Ознакомительная версия.
В 2000-х годах Муслюмово превратилось в сложную политико-экологическую проблему. Татарские активисты (население этого района преимущественно татарское) обвиняли власти в том, что они проводят медицинские эксперименты над людьми. Директор общественного фонда «Гражданин», член Экспертного совета при уполномоченном по правам человека в РФ Максим Шингаркин утверждал, ссылаясь на имеющиеся у него документы, что население Муслюмово и Татарской Караболки наблюдается для оценки риска канцерогенных и генеитических последствий хронического облучения. Действительно, среди населения Муслюмово 153 случая хронической лучевой болезни и 124 официально признанных больных лучевой болезнью, и это единственный в мире регион с этим заболеванием. Население Татарской Караболки получило высокие дозы облучения при ликвидационных работах в 1957 году и находится на границе зоны повышенного заражения и в зоне вторичного заражения стронцием-90 на уровне, превышающем уровень, при котором требуется отселение жителей. Страсти кипели и постоянно осложняли процесс переселения этих деревень.
В 2007 году я написал статью в поддержку населения этих «атомных деревень», в которой были изложены все вышеперечисленные обстоятельства. В 2008 году я также написал статью «Ядерная война против своих граждан», в которой сделал общий обзор последствий ядерных испытаний и радиационных аварий, произошедших в СССР. Общее количество пострадавших превышает 1,5 млн человек, в основном от испытаний на Семипалатинском полигоне. Все это последствия подготовки к ядерной войне, и этих людей можно считать жертвами преддверия к ядерной войне, которая длилась до тех пор, пока Хрущев и Кеннеди не договорились запретить ядерные испытания в атмосфере. Статья была выдержана в резких выражениях, и там практика подвергания солдат и местного населения переоблучению была названа преступной практикой.
Тональность настоящей книги, конечно, совсем другая. Ядерная война здесь предстает в своем безжалостном виде планирования уничтожения миллионов людей, целых городов массированными ядерными ударами. От выбора точки зрения, оказывается, очень многое зависит. Если смотреть на ядерную войну с точки зрения простых людей, солдат и гражданских лиц, брошенных в атомное пекло, что и было отражено в упомянутых моих статьях, то она не может не представляться преступной практикой, особенно в полном отрыве от реалий подготовки к ней, в условиях секретности, и при отсутствии доверия между населением и властями.
Но если смотреть на дело из-под козырька фуражки командующего стратегическими ядерными силами, который, безусловно, знает, что на него нацелены тысячи ракет противника, готовых к пуску в течение считаных минут, что за каких-то полтора-два часа мир может обернуться ядерным пламенем, пожирающим города и миллионы людей, принесенные жертвы ради вооружения ядерным оружием кажутся вполне допустимыми и даже неизбежными. Пусть мы подвергли переоблучению и лучевой болезни полтора миллиона своих граждан, зато десятки миллионов других могут наслаждаться жизнью и мирным небом. Такая логика тоже вполне себе может существовать.
Подобная логика составителей планов ядерной войны вполне может оправдать даже проведение экспериментов над людьми. Конечно, нельзя сейчас подтвердить или опровергнуть, что в «атомных деревнях» Муслюмово и Караболке действительно проводились подобные эксперименты и людей специально держали в зоне радиоактивного заражения, как утверждают татарские активисты. Но я бы этому не удивился. Когда ядерная война стала считаться неизбежностью и в ход пошли бы тысячи ядерных зарядов, вопрос о том, можно ли жить после масштабной ядерной войны на сильно загрязненных радиоактивными элементами территориях, становился вопросом животрепещущим. От него очень многое зависело, в частности, стоит ли стоять на своем или обмен ядерными ударами бессмысленен и надо делать политические уступки, пока ядерное оружие не пошло в ход.
Столкновение этих двух точек зрения – очень интересный и поучительный момент, открывающий ядерную войну с несколько неожиданной стороны. Конфликт будет не только внешний, с противником, но и внутренний, власти с пострадавшими от радиации гражданами.
Чтобы не было искушения набрасываться на меня с обвинениями, скажу, что пример «атомной деревни» Муслюмово, вне зависимости от того, как это назвать, имеет очень большое значение для всей темы ядерной войны и ее последствий. Во-первых, явочным порядком жителями Муслюмово и Татарской Караболки было доказано, что можно выжить даже в условиях сильного и хронического радиоактивного загрязнения. Они жили на территории с радиоактивным загрязнением 3–5 кюри на кв. км, тогда как даже в концепции ядерной зимы, о которой речь пойдет ниже, утверждалось, что в случае ядерной войны загрязнение составит 4—10 кюри на кв. км, и это будет гибель всего живого[136]. Между прочим, тема гибели всего живого от радиации широко использовалась в научной фантастике и в кино, например, в фильме «На берегу» (1957 год), в котром весь мир погиб от радиации в ходе ядерной войны, и остался лишь угасающий оазис в Австралии. Его жители рассчитывали на разведывательную миссию американской подводной лодки, но экипаж, дойдя до Сан-Франциско, установила, что спасения нет. Жители Австралии, чтобы не мучиться от лучевой болезни, прибегли к массовому самоубийству. Все умерли, в общем. «Атомные деревни» самым наглядным образом доказали, что все это – ненаучная фантастика. Ущерб для здоровья от жизни в зоне сильного радиоактивного загрязения будет очень значительный, но все же все это страшно далеко от панического: «все живое умрет от радиации».
Во-вторых, сам по себе конфликт жителей Муслюмово с властями показывает, что миру после ядерной войны будут присущи спефицифические и очень острые социальные проблемы. Попытки определить социальные последствия атомной бомбардировки были предприняты еще в конце 1950-х годов, и в 1958 году вышла книга Фреда Икле, посвященная этой теме[137]. Автор написал книгу по молодости, и во многом благодаря этой работе выдвинулся в американский истеблишмент: он был директором Агентства по контролю за вооружениями и разоружению при Госдепартаменте США, а при президенте США Рональде Рейгане он стал заместителем министра обороны США по политике. Икле на этом посту особо отличился во время афганской войны на ниве поддержки моджахедов.
В своей книге он рассматривал, на примере Хиросимы и Дрездена, социальный эффект от бомбардировки, в основном выраженный в разрушении социальной структуры, массовых перемещениях населения, нехватке продовольствия и доступа к услугам. Западные эксперты больше всего опасаются хаоса и беспорядков, а вслед за ними писатели-фантасты и режиссеры фильмов (включая даже очень хороший и реалистичный фильм «Нити») рисуют мир после ядерной войны, как мир почти неуправляемого хаоса. Но это не так. Как показал опыт той же Хиросимы, да и немецких городов, любая сколько-нибудь организованная власть довольно быстро справляется с подобными проблемами и пресекает хаотичное метание людей, иногда расстрелами на месте. В фильме «Нити» также есть эпизод с расстрелом мародеров. К тому же, как показал немецкий генерал-испектор Ганс Румпф, видевший огненный апокалипсис своими глазами, население перед лицом сильнейших бедствий обычно сплачивается с властью, поскольку им неоткуда больше получить помощи.
То есть шоковый эффект от бомбардировки, о котором писал Икле, быстро пройдет. Основные социальные противоречия же в обществе после ядерной войны возникнут как раз по поводу радиационно загрязненных территорий. Сильное загрязнение будет. В список первоочередных целей включаются АЭС, а разрушение реакторов ядерными взрывами вызовет гораздо более сильное излучение и радиоактивное заражение. Например, если взрыв боеголовки в 1 мегатонну создает радиоактивное излучение в 100 рад на площади 2000 кв. км, то такой же взрыв над АЭС мощностью в 1 ГВт создаст такое же излучение на площади 34 000 кв. км[138]. Долгоживущие изотопы, образовавшиеся в реакторе, ядерным взрывом будут выброшены в атмосферу и осядут следом, аналогичным загрязнению от аварии на Чернобыльской АЭС. Помимо этого, наземные взрывы будут создавать области сильного радиоактивного заражения, не говоря уже о нейтронных бомбах, создающих сильную наведенную радиацию. Можно еще вспомнить идею кобальтовой бомбы, предложенную в 1950 году Лео Силлардом. Это термоядерная бомба, в которой оболочка заряда изготовлена не из урана-238, а из кобальта. Под воздействием нейтронного потока стабильный изотоп кобальта-59 превращается в высокорадиоактивный изотоп кобальта-60 с периодом полураспада 5,2 года. 1 грамм этого изотопа имеет радиоактивность 1130 кюри. Для того чтобы получить такую же радиоактивность, как во время взрыва на ПО «Маяк» в 1957 году (20 млн кюри), достаточно 17,6 кг кобальта. Силлард предлагал сделать из кобальтовой бомбы «Машину Судного дня», которая убъет все человечество радиацией.
Ознакомительная версия.
