Ознакомительная версия.
Почему не был взят Мариуполь?
Скорее всего, просто не хватило времени. Но лично для меня одной из главных проблем было то, что брать его пришлось бы нам, «северянам», со всеми отсюда вытекающими проблемами: потерями, полной «засветкой» нашего участия и всеми «прелестями» штурма города — разрушениями, гибелью мирных жителей. У украинской стороны в Мариуполе и под Мариуполем находилось до полутора тысяч всякого рода «силовиков». Ополченцев же на тот момент едва хватало на выставление блокпостов и организацию передового эшелона наступления — фактически разведки, при которой, продвигаясь вперед, ополченцы «нащупывали» узлы обороны, после чего подтягивались мы и расковыривали артиллерией эти узлы. В чистом поле эта тактика была эффективна, но вот в крупном городе уже едва ли могла сработать.
Поэтому лично для меня перемирие стало в какой-то мере облегчением. Да, взять город хотелось, но, объективно оценивая силы, я понимал, что это будет очень нелегко. Даже на окружение и эффективную блокаду сил не хватало.
Мне трудно давать такую оценку. Конечно, мы могли еще существенно расширить территорию, контролируемую ополчением. На момент остановки активных боевых действий почти все имеющиеся в распоряжении командования АТО части либо вели тяжелые бои, либо были разгромлены, и прикрывать бреши, образовавшиеся после разгрома котлов, было просто нечем. Думаю, что, продлись бои еще неделю, и перед Киевом бы уже в полный рост встала перспектива военной катастрофы, а так только украинское военное командование и политическое руководство знали реальное положение дел и адекватно оценивали угрозу.
Но все же я думаю, что основная доля ответственности за сегодняшнее положение дел лежит на тех, кто вел переговоры в Минске. Позиции переговорщиков Донбасса были куда более выигрышными и сильными, чем у Киева. Киев фактически был принужден к миру, и крыть ему на тот момент было нечем. Нужно было принимать любые условия, иначе можно было потерять намного больше. С другой стороны, и Россия находилась под огромным давлением Запада, и каждый день войны только усиливал его. Понятное дело, что оттуда тоже давили на переговорщиков.
В итоге подписали то, что подписали. Ну а уж выполнять подписанное украинская сторона почти сразу не стала торопиться.
На мой взгляд, на сегодняшний день сложилась «провоцирующая» Киев ситуация. Россия заканчивает вывод своих войск с приграничных районов в ППД. И угроза, висевшая над Киевом семь месяцев, перестает таковой быть. Боеспособность группировок более-менее восстановлена. Разгромленные части заново укомплектованы личным составом и техникой. Проводится реформа тыла. Налажена боевая учеба. Проведено инженерное оборудование районов сосредоточения и ключевых узлов обороны. И сейчас перед высшим политическим руководством Украины и командованием АТО стоит дилемма: уйти в зиму, смирившись с поражением в весенне-летней кампании, или же попытаться в последние теплые недели добиться какой-то, хоть локальной, но победы, чтобы ею сбалансировать августовский разгром. На планы такой локальной операции указывает резкое усиление группировки, нависающей над Луганском, где сейчас, по данным разведки, сосредоточено не меньше шести БТГ, до пятидесяти танков и до шестидесяти орудий и РСЗО.
Еще одна группировка сосредоточена в районе Донецкого аэропорта. Там выявлено до тридцати танков, до шестидесяти орудий и РСЗО, а также до двух тысяч пехоты разного формата — от «спецназа» ВСУ до нацгвардии. Перестрелки и постоянные попытки ополченцев выдавить украинские подразделения из района аэропорта вполне могут быть использованы как повод для локального наступления в этом районе.
Наиболее подходящее время — до дня выборов. Так как результат наступления может быть легко конвертирован в политический пиар.
Но сдерживающим фактором является хотя и формальное, но соблюдение условий прекращения огня, а также опасение, что это наступление, как и предыдущие, будет сорвано и закончится поражением, поскольку у Киева нет полной уверенности в преодолении последствий военного кризиса августа-сентября.
Если же до второй декады ноября обострения не произойдет, то можно ожидать ухода конфликта в «зимовку» — позиционное противостояние, с артиллерийскими дуэлями и активной деятельностью разведывательно-диверсионных подразделений. Этот период — до апреля следующего года — каждая из сторон будет использовать для укрепления своих вооруженных сил и подготовки к новой весенне-летней кампании. Но это уже чрезвычайно далекая перспектива.
Донецк…
Город, впечатанный в мое сердце, в мою жизнь.
…Это всегда был август. Плавающий в солнечной плазме и сладком дурмане тысяч цветущих роз, душный, разморенный август.
Розы Донецка — культ и гордость Донецка — розовые, желтые, алые, белоснежные. Острые, как церковные купола луковицы бутонов, бархатные роскошные розетки.
Мой Донецк — город миллиона роз, который год за годом все глубже погружал пальцы шахт в пропитанные метаном и смертью глубины бесконечной донецкой степи, нащупывая жирные, как халва, антрацитовые пласты — черное золото Донбасса. «Горизонт семьсот», «горизонт девятьсот», «горизонт тысяча»… Там, в вечной тьме, во въедающейся намертво в края век — шахтерский «мейкап» — угольной пыли, платя за каждый вырванный из утробы степи эшелон антрацита здоровьем и жизнями в бесчисленных авариях, город «давал стране угля». Но, возвращаясь к солнцу, отмывшись от черного лака, смешанного с углем пота, город гордился своими розами, как только может гордиться угольщик своей юной и бесконечно красивой дочкой, стоящей в белоснежном свадебном платье перед аналоем…
Донецк.
Город, опаливший мое сердце.
«Мы ведь поставили жирную точку…»
Или запятую?
Горячие, как магма губы. Любовное безумие. Отчаяние. Зной.
Планеты не сходят со своих орбит…
«Уезжай!»
И долгий путь гаснущей кометы из огня донецкого августа в холодную тьму Севера…
Как же давно это было…
Он так и жил в моей памяти — знойный, благоухающий розами город-любовь, город-ожог…
И теперь Судьба снова свела нас.
…Но даже в самом горячечном бреду я не мог себе представить Донецк под огнем артиллерии, изувеченный, оскорбленный, контуженный.
Здесь была детская площадка, а тут был сквер с фонтанами, а там был рынок, а вот там была школа. Была… Был… Были…
Боль города чувствуешь физически, словно бы он как пес-подранок приникает к тебе, ластится огнями, пытается не обращать внимания на кровь, растекающуюся по его мостовым. И от бессилия помочь ему хочется выть…
Самоубийство украинской экономики
Украинская компания «Мотор Сич» приняла решение о прекращении поставок в Россию малоразмерных газотурбинных двигателей для крылатых ракет, что подтвердил генеральный директор корпорации «Тактическое ракетное вооружение» Борис Обносов.
Украинское руководство, отказываясь поставлять двигатели для российских крылатых ракет, воплощает героя анекдота: «Выколю себе глаз, чтобы все знали, что у моей тещи зять кривой».
Скорее всего, это решение не самой украинской стороны, хотя и она успела отметиться откровенно бредовыми действиями. Это давление США. Желание причинить России хоть какой-нибудь экономический ущерб стало маниакальным и для тех, и для других. Иное дело, что для Украины подобные решения губительны. По некоторым оценкам, 30 % и даже больше украинского производства тесно связаны с российским ВПК. Но нынешние киевские власти абсолютно несамостоятельны в своей политике, в своих решениях. Крылатые ракеты не угрожают Украине: не те расстояния, не тот масштаб. Они угрожают как раз Соединенным Штатам, которые не ожидали в последние годы такого быстрого восстановления российского ВПК. Для них это стало неприятным сюрпризом.
Для России это решение не будет иметь никаких последствий, так как уже несколько лет идет и почти завершена кропотливая работа по замещению украинских комплектующих для наших вооружений. Ракетные двигатели различной модификации уже выпускаются и в России. Так что Россия ничего от этого шага не теряет, а Украина совершенно бездумно уничтожает огромный сектор своего производства. Что в условиях кризиса является аналогом самоубийству.
Действия украинского руководства относительно собственной экономики аналогичны медленному, с длинной агонией, самоубийству. Как у японских самураев существовал вид суицида — откусывание собственного языка, так же сейчас поступает украинская власть. На такую смерть она обрекает свою экономику — мучительную, от критической кровопотери.
Ознакомительная версия.
