Так что слава богу, что кремлевские консультанты Суркова оказались людьми грамотными и уберегли хотя бы термин «идеология» от смыслового глумления на потребу политическим амбициям высокопоставленного заказчика. Прекрасно понимали, что сугубо научные понятия — это не дифирамбы Проханова о писательской гениальности «Околоноля». Хотя не исключаю, что наш герой был бы не прочь прослыть теоретиком.
Впрочем, «суверенная демократия», как я уже говорил, даже не идеологический термин, ибо не подверстан ни к какой идеологии. Но, главное, выступление Суркова, где он муссирует это чужое выражение [23], это обычное описание уже существующей политической ситуации в России рубежа 2005–2006 годов, а не программные идеологические тезисы, которые надо брать на вооружение. (Описание, правда, с потугой на политическую фундаментальность, но не более того.)
К этому времени Россия уже была суверенной страной, с выстроенной вертикалью власти и большинством демократических институтов. Какой-никакой, но свободой слова, относительной, но свободой предпринимательства, свободой передвижения по миру и так далее. А Сурков лишь констатировал это постфактум, употребив не свое понятие, которое в американской политической мысли как правило означало власть народа, принимающего местные законы; например, власть штата в отличие от федеральной власти США.
Между прочим, «партией суверенной демократии» считалась Демократическая партия США. Вот так! Ни больше, ни меньше. Надеюсь, прочитав мою книгу, в Госдепартаменте США не подадут в суд на Владислава Юрьевича за банальный политический плагиат.
Я остановился на — как мы уже поняли, даже не на сурковском — понятии «суверенная демократия» столь подробно, потому что оно и связанные с ней мысли Суркова, пожалуй, единственная теоретическая политическая потуга Владислава Юрьевича, которую несведущему человеку можно всуе всучить в виде полноценной политической идеи.
Больше более-менее фундаментальных политических умозаключений у 1-го замглавы Администрации Президента нет и не было никогда. Несмотря даже на выпущенную в Санкт-Петербурге книгу «Читая Суркова». В которой под темно-красной обложкой, тисненной, разумеется, в лучших традициях классиков марксизма-ленинизма, золотом, вместились, кроме стенограмм выступлений самого Суркова, его интервью и афоризмов, еще и биография, и одна статья русского философа Ивана Ильина.
Оставив в стороне название политической нетленки, которого при жизни, вероятно, постеснялся бы даже Ленин, зададимся вполне уместным вопросом: а что собственно делает Иван Ильин рядом с Владиславом Сурковым? Зная о весьма своеобычной черте характера Владислава Юрьевича придавать весомость собственной личности посредством соседства; с уже состоявшимися в своих сферах деятельности выдающимися людьми, ответ, конечно, очевиден.
Ильин рядом с Сурковым невольно наделяет последнего философским весом. Придает научную солидность, проверенную временем. Кто-то может конечно, возразить, что книга «Читая Суркова» — сугубо инициатива местных партийцев, оказавши таким образом Владиславу Юрьевичу медвежью услугу.
Все, разумеется, может быть. Хотя лично мне б трудом верится, что книжки с подобным названием выходят в свет без ведома куратора «Единой Pocсии».
Впрочем, уверен, что дело тут, конечно, в другом, Как мы уже ранее выяснили, Сурков, когда трудился пиарщиком в банке «Менатеп» у Ходорковского отлично усвоил один нехитрый пиар-ход. Засветись рядом с известным человеком, и он хоть чуть-чуть, но обязательно осенит твои посредственные деяния своим гением. Придаст их банальности отблеск таланта.
Позже, будучи уже в политической силе, Владислав Юрьевич поставит такого рода пиар самого себя на поток, совершив сделку века с рок-музыкантом «Агаты Кристи» Вадимом Самойловым, о которой мы подробно поговорили.
Но к Ивану Ильину применить свое жизненное кредо «ты мне — я тебе» было невозможно в силу объективных причин. Ильин давно умер. Но даром что ли наш герой обладает гениальным качеством обращать недостатки (свои или ситуации) себе на пользу.
Так случилось и с Иваном Ильиным.
Владислав Сурков отлично провел первую часть комбинации «ты — мне», поместив покойника под одну обложку с собой. Ну а то, что не было на это его согласия… Так на то он и покойник. Не убудет с него. К тому же мертвые, как известно, сраму не имут.
Так и отпала необходимость во второй части кредо: «я тебе». Если, конечно, не иметь в виду, что Владислав Юрьевич считает, что Ильин рядом с ним — это и полезное поощрение для последнего.
Идеолог Кремля в светском государстве
Разобравшись по сути вопроса: идеолог Сурков или нет, логично обратиться к следующему парадоксу нашего политического времени. Почему такое множество в общем-то неглупых и разных по своим взглядам людей — как, например, та же Ирина Хакамада или Александр Проханов — в один голос говорят о том, что Сурков — идеолог.
Именно что говорят, господа! Язык-то без костей даже и у умных людей. Это если объяснять совсем упрощенно.
Похоже, что экзальтированный и уставший от советских неказистых партократов в мешковатых костюмах современный политический бомонд эпатирует сам образ Суркова. Его манеры. Костюмы. Эстетизм. Такого и в идеологах держать не противно.
Интересный подход, верно?
Между тем, «идеологи не бывают эстетами», — пишет известный журналист Дмитрий Быков. «Эстетами бывают циники, пытающиеся спрятать за безупречными манерами внутреннюю грязь; иногда эта грязь так и прет наружу — один из единороссов уже рассказывал о том, как (и в каких выражениях) кричал на верхушку «Единой России» главный идеолог кремлевской администрации».
Заглянув чуть глубже в истоки этого политического нонсенса, мы вспомним о том, что и Хакамада, и Проханов, и подавляющее большинство людей, оперирующих термином «идеолог» по отношению к Суркову, — граждане, выросшие в Советском Союзе в эпоху, так сказать, классического идеолога — Михаила Суслова.
Михаил Андреевич, будучи идеологом не на словах, а на деле, как известно, считал своим долгом неустанно поднимать уровень политического образования советского народа. В том числе неуклонно втолковывая и разжевывая ему сугубо специфические термины.
В результате год за годом, поколение за поколением, по телевизору и по радио, во время обязательных партийных собраний и лекций для беспартийных слышал советский человек слово «идеология» в самых разнообразных его вариациях. «Секретарь ЦК КПСС по идеологии» (так, кстати, называлась должность самого Суслова), «советская идеология», «идеологи марксизма-ленинизма» и так далее.
Полжизни под сенью слова идеология! Это вам не хухры-мухры. Отложится на уровне печенки, осядет в мозгах.
А тут на тебе: Россия отныне — светское государство! Идеология в котором запрещена по Конституции.
Растерялись советские люди Хакамада с Прохановым и иже с ними: как теперь жить без идеологии? Тьфу, без идеолога! Ну, а кто там в Кремле крутит-вертит министерскими должностями да депутатскими креслами? Кто запретил показывать в телевизоре Немцова, но разрешил Гозмана? Кто терпит Проханова, но гоняет Лимонова?
Владислав Сурков!
Ни дать ни взять идеолог почище Суслова! Михаил Андреевич ведь подобным практическим визан-тийством не занимался, почивал себе на идеологических лаврах теоретиков диктатуры пролетариата. Лентяй, одним словом. Ему до Суркова, как до луны.
Смешно, ей-богу, дорогой каких серьезных исторических заблуждений идут порой умные люди. Александр Евсеевич Хинштейн недавно выпустил блестящую с точки зрения публицистического мастерства книгу «Почему Брежнев не стал Путиным», где поставил Суркова в один ряд с Сусловым. В уничижительном для последнего смысле, разумеется. Мол, Брежнев не стал Путиным потому, что у него был Суслов, а не Сурков.
Не хочу сейчас углубляться в сам собой вытекающий из слов Александра Евсеевича вывод, что Путин стал Путиным благодаря Суркову, скажу лишь вот что. Когда я указал Александру Евсеевичу на то, что Сурков никакой не идеолог, в отличие от Суслова, он рассмеялся:
