Вывоз крупных предприятий и фактическое разрушение энергосистемы привели Вермахт и оккупационные власти к тому, чтобы восстанавливать только самые мелкие предприятия и мастерские, имевшие собственный двигатель. Они приспособлялись для ремонта вооружения и техники, для производства снаряжения и вещевого имущества, в небольших количествах выпускались боеприпасы. Эти восстановленные оккупационными властями предприятия не только были небольшими, но и крайне немногочисленными. По приблизительным подсчетам, им удалось восстановить около 200 предприятий.
Только в Белоруссии, которую захватили быстро, немцам досталось достаточно много крупных предприятий на ходу. Минск, по всей видимости, был самым крупным промышленным городом, работавшим на немцев во время оккупации. В ноябре 1941 года в Минске работало 51 предприятие, а через год – 140 предприятий, с общим числом работавших 46 тыс. человек, в том числе евреев и пленных. В Минске концерн Daimler-Benz пытался построить крупнейшее предприятие на оккупированных территориях – ремонтный завод Großwerk-K, который должен был ремонтировать 100 танков в месяц, автомобили и другую технику. Летом 1942 года завод приступил к работе. Но это был чуть ли не единственный такой успех оккупационных властей и экономических штабов.
В остальном же немцы не смогли организовать в оккупированных районах СССР крупное промышленное производство, что имело стратегические последствия. Даже в Белоруссии крупнейшей отраслью промышленности во время оккупации были торфозаготовки. Расчет на то, что получится воспользоваться плодами советской индустриализации, не оправдался. Немецкие войска снабжались вооружением, техникой и боеприпасами из Германии, и это делало их уязвимыми перед ударами по транспортным артериям. Для партизан нападения на железные дороги, организация крушений поездов и подрывы рельс стали главными видами боевой деятельности. Масштабные разрушения по всей транспортной системе оккупированных районов надрывали немецкий тыл и сильно ослабляли немецкие войска на фронте.
Потому реальными трофеями в захваченной промышленности стали главным образом не вывезенные запасы. В Никополе было захвачено 70 тыс. тонн марганцевого концентрата. На «Запорожстали», где не осталось оборудования, были брошены большие запасы металла: 13,5 тыс. тонн чугуна, 5 тыс. тонн высококачественной стали, 15 тыс. тонн марганцевой руды, 40 тыс. тонн железной руды и 4 тыс. тонн хромистой руды. На Никитской базе Главметаллсбыта на Украине немцам досталось 70,5 тыс. тонн проката, 68,5 тыс. тонн слиток и заготовок, 63,5 тыс. тонн чугуна и 21,2 тыс. тонн труб[156]. Все это, конечно, быстро было вывезено в Германию, но это был не такой результат, на который рассчитывало гитлеровское руководство.
Оставалось лишь эксплуатировать запасы железной руды и каменного угля. Немцы уже в августе 1941 года, еще до захвата Донбасса, создали предприятие Berg– und Hüttewerk Ost GmbH (BHO), которое должно было заняться добычей угля на захваченных шахтах. Но то, что обычно достаточно легко проходило в европейских угледобывающих бассейнах, на Донбассе оказалось трудным делом. Шахты оказались затопленными, а все попытки откачать из них воду потерпели неудачу. BHO сумел за семь месяцев, до марта 1942 года, добыть только 40 тыс. тонн угля, и еще 400 тыс. тонн угля было найдено на складах и в отвалах[157].
Положение для немцев складывалось угрожающее, поскольку угля, достаточного даже для снабжения войск, они получить не смогли. Огромная оккупированная территория снабжалась углем из Силезии, и летом 1942 года ежемесячно завозилось 120 тыс. тонн, из которых около 25 тыс. тонн шло в Прибалтику, а 5–7 тыс. тонн – в Белоруссию. Это был самый голодный минимум, и 28 июня 1942 года Гитлер отдал приказ о восстановлении угольной промышленности Донбасса при поддержке группы армий «Юг». На шахты было отправлено около 100 тыс. военнопленных, прибыло 1700 специалистов-горняков из Германии, и в конце 1942 года месячную добычу удалось поднять до 392 тыс. тонн. Похоже, что это был наилучший результат, достигнутый немцами в Донбассе.
После того как немецкие войска изгнали с Донбасса в августе 1943 года, Экономический штаб «Восток» составил в сентябре того же года записку, в которой с немецкой педантичностью был проанализирован крах попыток добывать захваченный уголь. Результат был просто ничтожным. Всего с ноября 1941 года по август 1943-го на оккупированной территории было израсходовано 26,9 млн. тонн угля, из которых 19,5 млн. тонн, или 72,4 %, было ввезено из Германии и оккупированной Польши. С учетом расхода угля на перевозку получается круглым счетом 20 млн. тонн. Основная часть этого ввезенного количества – 15 млн. тонн – пошла на нужды железных дорог. Вся добыча в Донбассе составила 4,1 млн. тонн, или 1,5 % от довоенной добычи бассейна, или было добыто 730 тыс. тонн бурого угля. Было произведено 200 тыс. тонн кокса и 40 тыс. тонн брикетов. Захваченные запасы составили 2,6 млн. тонн. Таким образом, добыча покрывала немногим более 15 % всей потребности захватчиков в топливе[158]. Немцы не просто ничего не получили с Донбасса, но и затратили на его обеспечение весьма немалые ресурсы, постоянно отрывали на завоз угля в оккупированные районы пропускную способность железных дорог, которая и без того таяла под ударами партизан.
Столь же низкими были результаты по эксплуатации рудных месторождений. За все время оккупации в Германию было отправлено 1,15 млн. тонн железной руды, хотя Криворожский бассейн в 1940 году добывал 18 млн. тонн руды, – 6,3 % от довоенной годовой добычи.
Вообще, это довольно интересный результат для столь технически развитой страны, как Германия. Обладая значительным технологическим и военно-хозяйственным перевесом, немцы тем не менее не смогли справиться с задачей восстановления сильно разрушенной во время эвакуации и боев промышленности. Причин тому несколько. Во-первых, немцы мало что конкретно знали о шахтах и заводах Донбасса, поскольку при эвакуации документация была или вывезена, или спрятана. Оставшийся на месте персонал отказывался сотрудничать с оккупантами. Рабочих агрегатов немцам почти не осталось, а без помощи местных специалистов очень трудно было определить, что восстанавливать в первую очередь, а за что не стоит и браться. Во-вторых, немцы не могли отвлечь на восстановительные работы значительное число своих собственных специалистов, а среди тех, кто их поддерживал, например западноукраинских или прибалтийских националистов, людей, знакомых с техникой крупного промышленного производства, было ничтожно мало. В-третьих, на Донбассе во время оккупации постоянно действовали подпольные и засылаемые диверсионные группы, уничтожавшие то, что не удалось уничтожить при отступлении.
Провал немецких попыток восстановления Донбасса имел для Германии стратегические последствия. Немецкая армия вела войну на чрезмерно растянутых коммуникациях. Восстановление Донбасса могло бы решить эту проблему совсем или значительно сократить потребности в перевозках из Германии. Но этого не произошло, а после открытия в 1943 году партизанами «второго фронта» в Белоруссии немецкая армия стала все чаще испытывать нехватку снабжения, топлива и боеприпасов. Одновременное разрушение железных дорог во время знаменитой «рельсовой войны» стало одной из причин поражения немецких войск в Курской битве.
Возрождение донецких шахт
В 1943 году наступил момент, когда Советский Союз должен был сделать свой, так скажем, «подход к штанге». Задача та же самая – сильно разрушенное хозяйство и промышленность Донбасса, которые надо как можно быстрее восстановить и обратить на военное производство, поскольку война еще не кончилась.
Задача тут несколько усложнилась, поскольку отступающие немцы добавили разрушений. Они старались вывезти в Германию все, что представляло мало-мальскую ценность, а то, что не могли увезти, старались разрушить и уничтожить. Масштабы разрушений были огромны. Так, все 882 угольные шахты Донецкого района были затоплены, в них было 585 млн. кубометров воды, было разрушено 2800 км горных выработок, взорвано или разрушено 6,2 млн. кубометров производственных зданий и сооружений (92 % всех сооружений), подорвано 280 шахтных стволов[159]. Немцы вырвали всю кабельную сеть, снабжавшую шахты электроэнергией, демонтировали и разрушили районные подстанции и все крупные электростанции. Была полностью уничтожена система водоснабжения, которую создавали все 20 предвоенных лет, взорваны плотины водохранилищ. Немцы сняли рельсы подъездных путей. Иногда делались страшные находки. Так, шурф шахты № 4/4-бис в Сталино (Донецке) глубиной 375 метров оказался на 310 метров завален трупами казненных людей. Эту старую шахту так и оставили братской могилой. В общем, это была картина полного разорения.
