Победителей не судят, но с ними судятся.
Трудно задавить интеллектом того, кто не знает, что такое интеллект.
Когда у девушек начинается призы"вный возраст, у юношей – призывно’й.
Демографические взрывы в Азии накрывают Европу.
Грешить надо так, чтобы было что вспомнить во время раскаяния.
Любовь зла; главное, чтоб козёл, которого полюбишь, был добрым и щедрым.
Баба – ягодка до тех пор, пока не станет Бабой-ягой.
Я бы не сказал, что мы встречаем старость. Это она встречает нас.
Теги: Иван Иванюк
Елена Струтинская. Художники Малого театра. ХХ век. - М.: Малый театр, 2014. – 376 с. – 2000 экз.
Зрители, которые придут в Дом Островского, увидят эту книгу перед началом спектакля и не смогут удержаться – купят. И правильно сделают – альбом, который совсем недавно был представлен на суд общественности, уникальный, великолепно изданный. Но тяжёлый – к этому надо быть готовым. Потому что под одной обложкой на мелованной бумаге представлена часть собрания сценографии из музейных фондов Малого, в которых хранится более 7000 эскизов декораций и костюмов. А в альбоме их более 500!
"Книга-альбом – тоже своего рода история Малого театра, – отмечает в предисловии худрук театра, народный артист СССР Юрий Соломин. – Но это история зримая, ярко запечатлённая в творениях выдающихся театральных художников. Построенное по хронологическому принципу издание вмещает в себя весь ХХ век, едва ли не самый сложный, бурный и противоречивый в судьбе Малого театра, – начиная с легендарной «Снегурочки" Александра Павловича Ленского 1900 года, которую великий актёр, педагог и режиссёр трагической судьбы, не понятый в собственном театральном доме, сам оформлял как художник».
Кажется, все значительные художники сотрудничали с Малым. Коровин, Юон, Лансере, Добужинский, Тышлер, Кустодиев, Рындин, Стенберг, Сумбаташвили, Давид и Александр Боровские, Левенталь, Кочергин, Бархин, Ворошилов (да, тот самый создатель телеигры «Что? Где? Когда?»). Список, конечно, неполный. Нельзя не вспомнить, что четверть века главным художником театра был неповторимый мастер Евгений Куманьков. И прав Юрий Мефодьевич – при всём обилии и яркости индивидуальностей, школ, направлений, которые названные и неназванные художники представляли, они всегда помнили, что оформляют спектакли именно Малого театра. «Нота» Малого никогда не исчезала, звучала постоянно и сильно.
В глубоком исследовании искусствоведа Елены Струтинской шесть глав: «Малый театр в начале века», «Semper eadem – «Всегда тот же», «В поисках эпохи стиля», «Трудные годы», «Иллюзия свободы», «Территория классики». И в каждой помимо эскизов декораций и костюмов, фотографий из спектаклей – подробное представление тех, без таланта и умения которых не было бы знаменитых работ одного из старейших театров России.
Денис ГОРИЦКИЙ
Теги: Елена Струтинская , Художники Малого театра
Кадры из фильмов «Иваново детство», «Летят журавли», «Баллада о солдате»
В сентябре - декабре 2014 года я в двух одиннадцатых классах вёл еженедельный (по два урока) семинар по литературе Великой Отечественной войны. Вёл на основе советской литературы: трезво относясь к нашему советскому прошлому, я не принадлежу к тем, кто считает, что в той жизни не было подлинных ценностей.
В 2015 году мы отмечаем семидесятилетие Победы. И в этом же году мои ученики окончат школу. Я окончил школу в 1948 году. Отнимая 70 лет, получаю год 1878-й. Народовольцы ещё не убили царя Александра II. Ещё не написаны "Воскресение" и «Братья Карамазовы». Это что-то очень далёкое. И я не мог не думать о том, что такое семьдесят лет назад для моих учеников.
Что для меня самого военные воспоминания? Это не знания, а чувства и переживания прежде всего. Ночь на пароходе, который вёз нас, детей без родителей, в эвакуацию по Волге, когда я проснулся от страшного крика и вышел на палубу: на пароход сажали призванных по мобилизации, и родные провожали ещё живых, как провожают мёртвых. Это детский дом в Вольске, наши старшеклассники, которые тоже уходили на войну. Это был 1941 год. Им было восемнадцать, 1923 года рождения. Из всех, кто был на фронте 1923 года рождения, уцелело 3%.
Но и после войны я жил, работал среди тех, кто прошёл войну. Однажды мы шли на байдарках по Угре. Остановились у высокого песчаного берега реки. Я взобрался наверх, посмотреть, есть ли место для палаток. Взобрался и оцепенел: ни одного живого клочка леса – только окопы, ходы, всё перерытая земля. Потом увижу эти места под Юхновым в романе Константина Симонова «Живые и мёртвые»[?]
Я буду приводить много цитат из написанного литературоведами, писателями. И потому, что у современного учителя – а я не могу не думать о нём – нет тех книг, которые есть у меня. Но прежде всего я читаю, а многое и диктую в тетради не для заучивания учебного материала, а чтобы показать глубину мысли, тонкость в передаче переживания, выразительность русского слова. Для меня очень важно и то, что сказано, но особенно – как это сделано.
Понять смысл и значение рассказа Михаила Шолохова «Судьба человека», не зная о трагической судьбе советских военнопленных, невозможно. С этой исторической темы и начинаю. По данным Министерства обороны, 5 734 528 красноармейцев и командиров, включая и генералов, попали в плен. Особенно много их было в первый год войны.
Вот передо мной таблица «Смертность в гитлеровском плену военнопленных разных стран». Американские военнопленные – 2% от числа находившихся в плену. Польские – 4%. Более сорока лет назад приехал в Москву варшавский профессор пан Ляуш. Он занимался методикой преподавания литературы, читал и мои работы и, позвонив мне, попросил о встрече. Я пригласил его к себе домой. Рассказывая о себе, он начал говорить о том, как после поражения польской армии в 1939 году он, офицер этой армии, попал в немецкий плен. Увидев, как я болезненно отреагировал на слово «плен», он сказал: «Что вы, наш плен ничего общего не имел с тем, через который прошли ваши солдаты и офицеры. Нас мучило только одно: полное безделье. Нам не разрешали даже чистить картошку – это делали солдаты». А теперь о смертности советских пленных. У меня две цифры из разных источников: 57% от числа находившихся в плену и 63,5%.
Те из освобождённых из плена, кто ещё мог воевать, как Андрей Соколов, вновь были призваны в армию. Тот, кто уже не был способен, был отпущен домой. А вот 293 с лишним тысячи были осуждены «за сотрудничество с противником». Об этой трагедии сказал Твардовский:
И до конца в живых изведав
Тот крестный путь, полуживым –
Из плена в плен – под гром победы
С клеймом проследовать двойным.
Рассказ Шолохова был одним из первых реабилитировавших советского военнопленного. Тут надо учитывать, что он был напечатан в номере газеты «Правда» от 31 декабря 1956 года и в номере от 1 января за 1957 год. А «Правда» была главной официальной газетой Советского Союза. Не знаю, каков был тираж газеты с рассказом Шолохова, но в 1975 году он был более 10 миллионов экземпляров. Рассказ прочла вся страна. Шолохов получил огромное количество писем.
В те же годы вышли книги Сергея Смирнова «Крепость на границе», «Брестская крепость», «В поисках героев Брестской крепости». Им предшествовали многие выступления писателя по радио и телевидению. Смирнов рассказывал о защитниках Брестской крепости и судьбе тех из них, кто оказался в плену. Рассказ Шолохова, книги и выступления Смирнова были больше чем литературой, – они были событиями гражданской жизни нашего общества.
Рассказ «Судьба человека» входит в школьную программу, и о нашем занятии я подробно говорить не буду: здесь всё опиралось на знакомое. А затем мы с ребятами обратились к повести Вячеслава Кондратьева «Сашка».
Первая повесть Вячеслава Кондратьева «Сашка» была опубликована в 1979 году в журнале «Дружба народов». Автору было тогда 59 лет. Я в истории русской литературы не знаю другого такого позднего писательского дебюта. А в 1942 году Кондратьев воевал подо Ржевом. Ему, как и его ровеснику, герою повести, было 22 года.
Что же происходило подо Ржевом? 14 октября 1941 года его захватили немцы. 19 декабря Гитлер объявил себя главнокомандующим сухопутными войсками. А 3 января он отдал приказ, в котором потребовал от своих отступающих армий: «Цепляться за каждый населённый пункт, обороняться до последнего солдата, до последней гранаты. Каждый населённый пункт должен быть превращён в опорный пункт. Сдачу его не допускать ни при каких обстоятельствах, даже если он обойдён противником».
