даже транслировался ролик, в котором неизвестные поджигали военный автомобиль, и гражданам предлагалось сообщить, если они узнают кого-либо из них. Так называемые нелегальные профсоюзы студентов и рабочих были объявлены вне закона в соответствии с Указом о военном положении № 10, а их лидеры были задержаны. 9 июня Центральное телевидение Китая передало список из двадцати одного человека, объявленного в розыск за участие в разжигании "беспорядков" в стране. Первым в списке значилось имя Ван Даня, вторым - Вуэр Кайси, четвертым - Чай Линь, а ее супруг и соратник по штабу "Защита Тяньаньмэнь" Фэн Конгдэ был тринадцатым. Лишь семерым из двадцати одного самого разыскиваемого студента удалось скрыться. Ван Дань был арестован, Вуэр Кайси и Чай Линь сбежали в Гонконг. Такие активисты, как Ван Цзюньтао, Чэнь Цзымин, Дай Цин и Лю Сяобо, также были арестованы и предстали перед судом. Хотя был выдан ордер на арест Фан Личжи и его супруги, посольство США добралось до него первым. В ночь на 5 июня политический советник Раймонд Бургхардт сопроводил супругов в резиденцию посла США на Гуан Хуа Роуд. В качестве надсмотрщика был назначен первый секретарь Билл Стэнтон. Он должен был оставаться их гостем еще 385 дней.
Оставалось лишь связать последние нити в этой длинной истории. Чжао уже был снят со всех своих постов в партии и государстве, но, как и в случае с его предшественником Ху Яобаном, оставалось завершить формальности. Чжао пригласили на заседание политбюро 19 июня, чтобы он сделал полное признание, известное в коммунистическом китайском языке как "самокритика". Он попытался встать на юридический путь, говоря о незаконности решений, принятых Постоянным комитетом Политбюро в его отсутствие, поскольку он все еще оставался генеральным секретарем. Он также пытался объяснить свои высказывания Горбачеву, когда они встретились в мае. Но если это и было сделано в интересах Дэнга, то безрезультатно, поскольку Дэн остался в стороне. Тогда он был официально отстранен от должности. Это решение было оформлено на четвертом пленуме ЦК 23-24 июня, на котором также прозвучало последнее слово о событиях на площади Тяньаньмэнь. В этой версии говорилось, что "очень небольшое число людей" устроило контрреволюционные беспорядки с целью свержения руководства партии и Народной Республики; действия ЦК были "необходимыми" и "правильными"; старшее поколение руководителей в лице Дэн Сяопина действовало мудро; Чжао Цзыян совершил ошибки, поддержав беспорядки и расколов партию в момент "борьбы на жизнь и смерть", за которые он несет непоколебимую ответственность. Чжао был отстранен от всех должностей, а расследование дела должно было продолжаться. Это был последний раз, когда партия говорила об инциденте на площади Тяньаньмэнь, и их решение было застывшим. По сей день ни один из руководителей Китая не решил отменить приговор, вынесенный 24 июня 1989 года, и на это дело опустилось покрывало молчания. Спустя 30 лет для большинства молодых китайцев инцидент на площади Тяньаньмэнь - это аберрация, далекий факт, о котором они не знают ничего, кроме линии партии.
Китайцам оставалось завязать последнюю ниточку. Они должны были убедиться, что отношениям с Соединенными Штатами, от которых они получили огромную выгоду, не будет нанесен непоправимый ущерб. США ввели санкции - никаких военных продаж, приостановка военных обменов и никаких кредитов Всемирного банка. Фан Личжи еще не стал знаменитостью, но обе стороны знали, где он находится, и китайцы рассматривали это как доказательство причастности США к беспорядкам. Китайцам не стоило беспокоиться. США отказались от своей политики практически сразу, отправив советника по национальной безопасности Скоукрофта и заместителя госсекретаря Иглбургера в Пекин 1 июля, менее чем через три недели после того, как на площади якобы пролилась кровь. В рассекреченном меморандуме Государственного департамента от 29 июня 1989 года говорилось, что президент Буш намерен "сделать все возможное, чтобы сохранить устойчивый курс, поскольку он глубоко убежден, что прочные отношения между Китайской Народной Республикой и Соединенными Штатами отвечают интересам мира во всем мире и международной стабильности". Он приказал Скоукрофту и Иглбургеру отправиться в Китай, чтобы "достичь понимания каждой стороной проблем и намерений другой стороны". Если это и была реальная политика, то она также стала наглядным уроком того, как великие демократии отказываются от публично провозглашенных принципов, таких как права человека, в собственных интересах, не имея смелости сказать об этом открыто, потому что они боятся, что их собственное общественное мнение увидит, насколько полыми они являются. Через год китайско-американские отношения вернулись в обычное русло, а США обратили свое внимание на окончание холодной войны и становление Соединенных Штатов как незаменимой мировой державы. Будучи уверенными в том, что Китай останется открытым, именно Уолл-стрит, а не Белый дом определял политику Китая. Последствия такого меркантилистского подхода только начинают осознаваться сегодня.
Глава 10. Удвоение
ИНЦИДЕНТ НА ТИАНЬАНЬМЭНЬСКОЙ ПЛОЩАДИ 4 ИЮНЯ 1989 ГОДА ОЗНАМЕНЯЛ КОНЕЦ десятилетия политических и экономических экспериментов коммунистов. В 1979 году, когда Китай оправился от катастрофы Великой пролетарской культурной революции и столкнулся с неопределенным политическим будущим, возрождение казалось трудным. Однако Коммунистическая партия Китая доказала свою способность к самовосстановлению в 1949 году, когда повстанческая армия превратилась в правительство, и под умелым руководством Дэнга она снова проявит себя. Экономические реформы, проведенные в период с 1980 по 1988 год, заложили основу для превращения китайской экономики в крупнейшую экономику мира к 2030 году. В политическом плане Дэн также смог провести системную реформу, которая стабилизировала руководство и свела к минимуму риск возвращения Китая к неомаоистскому государству, хотя падение Чжао Цзыяна в мае 1989 года стало второй неудачной попыткой Дэна обеспечить упорядоченную преемственность. На встрече 21 мая 1989 года, после введения военного положения в Пекине, Дэн, как сообщается, признал, что проблема лежит внутри партии. Дэн и старейшины выработали новый modus vivendi, начав с достижения консенсуса между Дэном и Чэнь Юнем по двум основным предложениям относительно будущего партии. Во-первых, экономические реформы и открытость должны проводиться беспрепятственно и без отката, и единственным существенным критерием для продвижения программы экономических реформ было твердое противостояние западной политической мысли или идеям и сохранение абсолютного правления Коммунистической партии Китая.
Во-вторых, политическая реформа не подлежала обсуждению. Высшим принципом политики должно было стать сохранение контроля партии над властью. Новая политическая схема должна была воплотить этот принцип в жизнь.
А как же "демократические" волнения, которые более пятидесяти дней проявлялись на улицах Пекина и других китайских городов? Пока весь остальной мир рассуждал, был ли инцидент 1989 года первым всплеском демократии в Китае, Дэн понимал свой народ. Он чувствовал, что большинство китайцев ценит стабильность и порядок, испытывает
