Решение собачьей проблемы в эту мрачную эпоху было подменено фальшивой стерилизацией или “утилизацией” животных. В действительности их отправляли на птичий рынок. И оттуда же брали “для отчетности”. Оттуда же бомжи-“зоофилы” брали собак и специально калечили их, чтобы жалкий вид животных понуждал граждан подавать милостыню. Зоофилы из нью-рашенов тоже удовлетворяли свои живодерские наклонности — использовали бездомных собак для натаскивания бойцовых пород и для “домов любви” своих кобелей. Растленный МК тоже пользовался ситуацией — выдумывая “клубничку” о клубах сексуальных зоофилов.
Интересный факт из столичной жизни. МК публикует “страшилку” о том, что рыжие коты — вампиры и по ночам пьют кровь, высасывая ее из пятки младенца. На следующий день московские дворы украсили кошачьи виселицы.
В лужковской Москве признаки человеческой жизни вытеснялись признаками жизни собачьей. Как-то раз одному из авторов этих строк пришлось предпринять попытку разогнать собак, которые не только прогуливались, но и гадили вокруг могильных плит погибших в Первую мировую войну и расстрелянных во время большевистского переворота (близ Всесвятской церкви, что на Соколе). Но собаки вместе с хозяевами шли стаями, колоннами, шеренгами и им не было конца. Не было конца и номенклатурному беспределу в столице.
Как сказано в Писании, “и лицо поколения будет собачьим”…
Если же снова вернуться к выставочным экземплярам продукции московской номенклатуры, то давалась она и городу, и всей стране чрезвычайно дорого. Платить за нее приходилось валютой, собранной по всей стране в столичную номенклатурную казну.
В свое время Моссовет пытался поставить под контроль валютные расходы города и всякого рода суперпроекты. Не вышло. После разгона Советов валютный фонд Москвы становится объектом наглого и уже ничем не прикрытого грабежа. По отчету о расходовании валютных средств города (“Правда-5”, 19.12.96) и планам на 1997 г. (“Правда-5” 27.12.96) из этого фонда московская номенклатура черпала ресурсы для своих бредовых проектов:
на культурно-деловой центр
1996 — 15 млн. $
1997 (план) — 30 млн. $
на торговый погреб на Манеже
1996 — 125 млн.$
1997 (план) — 32 млн.$
на мифический центр “Москва-Сити”
1996 — 25 млн. $
1997 (план) — 30 млн.$
на реконструкцию Гостиного двора
20 млн.$
В погребной магазин перед Александровским садом Лужков угрохал 350 млн. долл. Из них 150 млн. — из валютного фонда Москвы, 60 млн. — от прочих акционеров, остальное — коммерческий кредит. Но это была не собственность Москвы, а собственность АО, контролируемого частными лицами.
По той же схеме бешеные деньги, уже вложенные в гостиничный бизнес, требовали новых инвестиций. В 1996 г. в него “вбито” 14 млн. долларов. Зато здравоохранение не получило средств на приобретение оборудования. Лечить нечем, а скоро будет некого… Только туристы из гостиниц будут выходить на опустевшие улицы.
Гигантомания и показуха всегда дает некачественную продукцию. Например, построенный в спешке на Поклонной Горе храм Георгия Победоносца уже через три года потребовал ремонта, поскольку здание было сдано без системы вентиляции и основательно закоптилось изнутри от горящих свечей (“Сегодня” 16.06.98).
Празднование 850-летия Москвы стало величайшим апофеозом столичной показухи. Медалей “В честь 850-летия Москвы” было рассыпано по столице на сумму 1 млрд. 700 млн. рублей. Некоторые получали медаль неоднократно (ВМ 08.07.98). Куда больше пришлось потратить на сам праздник, который мог бы принести прибыль, но не принес, мог бы стать праздником всех москвичей, но не стал.
850 лет Москва отметила номенклатурными мероприятиями — труднодоступным концертом на Красной площади, лубочным апофеозом “совкового” пошиба в Лужниках, бездарным цветомузыкальным концертом рядом с МГУ. Не попав никуда (включая последнее мероприятие, блокированное милицией и доставившее удовольствия не более десятку тысяч человек — при официальной версии в 2 млн.), москвичи устроили сами себе уличные гуляния. Благо, что большинство станций метро в центре было закрыто. Горожане порадовали сами себя песнями под открытым небом и шествием к периферийным спальным районам.
Цвето-световые концерты Лужков решил продолжить. В Москве подсвечиваются около 400 объектов (“Сегодня” 23.05.98). В 1998 году на это было выделено 50 млн. деноминированных рублей, не считая оплаты электроэнергии (всего порядка 10 млн. долларов). Плюс добровольно-принудительные меры подсветки, которые вынуждены предпринимать богатые фирмы и владельцы витрин. Все это радовало глаз иностранца и толстосума. Зато большинство московских дворов было погружено во тьму, в которой уютно чувствовали себя грабители и насильники.
Глобализм Лужкова с течением времени начинал приобретать совершенно болезненные формы.
В планах Лужкова оказалось переоборудование территории в районе смотровой площадки, что напротив главного здания МГУ. Мэр намеревался искалечить Воробьевы горы трехуровневым торгово-развлекательным комплексом с площадью в 200 тыс. кв. м. Причем предполагалось остеклить целый холм, срыв насыпь, сделанную еще в 1947. И все это, по словам Лужкова, “не дороже комплекса на Манежной” (“Сегодня” 11.07.98). И не полезней, заметим.
Болезненный глобализм проявился и в участии Лужкова в строительстве башни из конструктора ЛЕГО. Возвели башню какой-то невероятной высоты, строили 6 дней, затратили без малого 400 тыс. кубиков, чтобы Лужков мог воткнуть последний из них. Это что-то близкое к помешательству, в которое втянуты дети.
К Лужкову тянутся такого же рода гигантоманы, как и он сам, готовые изуродовать город. Некая СП-Групп готовилась построить на углу 1-й Тверской-Ямской и Большой Грузинской офисно-торговый центр площадью 150–170 тыс. кв. м. (“Сегодня” 16.06.98). О традициях городской застройки ни мэрия, ни инвесторы думать и в этом случае явно не собирались.
Межу тем, перед Москвой стоит действительно глобальная проблема, закрытие которой конечно же не столь эффектно для номенклатурных гигантоманов. Это проблема подтопленности до 50 % территории города, приводящей к провалам грунта и опасности обрушения зданий. Кроме того, около 20 % города расположено на карстовых пещерах, которые порой образуются из-за некачественной прокладки коммуникаций. На 30 % территории грунтовые воды подступают к тротуарам (АиФ № 24, 1998), практически всюду фундаменты зданий находятся в неподобающем влажностном режиме. Именно по этой причине происходят провалы грунта, вроде того, который произошел на Большой Дмитровке и едва не привел к человеческим жертвам.
Показуха дорого обошлась москвичам в момент урагана, обрушившегося на столицу в июне 1998. Из 15 тысяч рекламных щитов, установленных в городе, ураган сорвал 462. По этой причине погибли три человека. А ведь еще весной 1997 проверка установила, что владельцы рекламных конструкций полностью игнорируют строительные нормы и правила (“Сегодня” 11.07.98). Но Лужков ничего не предпринял, полагая, что небо над Москвой всегда будет светлым. Не отреагировал он и на предупреждение синоптиков, оповестивших о надвигающемся урагане за три часа. К борьбе со стихией никто не готовился, граждан средства массовой информации не предупредили. Поэтом ущерб для москвичей был особенно велик. Ну а мэр, как водится, решил свалить вину за свои просчеты на метеослужбу.
Московская номенклатуры сделала даже разрушительный ураган источником доходов. Например, уже на следующий день после непогоды объявлялось, что рухнуло 14 тыс. деревьев (июль 2001). Понятно, что на уборку и вывоз из бюджета списывались огромные средства. А тем временем, пока номенклатура делала деньги, в больницы попали 26 человек, 5 погибли. И все повторилось снова — опять граждане не были предупреждены, опять не были приняты меры против возможных последствий сильного ветра.
Организация Всемирных юношеских игр, предпринятая столичной номенклатурой, поражала не только размахом безвкусицы (к которой, разумеется, спортсмены не имеют никакого отношения), но и широкомасштабным пиршеством в то время, когда страна корчится судорогами кризиса. Плакаты лужковских оформителей кричали: “Москва — открытый мир детства!”. А в это время в столице только учтенных токсикоманов в возрасте от 7 до 10 лет состояло на учете 800 душ (“Сегодня”, 26.06.98). К тому же Москва стала столицей порнографии, в том числе детской. По оценкам специалистов ежегодно доходы изготовителей и распространителей порнографии в Москве составляют 14 млн. долларов. Ежемесячно в столице расходится около полумиллиона порно-видеокассет и компакт-дисков. Более сотни торговых точек получают ежедневную прибыль от этого грязного бизнеса от 5 до 20 тыс. долларов. При этом столичная правоохранительная система сумела за год (2000–2001) привлечь к ответственности всего троих порно-дельцов.
