* * *
Уже впоследствии выяснилось, что одними "рекламными и полиграфическими услугами" дело не ограничивалось. Активисты, используя привлеченные для выборов банки, неплохо поживились и в других сферах. В марте 1996 г. фонд "Гражданское общество", который возглавлял верный чубайсовский соратник, его бывший пресссекретарь Аркадий Евстафьев, получил беспроцентный 14миллиардный кредит в "Столичном банке сбережений". Кредит был дан на "развитие институтов гражданского общества". По закону целевые кредиты "разбивать" запрещено. Но для Евстафьева и Чубайса законы не писаны. Буквально через несколько дней они переоформили на себя кредит; в качестве ссуд вложили деньги в ценные бумаги, умело играя на фондовых торгах (благо, правила игры составляли они сами), приумножили свои состояния. Одних налогов Чубайс заплатил 517,2 миллиона рублей. С точки зрения уголовного права их действия можно квалифицировать как хищения. Однако прокуратура доказать ничего не смогла. Или не захотела. - Кто смел, тот и съел. Осталось лишь только развести руками, - признался в интервью журналу "Огонек" руководитель следственной группы генпрокуратуры Г. Т. Чуглазов. Безнаказанность порождает новые преступления. Именно тем же методом "недоказуемости" молодые реформаторы воспользовались годом спустя, когда получили огромные по всем разумным меркам гонорары за ненаписанные книги. Законы, слава богу, они знают назубок. Когда сотрудники следственной бригады пришли в офис к Евстафьеву, чтобы изъять все необходимые документы, бывший пресс-секретарь пулей выскочил в соседнюю комнату. Позвонил комуто по вертушке. Вернулся радостный и просветленный. - Не жилец ваш Анатолий Васильевич, - приветливо сказал он чекистам. Через несколько дней начальник московского управления ФСБ Анатолий Васильевич Трофимов. был отстранен от должности под смехотворно не значительным предлогом...
* * *
19 июня 1996 г., в 17 часов 20 минут, при выходе из КПП № 2 "Белого дома" сотрудники милиции задержали двух активистов заместителя генерального директора ОРТ Евстафьева, бывшего пресс-секретаря Чубайса, и гендиректора "ОРТ-Реклама" Лисовского. В руках у Лисовского была картонная коробка из-под ксероксной бумаги, перевязанная белым шпагатом. Сотрудники охраны попросили предъявить пропуск на вынос материального имущества. Пропуска не оказалось. Тогда в присутствии понятых коробка была вскрыта. В ней находилось 50 запаянных в полиэтилен банковских упаковок. Всего - на общую сумму 500 тысяч долларов США. Евстафьев пытался разрулить ситуацию, козырял правительственным удостоверением. Но все было напрасно. Он не предполагал, что встреча на КПП была одним из звеньев нашей операции. О том, что в кабинет Кузнецова №2- 17 зашли долгожданные посетители, я узнал, когда возвращался из Кремля в "Белый дом". Мой заместитель позвонил мне прямо в машину. Не теряя ни секунды, я помчался на Краснопресненскую набережную. Из своего кабинета набрал номер прямой связи с Коржаковым - доложил о случившемся. Приступайте к документированию - раздалось в ответ, - а я свяжусь с Барсуковым.
* * *
Прежде чем перейти к описанию дальнейших событий, скажу два слова о задержанных. С Евстафьевым вы уже познакомились. Представления этого человека о морали и порядочности явно расходились с общепризнанными. Под стать ему и Лисовский, организатор акции "Голосуй или проиграешь". Бывший комсомольский работник Лисовский давно уже вызывал самые серьезные опасения СБП. Всюду, где он появлялся, начинали греметь выстрелы, лилась кровь. Лисовский был основным подозреваемым в деле об убийстве Владислава Листьева. Его имя неоднократно упоминалось в связи с расстрелом певца Игоря Талькова. Разрабатывался он как возможный заказчик убийства продюсера группы "Комбинация" бывшего сотрудника саратовского БХСС Александра Шишинина. (За неделю до смерти Шишинин сказал своему другу: "Если меня убьют - знай, это дело рук Лисовского".) Обладатель такой своеобразной биографии тем не менее пытался втереться в доверие к членам семьи президента. Коржакову даже пришлось познакомить Татьяну Дьяченко с материалами на Лисовского и других активистов. - Вот ты дружишь с Лисовским, - сказал он ей. - Что это за человек? Он по нескольким уголовным делам проходит то как подозреваемый, то как свидетель. Французские спецслужбы уверяют: он связан с криминальным миром, итальянской мафией, что он вывез из России во Францию колоссальные деньги, которые там "отмыл". Говорил шеф и о том, что, зная о дружбе Лисовского с дочерью президента, те же французские спецслужбы могут использовать ее "втёмную". Всё напрасно, она ничего и слушать не хотела. Если бы я возглавлял предвыборный штаб, то не доверил бы ни Лисовскому, ни Евстафьеву ни копейки. Происшествие на КПП № 2 было вполне прогнозируемым... ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ-2 Как я уже упоминал, в ночь на 19 июня в апартаментах Кузнецова мы установили спецтехнику; проще говоря, прослушивающее устройство. Беседа между Лисовским, Евстафьевым и третьим посетителем кабинета №2-17 - начальником отдела Национального резервного банка Лавровым была записана нами от первого и до последнего слова. Мы заранее знали, что активисты понесут валюту через КПП № 2. Знали и о том, что часть денег осталась в кабинете. Никакие уловки Лисовскому с Евстафьевым помочь уже не могли. Однако они всеми правдами и неправдами пытались вывернуться. Евстафьев, например, утверждал, что приехал в "Белый дом" за информацией от заведующих секретариатами вицепремьеров о ходе предвыборной кампании. А Лисовского случайно встретил на первом этаже. Лисовский в свою очередь говорил, что явился в Дом правительства по просьбе Евстафьева. Зам. генерального ОРТ просил якобы подвести счета за серию концертов "Голосуй или проиграешь" и забрать материалы по второму туру. Самым честным оказался банкир Лавров - человек, случайно втянутый в темные дела "реформаторов". Когда сотрудники отдела "П" вошли в кабинет №2-17, где сидел Лавров и спросили, что находится у него в дипломате, тот откровенно признался: доллары. В кейсе лежало 38 тысяч 850 "зеленых". - Деньги не мои, - сразу же начал оправдываться Лавров. Я взял их в Минфине по указанию Кузнецова. Из рассказа Лаврова выходило следующее: утром 19 июня он встретился с Кузнецовым у здания Министерства финансов. Зам. министра велел банкиру взять в сейфе зам. начальника Департамента иностранных кредитов и внешнего долга Минфина Дмитриева валюту - всего 538 тысяч 500 долларов. Ключи от кабинета и сейфа Лаврову передала кузнецовская секретарша. (Заметьте, как все просто! В таком серьезном ведомстве, где пекутся о государственной казне, кабинеты начальников среднего звена битком набиты долларами. Никаких тебе расписок, счетов, чеков.) Лавров добросовестно исполнил распоряжение. Он привез деньги в "Белый дом", упаковал полмиллиона в коробку и стал ждать получателя. В 17 часов в кабинет №2- 17 пришли Евстафьев и Лисовский. Лавров отдал им коробку с долларами, Евстафьев отметил Лисовскому разовый пропуск и сказал, что проводит шоумена и вернется. Однако прошел час, а чубайсовский соратник все не возвращался. Банкир уже начал волноваться. Но тут открылась дверь, и на пороге возникли люди, которые предъявили удостоверения сотрудников СБП. Все сказанное Лавров повторил под видеозапись и следователю Московского управления ФСБ. В отличие от остальных "коробейников" терять ему было нечего. От показаний он начал отказываться только месяц спустя. Видимо, не от хорошей жизни.
* * *
Попробую воспроизвести хронологию событий того дня. В 17 часов Лисовский и Евстафьев забрали из кабинета Кузнецова полмиллиона долларов. В 17.20 их задержали с поличным на проходной. В 18 часов Коржаков связался с директором ФСБ М. И. Барсуковым. Михаил Иванович пообещал выслать в "Белый дом" оперативноследственную группу. В 20 часов на место происшествия прибыл дежурный следователь УФСБ... Сейчас, когда я восстанавливаю в памяти картину происходящего, все выглядит очень просто. В 18 часов связался. В 20 часов прибыл. Тогда же мне казалось, что до приезда чекистов прошла целая вечность. Допрос вел совсем молодой, неопытный следователь. Не удивительно, что, столкнувшись с такой непростой ситуацией, он растерялся. Опрос начал с Лаврова, который ничего и не пытался отрицать. Слишком много времени было потрачено на составление протокола. Между тем нужно было ковать железо, не отходя от кассы. Увы. К тому моменту, когда следователь добрался до Лисовского и Евстафьева, эти молодчики уже оправились от удара, проанализировали случившееся. Фактор неожиданности перестал работать. Впрочем, чувствовали они себя по-прежнему неуверенно. У Евстафьева даже скакнуло кровяное давление. Пришлось вызывать бригаду скорой помощи, которая зафиксировала учащенный пульс и давление - 160 на 110. От укола Евстафьев отказался. Похоже, в детстве он начитался плохих детективов - думал, что его могут отравить. Время неумолимо уходило. Как всегда, никто из начальников не решался взять на себя ответственность. Каждый думал: черт его знает, чем все закончится, - либо грудь в крестах, либо голова в кустах. Телефоны в моем кабинете просто разрывались. Периодически звонили лубянские руководители разного ранга. Позвонил и заместитель Барсукова Ковалев, ставший после отставки Михаила Ивановича новым директором ФСБ. - Есть у дела судебная перспектива? - поинтересовался он. - Налицо признаки преступления, предусмотренного статьей 162 значок 7 УК РСФСР, - ответил я, - Но для того чтобы сейчас задокументировать результаты первичных оперативно-следственных мероприятий, надо задержать всю троицу. Закон такое право нам дает - статья 122 УПК РСФСР (подозрение в совершении преступления). А уже затем провести обыск в кабинете Кузнецова, в квартирах задержанных и обязательно в Минфине изъять валюту и документы. Хотя документы из сейфа зам. министра мы отксерокопировали и для суда этого было вполне достаточным доказательством, тем не менее надежнее было бы оформить их официально - в присутствии понятых, под видеозапись и протокол. Необходимы были обыск в кабинете №2- 17, обыски квартир Лисовского, Евстафьева и Лаврова. - Николай Дмитриевич, - обратился я к Ковалеву, поверьте мне, муровскому сыщику с большим стажем: если мы всего этого не сделаем, дело развалится. Ковалев вроде бы с моими доводами согласился. Пообещал вскоре перезвонить. Перезвонил. Но вместо того, чтобы приступить к решительным действиям, начал задавать уточняющие вопросы. - Как там? Нормально все идет? - Нормально. - Ну, хорошо, Валерий Андреич, сейчас я вам перезвоню. Думаю, генерал Ковалев постоянно согласовывался с Барсуковым. Ответственность брать на себя он не хотел. Возможно, Николай Дмитриевич Ковалев - неплохой оперработник. И человек очень даже хороший. Но назвать его героем - язык не поворачивается. Барсуков не выдержал. Поручил заняться всем начальнику московского управления А. В. Трофимову... Именно в те два часа, пока Ковалев прикидывал, как ему выгоднее себя повести, события начали выходить из-под нашего контроля. Через день Николай Дмитриевич стал директором ФСБ. А Анатолий Васильевич Трофимов, который не побоялся ответственности и вступил в бой, спустя полгода был снят с должности. Чубайс и Савостьянов не простили ему участия в операции...
