Но страхи оказались напрасны. Заявление Решетникова пришлось в ФСБ как нельзя кстати. Разработка Танеева шла уже здесь полным ходом, и появление такого ценного свидетеля было настоящим подарком. Свои показания подтвердил он и на допросе в прокуратуре, уже после ареста «оборотней».
Решетников понимал, сколь дорого могут обойтись ему эти откровения. Потому и вел себя как заправский шпион. Никому не оставлял номеров телефонов. Скрывал местожительство. Только уберечься все равно не смог.
Восемнадцатого марта 2004 года он приехал к своему адвокату. В руках у него был запечатанный пакет: «Если в течении десяти дней я не выйду на связь, передай всё в прокуратуру».
Через десять дней пакет пришлось отправлять по адресу: больше Вадима Решетникова никто не видел. «Я подтверждаю свои показания в полном объеме, — говорилось в послании, — И если вы читаете эти строки, знайте, что меня нет в живых».
…Сегодня адвокаты славного генерала Танеева заявляют в многочисленных интервью, будто и дома, и машины, и найденные 60 тысяч долларов в кабинете, и 45 тысяч «зеленых» в квартире — всё это наследство, доставшееся ему от покойного тестя, работавшего управделами в Росавиакосмосе.
Правда, по данным следствия, месячная зарплата генеральского тестя составляла примерно 300 долларов. Субсидий и ссуд он никогда не брал. Иных — официальных — источников дохода не имел.
Нехитрый подсчет показывает: покойный завхоз должен был не есть не пить примерно одиннадцать веков, чтобы заработать те деньги, которые выбил Танеев из Вадима Решетникова. Человека, заплатившего жизнью за свою наивность и доверчивость.
Но если бы он один был таким…
ГЛАВА 9. СПАСЕНИЕ ОТ СПАСАТЕЛЯ
Утечка. — Семейный подряд. — Лекарство от жадности. — «МУР на х..й не нужен!»
Поначалу он не успел даже ничего понять. Как сидел — вольготно развалившись в кресле, аппетитно дымя сигарой, — так и застыл неподвижно.
— Вам чего? — Танеев из оцепенения выходил постепенно, будто из-под наркоза. — Вы кто такие? Зачем?
— Генпрокуратура. Вот ордер на обыск и ваш арест. Пожалуйста, прочитайте и распишитесь.
— Какой арест! — Он еще продолжал чувствовать себя хозяином роскошного кабинета. — Это провокация. Я сейчас же буду докладывать министру.
Танеев схватился за телефон прямой связи, но люди в масках вежливо отвели его руку от трубки.
— Не надо.
Потом начался обыск. Все это время «мобильник» на столе просто-таки разрывался: генерал Танеев — всероссийская «крыша» — нужен был всем.
— Я из дома звонка жду, — взмолился он наконец (куда девалась былая спесь? Сломленный, раздавленный человечек сидел теперь в углу). — Жена должна позвонить.
— Ладно, — великодушно разрешил следователь. — Можете брать трубку.
В конце концов, он ничем не рисковал: знал, что телефон стоит на «контроле». Но первый же звонок, на который Танеев ответил, был совсем не из дома. На другом конце трубки находился полковник Самолкин, забаррикадировавшийся в муровском фонде. Самолкин еще не знал, что за Танеевым тоже пришли…
Из телефонного разговора Самолкина и Танеева:
Самолкин: Камильевич, говорить можешь?
Танеев: Ну.
Самолкин: Нас, можно сказать, приняли. Мы на пятом, тут наперли…
Танеев: А-а.
Самолкин: Там знаешь из-за чего х..ня?
Танеев: Ну?
Самолкин: Короче, типа того что вымогательство. «Об-щемашэкспорт» там, мы и ты последний. Магазин «Кольчуга»… Ну просто бред!
Танеев: Понял… К этому надо относиться философски…
Самолкин: Они чего, у тебя обыск проводят?
Танеев: Конечно. Да.
Самолкин: А чего ищут? Там комитетчики?
Танеев: Да-да.
Самолкин: Управление «М» или УСБ? (Управление «М» ФСБ России обслуживает МВД, МЧС и Минюст. — Авт.)
Танеев: Я не знаю кто. Вот сейчас я съезжу в прокуратуру, меня отвезут на допрос, я там все объясню… Не переживайте, это все ерунда.
Самолкин: Да пи..дец, Камильевич! У меня на даче обыск идет!
Танеев: Видите, как по жизни бывает?
Самолкин: Нашли преступников-вымогателей…
…День 23 июня навсегда войдет в историю российской криминологии. Таких масштабных операций в МВД не проводили еще никогда. Скорее, это была операция войсковая (одних только обысков провели 45 кряду).
Рано утром, едва только забрезжил над Москвой рассвет, возле здания Генпрокуратуры в Техническом переулке собрались сотни сотрудников МВД, ФСБ и спецназа. Всех разбили по группам. У каждой группы свой старший — прокурорский либо лубянский следователь.
Об истинных целях операции никто не знал. Старшим групп раздали запечатанные пакеты, которые надлежало открыть в час «X» (со стороны напоминало это церемонию вручения «Оскара»). Внутри — адрес и конкретная задача.
Такая секретность объяснялась не извечной генеральской шпиономанией. «Оборотни» были людьми непростыми. Среди участников операции у них было немало знакомых. Даже самая минимальная утечка неизменно вела бы к провалу.
Членов банды взяли в самых разных местах. Генерала Танеева арестовали в служебном кабинете. Самолкина и Николая Демина — в офисе муровского фонда. Владимирова и Брещанова взяли на квартирах.
Хитрее всего поступили с Тараториным и Островским. В момент проведения операции они находились в МУРе. Брать их в кабинетах было опасно: оба сыщика имели при себе оружие.
Тогда по очереди их вызвали к зам. начальника ГУВД по кадрам генералу Чугунову и прямо в приемной надели наручники.
И все-таки четырем «оборотням» — тем, на кого имелись железные, неубиенные улики, — удалось ускользнуть от тюрьмы. Муровцы Владимир Лысаков, Валерий Демин и Юрий Козар успели скрыться перед самым началом операции. Они находятся в розыске до сих пор. Говорят, отсиживаются где-то за кордоном, как и их подельник, Александр Евстегнеев, старший опер 5-го отдела..
Череда арестов застала Евстегнеева в Турции. Домой, по понятным причинам, он не вернулся. Колесил по разным странам, благо средства позволяли. Его видели то у берегов Средиземного моря, в компании солнцевских авторитетов, то в турецком отеле «Кириш Кемер».
Но пойман в итоге он был на Украине. 26 апреля 2005 года майор Евстегнеев был задержан сотрудниками ГУБОП МВД Украины в самом центре Киева. Его взяли в ресторане «Казбек», на улице Леси Украинки, в двух шагах от Крещатика..
«Дайте мне позвонить, — пытался уговорить он своих коллег, пока везли его в ближайший, Печорский райотдел, — через десять минут вам привезут сто тысяч долларов, и мы расходимся».
Но было уже поздно…
Ни сам Евстегнеев, ни другие члены бригады, не знают до сих пор, как ГУСБ удалось выйти на его след. Детали этой спецоперации держатся в тайне, и раскрывать их сегодня время еще не пришло. Скажем лишь, что спецоперация готовилась долго, не один месяц, кропотливо и тщательно. И может быть, когда книга эта выйдет из типографии, за решеткой окажутся и остальные беглецы…
Но вернемся назад, в лето 2003-го.
Аресты и обыски были лишь видимой частью операции: видимой, кстати, всей России, ибо на большинство задержаний «чистильщики» взяли с собой журналистов, и все телеканалы страны несколько дней показывали захватывающие кадры арестов и обысков.
(«А что здесь удивительного? — объяснял свою позицию начальник ГУСБ МВД Константин Ромодановский, отвергая возможные упреки в театральщине. — Мы приглашаем журналистов практически на все свои операции. Это придает дополнительное спокойствие… Обысков прошло сорок пять, но ни одного обвинения со стороны адвокатов нет. Дескать, кому-то подбросили патроны или наркотики. А все потому, что везде присутствовали журналисты, все снималось телекамерами…»)
Все, что предшествовало арестам, осталось за кадром. Очень жаль. Ведь скрытая от посторонних глаз оперативная работа — основная часть айсберга — неизмеримо интереснее, увлекательнее любой, пусть даже самой удачной реализации.
Разработка «оборотней» начиналась давно, за несколько лет до арестов. Еще в начале 2000-х УСБ ГУВД Москвы получило первые сигналы о существовании в МУРе спаянной преступной группы.
Но сил тогда у собственной безопасности было маловато. Хоть и завели в УСБ оперативное дело, оставалось оно без движения.
В те времена собственная безопасность МВД представляла собой чисто декоративную службу. О какой борьбе за чистоту рядов можно было вести речь, если все в МВД знали, сколь коррумпировано само руководство, а правая рука министра, генерал-лейтенант Орлов (тоже, кстати, выходец из МУРа), «зарабатывает» десятки миллионов долларов.
Максимум, на что было способно УСБ, — ловить рядовых гаишников и молодых лейтенантов. К серьезным целям их не подпускали. Если только не требовалось выполнить какой-то «заказ» руководства.
