и многие русские писатели и поэты – от А. Н. Толстого с его талантливым романом «Петр I» до В. Я. Брюсова, написавшего в стихотворении «Петербург» буквально следующее:
Остановив в болотной топи
Коня неистового скок,
Он повернул лицом к Европе
Русь, что смотрела на Восток;
Сковал седым гранитом реки,
Возвысил золоченый шпиль,
Чтоб в ясной мгле, как призрак некий,
Гласил он будущую быль.
Слов нет, Петербург – дело рук Петра целиком и полностью, а вот что касается поворота лицом к Европе и прочих рискованых телодвижений, тут есть о чем поговорить и поспорить. Факт, как известно, самая упрямая в мире вещь, и факты в нашем случае таковы, что Петр практически ничего не придумал самостоятельно. Все его шумные прозападные реформы – это не более чем продолжение политики его отца, Алексея Михайловича Тишайшего. Причем Петр и здесь изрядно напортачил: если при Алексее Михайловиче европейские новшества просачивались на Русь постепенно и внедрялись исподволь, осторожно и бережно, с учетом далеко идущих последствий, то Петр, никогда и ни в чем не знавший меры, рубанул сплеча. В результате несчастная Россия попросту надорвалась, будучи не в силах переварить тьму-тьмущую нововведений, хлынувших вдруг как из рога изобилия. Чужеродная ткань всегда отторгается, если не соблюдать необходимых правил. У нас нет ни малейшего сомнения, что многие беды современной России имеют своим истоком петровскую эпоху бури и натиска, и мы в меру своих скромных сил постараемся доказать этот нехитрый тезис.
К слову сказать, невежество наших граждан столь велико, что многие искренне полагают, что Петр Великий непосредственно сменил на троне Алексея Михайловича. Да разве может быть иначе? Ведь отчество Петра, как известно, Алексеевич, следовательно, именно он наследовал своему собственному отцу. Между тем Алексей Михайлович почил в бозе в 1676 году, а Петр Алексеевич реально сел на царство только в 1689. Что же происходило на Руси в течение этих тринадцати лет? Ларчик открывается просто. Покойный государь был женат дважды. От первой жены, Марии Милославской, родились трое сыновей – Алексей, Федор и Иван, да еще шесть дочерей, среди которых была хорошо известная Софья. Петр же был сыном второй жены Алексея Михайловича – Натальи Нарышкиной. Так вот, в 1676 году на царство был помазан Федор Алексеевич, а после его смерти в апреле 1682 года наследниками были назначены 16-летний брат Иван и 25-летняя царевна Софья. Весьма примечательно, что Федор, никак не оговорив судьбу 10-летнего Петра, фактически лишил его права на престол. Тем самым у нас появляются самые серьезные основания полагать Петра Великого узурпатором и самозванцем…
Как бы там ни было, пора вернуться к нашим баранам и поговорить о предшественниках Петра. Вопреки распространенному мнению, допетровская Россия отнюдь не была гнилым болотом, намертво отгороженным от динамично развивающегося Запада неким подобием железного занавеса. Европейские инновации исправно текли в нашу страну всегда и благополучно приживались на русской почве. Другое дело, что процесс этот был медленным, неспешным, эволюционным – новшества усваивались избирательно и применялись в ограниченных масштабах. Между прочим, точно такую же картину мы наблюдаем и в западноевропейских странах – неторопливость и полное торжество естественности, и только безумный Петр погнал коня исторического прогресса вскачь.
Создатель русского централизованного государства Иван III Великий (женатый, кстати говоря, на дочери последнего византийского императора Софье Палеолог) еще в XV веке охотно привечал иноземных архитекторов и инженеров. Московский Кремль был построен по чертежам Аристотеля Фиораванти, ученика гениального Леонардо да Винчи. Сын Ивана III и отец Ивана Грозного, Василий III, не только впервые завел полки иноземного строя, пригласив на службу немецких наемников, но даже сбрил бороду, и катастрофы при этом не произошло – мир не провалился в тартарары. При Борисе Годунове русские дворяне ездили учиться в Англию, а Лжедмитрий I собирался открыть в России университет по европейскому образцу. Что же касается Алексея Михайловича, то во второй половине его царствования заморские новинки стали настолько заурядным делом, что сознательная прозападная политика второго Романова не оставляет почти никаких сомнений.
