Ознакомительная версия.
Поэтому в нашем случае я на самом деле поставил бы диагноз «депрессия». Вот честное слово! Я не преувеличиваю, потому что люди реально травмированы. И если потом вы продолжите идти по улице с этим человеком, который так «неправильно» среагировал на успешного бизнесмена, и заговорите с ним, то он вам выдаст всю клиническую картину тяжелейшего депрессивного состояния. И такому человеку вообще сложно что-то объяснить, за него думает депрессия, а не он сам. Депрессия же ничего хорошего ни о ком не думает, ни о самом человеке, ни о мире, ни о людях, его окружающих.
Если вы помните этот ажиотаж, когда выдавали ваучеры, – все уже в мыслях были миллионерами. Каждый гордился тем, что у него есть свой ваучер, с помощью которого он в скором будущем станет магнатом. И все были уже абсолютно готовы быть успешными и богатыми людьми, ни у кого никакого отторжения по этому поводу не возникало. Правда, без приложения каких бы то ни было сил… Проблема в том, что вот если так выдать «народное достояние» народу, то ведь это не «достояние», а только фантики. А как иначе? Конфеты же надо делать! Где поставщики чанов с вареньем и шоколадом?
Поэтому мне кажется, что в подобных ситуациях мы видим не ненависть или зависть к богатым, хотя и они, понятное дело, существуют, а проявление общего депрессивного состояния. Сначала разочарование было – пообещали блага неземные, а при дележе собственности российской ничего не дали. Потом последовала утрата всех финансовых гарантов (сбережения сгорели, пенсии в фикцию превратились), инфляция, мошенничество в особо крупных размерах – «МММ», «Чара»…
Эх, повезло Мавроди: его имя войдет в школьные учебники истории: он уже стал вехой, которая изменила сознание и психологию целого народа.
– Мавроди, вообще-то говоря, заставил людей задуматься, что это все серьезно – вопрос денег, вложений, заработка. Что все в капиталистическом мире иначе и посложнее, а не как прежде – «все равно через месяц зарплату дадут». Могут, оказывается, и не дать. И то, что Мавроди своими действиями напугал значительную часть населения страны, в каком-то смысле было даже положительным моментом. Он снял вот этот флер романтизма, что, мол, у нас тут свобода, страна богатая, а поэтому живи – не хочу, денег – во! Не «во». Напугал и заставил задуматься. Впрочем, и отрицательную сторону всех этих пирамид, конечно, нельзя преуменьшать. В массовом сознании закрепилась мысль, что, мол, никому нельзя доверять, что богатые делают все нечестным путем. Так что завидовать Мавроди не приходится.
Ну и потом, большое количество людей присутствовало при реальном переделе собственности. У нас ведь на самом деле за нее воевали, реально убивали, «крышевали» и так далее. Сколько у меня было пациентов, для которых это не россказни, а факты личной биографии? И не со-счи-та-ешь! Есть, разумеется, люди и кроме Мавроди, которые в этом смысле несут моральную ответственность за то, что народ не доверяет богатым, считает их «неправильно» богатыми. Но многие из них уже все – ушли, так сказать. Криминальные авторитеты, с которыми иногда ассоциируются современные бизнесмены, новые русские в малиновых пиджаках, черных очках и с цепями, – вы что думаете, они в Государственной Думе сейчас сидят? Нет. И крупными компаниями другие люди руководят. Революция, как известно, пожирает своих героев.
– А кто эти люди? И как они добились такого успеха?
– Есть разные пути. Вы знаете, я категорический противник идеи, что есть некие время и место, где судьба тебе улыбается. На переломных этапах истории, допускаю, могут быть такие места с огромным количеством возможностей. Но с одним условием: ты должен их использовать. Если ты был директором огромного металлургического комбината в момент его приватизации, ты потом можешь оказаться в топке этого комбината, можешь оказаться на улице потому, что тебя уволили, а можешь превратиться в его хозяина. И это уже не вопрос везения или случая. Надо просто двигать локтями и мозгами в этот момент. Да, было тогда много страшных вещей, и трупы были, и все на свете. И то, что кто-то тогда оказался директором этого комбината, – в целом случайность. Но вот то, что потом стал его хозяином, – уже нет. Но это бывает только на переломных этапах. Вот сейчас если будет еще революция – шучу я, – то все переделится снова. Только где мы будем в этот «счастливый» момент находиться?
А в остальном успех – это плод долгих усилий. Мне приходилось про себя читать – мол, вот, вылез на «Первый канал», и сразу книжек целые полки, на него «негры» литературные работают! Смешно. У меня все эти книжки еще до «Первого канала» были и до «Домашнего», за исключением, может быть, четырех или пяти, которые я за последние два года написал. Но, я так понимаю, эти очаровательные в своем роде «свидетели» моего «успеха» в книжных магазинах редко появляются, а то бы они об этом знали. И это показательно – вот сколько раз я давал интервью зарубежным журналистам, никто ни разу не спросил меня, как вдруг мне удалось стать таким успешным. Западному человеку понятно, что «вдруг» никакого успеха не бывает. А наши – это что-то с чем-то! «Признайтесь, кто вложил деньги в доктора Курпатова? Почему вы оказались на телевидении?» – и тому подобная вакханалия наивности. А потом выходят материалы с сенсационными заголовками: «Оказывается, до телевидения доктор Курпатов проделал большую работу!» Боже-боже! А разве могло быть иначе?..
– Тогда следующий вопрос логичен. Я недавно до хрипоты спорила с одним молодым человеком, который сейчас как раз обдумывает свое профессиональное житье, на тему «У кого больше возможностей преуспеть, – у них сейчас или у нас тогда?» А как бы на него ответили вы?
– Ответ прост: сейчас возможностей гораздо меньше… Но это если ты не собираешься работать. Раньше, конечно, тебя все равно бы устроили на работу и ты бы там успешно тунеядствовал, занимаясь творческими перекурами за свою символическую зарплату. Сейчас такой номер, скорее всего, не пройдет. Но для людей, которые хотят работать, для которых работа – это способ самореализации, – возможностей больше. Это правда.
– Работать – это да. А ЗАработать?
– О, вот это вообще большая проблема! Мы, наконец, на нее наткнулись. Дело в том, что у нас в головах витает странная мысль, что хороший заработок – это много и сразу. То, что хороший заработок – это долго, постепенно, последовательно и не всегда стабильно, – ну это мы как-то, наверное, понимаем (абстрактно), но внутренне не принимаем категорически. Вот много и сразу, так чтобы разбогатеть до неприличия и навсегда, – это нам понятно, это мы согласные, принимаем всецело. «Что бы было, если бы у тебя был миллион? А лучше – десять!» – вот такая примерно у нас система размышлений.
Точно! Именно это и имел в виду мой знакомый, когда жаловался, что золотые деньки закончились и сегодня очень сложно придумать что-то такое, что приведет к быстрому обогащению. А вот в «мутные» девяностые у нас была гора возможностей на чем-то «приподняться» и стать миллионерами в одночасье.
– Если молодого человека интересует работа, которая сразу сделает его богатым, то это большая ошибка. В действительности большая часть работы поначалу – это работа в долг. В смысле, что это еще ты должен приплачивать за то, что тебя учат профессии, учат работать. То, что тебе за твое обучение еще и платят, – это в общем благотворительность в надежде на то, что ты это потом как-нибудь вернешь. Некий аванс доверия.
А зарабатывать «много и сразу» – это фантастика. Потому как кто ты такой, чтобы много и сразу? Количество тех, кто за такую зарплату, за возможность заработать бьется насмерть, преогромно. Больше чем предостаточно! И они уже столько прошли раундов, тренировок, что лучше не соваться, потому что размажут по стенке и даже не заметят. А настроенность на работу, которая даст тебе профессию, которая сделает тебя уважаемым и состоятельным гражданином, но не сразу, а после нескольких (подчас многих) лет профессионального ученичества, – о таком наши молодые люди действительно мечтают нечасто.
Может быть, все это потому, что им об этом не рассказывали? Поколение, которое их воспитывало, было разочаровано в профессии, в том, что она может человека прокормить. Мы же все лишились профессии, реально – все! Журналистам пришлось стать другими журналистами. Ну совершенно! У них все должно было в голове поменяться, чтобы они могли продолжать работать по специальности. Учителя должны были ого-го как поменяться, у врачей произошли существенные изменения в характере работы. Я уж не говорю про инженеров, биологов, физиков, химиков, математиков, юристов и экономистов. Ну что такое советское экономическое образование по сравнению с нынешним? День и ночь! По крайней мере то, которое сейчас нужно, а не то, которое зачастую преподают.
Ознакомительная версия.
