измениться, обеспечить присутствие в СВО, в её составе должны быть участники СВО, а она сама трансформироваться в промышленный центр обеспечения СВО.
12. Новая медийная искренность. Нужны неофициальные спикеры.
13. Структура армейского управления и полномочий должна измениться в логике формирования механизмов обратной связи.
14. На новых территориях должна измениться структура военно-гражданской администрации (ВГА). Все передовые населенные пункты должны стать крепостями.
15. Гражданские строители и компании должны участвовать в строительстве инженерных сооружений на передовой.
16. Подготовка стратегического «резерва прорыва», а не только затыкание дыр. Гринфилд — с 20 процентами от личного состава. С лучшей техникой и связью, с предварительной отработкой боевых задач. Подготовку изначально привязать к задачам.
17. Колоть врага изнутри. Оставить надежду лишь на фронт, терпение и ресурс народа, как панацею. Без активной внутренней работы в Украине победа будет неподъемно тяжела.
Конечно, этот драфт — не алгоритм победы как таковой. Лишь скелет для оптимизации процессов. Сама победа теперь только на фронте.
Какие же меры могли бы быть при этом более конкретными? Рамочно-правильно сказать немного и о них, подведя таким образом некий промежуточный итог.
Итак, как мы выяснили, к текущему моменту проведение Специальной военной операции сопровождается рядом системных проблем:
— состоянием Вооруженных сил России, оказавшихся не в полной мере технически и организационно готовыми к условиям и задачам СВО;
— уровнем материально-технической обеспеченности;
— проблемами информационного сопровождения.
Финализируя ранее изложенное, рассмотрим их характеристики.
• Проблема подготовки личного состава: чем занимаются в течение 120 дней украинские военнослужащие, отправленные на английские и прочие европейские базы? Далеко не тем же, чем мобилизованные в СВО.
Они учатся взаимодействию, работать корректировщиками, выявлять и выставлять цели в привязке к конкретным участкам и обстоятельствам ведения боевых действий. Учатся пользоваться тактическими системами управления боем и комплексами разведки. Тренируются в условиях, приближенных к боевым в СВО. Детально разбирают проблемы российской армии и её уязвимые точки.
После обучения, с иностранными средствами связи, БПЛА, системами разведки отправляются в бой. Подобная тактика обеспечила, например, изюмский прорыв. Такая подготовка идет по нарастающему количеству задействованных сил.
В это же время в Российской армии в некоторых случаях солдаты перед отправкой в зону боевых действий даже не всегда приводят оружие к бою. Их, в теории, можно обеспечить новым вооружением, средствами разведки, связи, управления боем. И это на самом деле мало что даст.
Для полноценного результата необходимы: методики, дифференцированное обучение, склады, логистика и постоянный набор комплектующих и запчастей к оборудованию, оргштатные изменения по введению новых воинских учетных специальностей, новые боевые наставления. Ключевая позиция — обучение, привитие базовых навыков, формирование стереотипов взаимодействия.
Для этого нужна полноценная военная реформа «на колесах». Попытки устранять локальные прорехи в целом доказавшей неэффективность системы часто приводят к противоположным последствиям.
• Проблемы материального и технического обеспечения: существует несколько подходов к сложившимся коллизиям:
1. Попытаться в целом изменить сложившуюся систему промышленности. Вряд ли это возможно. При выделении здорового ядра обеспечения СВО это произойдет эволюционно, но маловероятно, чтобы наоборот.
2. Тогда второй вариант — необходимо выделить самостоятельное и целевое ядро обеспечения СВО. Пока этого не произошло. Даже система ОПК, судя по всему, существует в своей сложившейся логике контрактов, проектов, выстроенных под это линий и регламентов, подобранных специалистов, обеспечивая отдельные потребности в режиме фактического ручного управления.
Проблемы СВО сейчас для промышленности являются, скорее, нагрузкой и факультативом. Попытки выжать чуть больше из морально устаревшего советского промышленного наследия ОПК имеют свой предел и примерно на нём сейчас и находятся. Это было бы приемлемо, если бы содержательно решало проблемы, но это не так.
Сложившиеся модели промышленной политики не позволяют полноценное решение проблем СВО и достаточное гибкое реагирование. Необходимо формирование специализированной промышленной базы СВО, и, при этом, сохранение текущего режима интенсивного вовлечения мощностей ОПК и гражданского сектора.
• Проблемы общего и военного управления: тема многоуровневой тотальной лжи является не ситуационным, а системным симптомом. Решать её нужно также системно и срочно, иначе ни о каком оздоровлении ситуации, и тем более победах речи идти не может.
• Проблемы организации боевой работы. Судя по обширным рекламациям с мест подготовки, в отличие от стран НАТО, постоянно совершенствующих свои боевые алгоритмы, за всё время СВО не появилось ни одного прикладного и гибкого боевого и тренировочного протокола, учитывающего текущие реалии и их специфику. В итоге командиры и бойцы зачастую самостоятельно, кустарным способом, рискуя проблемами несоответствия штатным нормативам, перестраивают боевую работу под реальные условия. Уже имеющийся колоссальный опыт не обобщен и не транспортирован в обучение и боевое применение.
К примеру, в артиллерии до сих пор распространено использование бусолей, ПУ0-9М, артиллерийских кругов и таблиц стрельбы. В это же время в условиях СВО доказано глобальное и качественное преимущество артиллерийских блокнотов — серии специальных андроид-приложений. Каждый «блокнот» чаще всего может обслуживать стрельбу арт-систем одного типа, мгновенно подготавливая данные наводки орудия по введённым данным позиции, цели, типа боеприпаса и данным метеообстановки. После первого выстрела также мгновенно блокнот пересчитывает корректуры в поправки прицела.
Таким образом, значительно экономятся боеприпасы, в разы ускоряется скорость и точность стрельбы. Но Минобороны до сих пор не институализировало данный вопрос, в связи с чем полевое применение артблокнотов осуществляется энтузиастами и за счет средств спонсоров. Аналогичная ситуация в вопросе артиллерийской корректировки с помощью малых беспилотников.
Другая серьезная проблема — скорость управленческих войсковых реакций. Повсеместны случаи, когда доклады и их реакции столь растянуты, что никак не поспевают за изменениями оперативной обстановки. Нередко упреки в обманах связаны именно с такими ситуациями. Изменение алгоритмов принятия решений может стать значимым преимуществом.
Прикладным инструментом решения задачи скорости боевых решений могли бы стать тактические системы управления боем. Но их внедрение возможно только в случае полноценного решения ключевой проблемы — разворачивания цифровых радиосетей. Без этого системы управления боем функционировать не могут. А это уже вопросы к «Роскосмосу» и группировке тематических спутников.
Как неоднократно в публичных, в том числе интернет-дискуссиях заявляли полевые связисты, воюющие в СВО, на текущий период в армейских подразделениях в зоне СВО основная армейская связь — «Азарт» — введена в эксплуатацию частично. С их слов, при планируемой зоне покрытия в 300–400 км, реально обеспечено покрытие до 4 километров. Связано это с тем, что в массовую эксплуатацию были поставлены портативные радиостанции системы «Азарт-П».
Однако, по озвученным публичным данным, комплексы «Азарт — БП» и «Н», которые должны были сформировать единую сеть и дальность покрытия, до сих пор не введены и не поставлены. Весь коротковолновый сегмент связи с ретрансляторами и станциями в войсках отсутствует полностью.
Для того чтобы хоть как-то исправить ситуацию, на уровне полевого командования мобильные
