На 2-м съезде было изменено и название Союза. С этого момента он стал именоваться Национальным союзом нового поколения (НСНП). В устав Союза был введен и новый пункт — возрастной ценз. Теперь в Союз могли поступать только родившиеся после 1895 года, то есть те, кому в начале Первой мировой войны было не больше 19 лет. Исключения допускались, но только по решению Исполнительного бюро. Возрастной ценз, по мнению членов Союза, должен был оградить организацию от «грехов и предрассудков прошлого», т. е. от влияния старых партийных деятелей, на которых отчасти возлагалась вина в трагедии России.
Фактически с этого времени в организации началась работа по разработке и реализации силовых и террористических акций, хотя еще на 1-м съезде при обсуждении тактики НТСНП было признано и принято необходимым применение террора в борьбе с советской властью. Причем в этом направлении и была организована вся работа по воспитанию членов Союза.
Так же как и другие эмигрантские организации «старшего поколения» — Русский общевоинский союз (РОВС), Братство русской правды (БРП) и другие, — НТСНП в начале — середине 1930-х гг. считал террор одним из самых успешных методов борьбы с большевизмом.
Для подготовки людей и переброски их в СССР были созданы специальные школы. Это стало возможным в 1937 г. — после того как председателем польского отдела А.Э. Вюрглером по согласованию с идеологом НТСНП М. Георгиевским была налажена связь с польским Генеральным штабом. Обе стороны были заинтересованы друг в друге. Члены Союза получали возможность, пройдя курс обучения на разведкурсах, «уйти по зеленой дорожке» в СССР для выполнения своей работы. Польские же власти при минимальных затратах получали неисчерпаемый источник информации об обстановке в Советском Союзе.
С началом нападения Германии на СССР руководство НТСНП сделало ставку на силу немецкого оружия, рассчитывая с его помощью освободить Россию от большевизма. С этой целью многие члены Союза поступили на службу в военные, пропагандистские, гражданские, полицейские и др. структуры германской армии, спецслужбы и гражданские учреждения, функционирующие как в Германии, так и на оккупированных территориях СССР. Всего, по различным источникам, в России находились от 50 до 80 членов НТСНП и более 100 человек работали в Германии.
После войны организация, изменившая с 1943 года название на Национально-трудовой союз (НТС), продолжила свою деятельность, переориентировавшись на политику западных стран, первоначально на Англию, а затем — на США.
По словам видного члена организации А.П. Столыпина, руководство НТС пыталось завязать контакт с американскими и английскими правительственными кругами еще летом 1943 года. Посредником в этом деле выступал сотрудник Красного Креста швейцарец Г. Брюшвейлер. Существенную роль в этих попытках играл и член НТС, также швейцарский подданный — М. Гроссен. Действия в налаживании связи с западными странами предпринимались и позже. Так, например, ранней весной 1944 года председатель НТС во Франции (А. Столыпин) был уполномочен (согласно привезенному членом Исполнительного бюро В. Поремским распоряжению Центра) вступить в контакт «с представителями демократий, прежде всего с французским правительством»[206]. В 1943 году за связь с английской разведкой был арестован и руководитель НТС в Венгрии барон Н. Винекен[207].
Интерес английских разведчиков (так же как и американских) к НТС был очевиден. В обмен на помощь по «прикрытию» членов Союза и в отстройке разрушенных структур организации НТС мог предоставить СИС свою агентуру, якобы оставленную в СССР в подполье.
Следует заметить, что в 1945–1946 годах лидеры НТС крайне негативно оценивали политику Запада, считая, что демократический мир находился в состоянии «пассивной обороны» и часто, как «кролик перед удавом, словно зачарованный, глядел на враждебный ему мир тоталитаризма». И лишь начиная с 1947 года, США, по их мнению, начали давать отпор «динамичным силам тоталитаризма»[208]. К этому времени, к слову, относятся принятие конгрессом США Закона о национальной безопасности (июль 1947 г.), учреждение Центрального разведывательного управления и Совета национальной безопасности (СНБ) — высшего совещательного органа при президенте.
По словам бывшего члена НТС Ю. Чикарлеева, начало работе с английскими спецслужбами положил в Берлине А.А. Тенсон. Он связался с британской разведкой, разрешившей ему вести антисоветскую пропаганду среди советских оккупационных войск, расквартированных в Восточной Германии[209].
В своей книге «Трагедия НТС. Эпизод тайной войны» Ю. Чикарлеев приводит копии документов, касающихся сотрудничества НТС с американской и английской разведками. Так, в одном из них, датированном 3 мая 1955 года и отправленном в Вашингтон за подписью Критгфильда, говорилось:
«1. В последнее время руководители службы Гелена все настойчивее пытаются получить информацию о наших взаимоотношениях с НТС, ссылаясь при этом на определенные политические круги Бонна, которые, не будучи в курсе наших отношений с этой организацией, не могут определить к ней свою политику.
2. С тем чтобы не создавать политических трудностей Бонну, предлагается сделать немцам следующее устное заявление:
a) ЦРУ работает с НТС уже несколько лет и намерено продолжать эту работу и дальше.
b) Мы считаем, что НТС не является политической организацией, и как политическую организацию мы ее не поддерживаем.
c) Для нас НТС представляет интерес только с чисто профессиональной точки зрения. Мы используем эту организацию в чисто разведывательных и контрразведывательных мероприятиях. Политические же акции, которые НТС иногда проводит с нашего ведома, являются прикрытием для тайной деятельности и своего рода ловушкой для улавливания невозвращенцев.
d) Вместе с нами НТС используется в этом же направлении и английской СИС»[210].
О контактах НТС с иностранными разведками пишет и один из основателей Союза, Б. Прянишников, с сентября 1949 года по 20 сентября 1951 года занимавший пост председателя Нью-Йоркского отделения НТС. В комментариях к блоку документов по «парашютной акции» своего личного архива, датированных 16 января 1988 года и переданных в Государственный архив РФ (ГАРФ), он приводит выдержки из «протоколов разведок 1955–1956 гг.». Рассматривая протокол от 2 сентября 1955 года, он пишет:
«Пункт 4 этого протокола гласит: «Руководство НТС в лице Поремского, Околовича, Романова, Артемова, Ольгского, Брандта, Редлиха и др. полностью понимает наши требования и пытается со всей честью получить необходимые разведывательные результаты… Вопрос сознательности в НТС — это сложный вопрос, поскольку, хотя большинство его членов и понимают, что финансовая поддержка их организации исходит из какого-то западного источника, они были бы охвачены ужасом, если бы знали, что в качестве цены за эту поддержку их руководство согласилось и находится под полным руководством и контролем со стороны ЦРУ и СИС и вынуждено всю свою т. н. политическую деятельность проводить в ограниченных нами рамках…»»
В пункте 6 этого же протокола отмечается: «Недавний раскол в НТС, который в известной степени можно отнести за счет не совсем умных и квалифицированных наших действий по использованию НТС в разведывательной деятельности, а также за счет возросшего контроля над организацией со стороны западных служб, привел к тому, что во главе НТС остались реалистически мыслящие и преданные нам лидеры, готовые выполнять все наши задания и рекомендации по разведке. Но в этом вопросе нужно соблюдать осторожность, чтобы не довести дело еще до одного раскола, который мог бы оставить нас наедине с лидерами НТС и, по сути дела, без членов НТС, откуда мы черпаем свою агентуру»[211].
Признаются в сотрудничестве с западными разведками и сами члены НТС, правда, в весьма незначительном. Так, в официальном печатном органе Союза, журнале «Посев» за 1999 год, в частности, упоминается о финансировании ЦРУ рабочей группы НТС в Берлине через его филиалы: «Отдел особых операций (ООП) и «Отдел координации политики» (ОКП)[212].
Упоминает о связях с американской разведкой и Борис Миллер — член НТС с 1947 года. После отказа в 1993 году Генпрокуратуры в реабилитации четырех членов НТС — Александра Макова, Александра Лахно, Сергея Горбунова и Дмитрия Ремиги, которые в апреле 1953 года были сброшены на парашютах с американского самолета в районе Майкопа, арестованы КГБ и после суда расстреляны как агенты иностранной разведки, — он с некоторой обидой сказал: «В 50-х годах НТС вынужден был пользоваться техникой американцев (самолеты, рации и т. д.), но это не означает соучастия в шпионаже. Кстати, все диссиденты 70–80 гг., которые выезжали из СССР, все до единого проходили через сито ЦРУ. За это им давали работу. Однако в упрек им этого никто не ставит. Наоборот, они народные герои. Почему же шпионский ярлык только на НТС?»[213]
