У Победы много лиц, много воплощений – в искусстве, воспоминаниях, в неизбежных идеологических построениях. Всё это нужно показывать, вспоминать – для клеветников такая правда страшнее Басманного суда. Когда ощущаю утреннюю свежесть 9 Мая – всегда вспоминается Твардовский:
[?]Ехал я под Берлином
в сорок пятом году.
Фронт катился на запад,
Спал и ел на ходу.
В шесть рядов магистралью –
Не вмещает – узка! –
Громыхаючи сталью,
Шли на запад войска.
Шла несметная сила,
Разрастаясь в пути,
И мосты наводила
По себе впереди.
Шла, исполнена гнева,
В тот, в решающий бой.
И гудящее небо,
Точно щит, над собой
Высоко проносила… –
«Погляди, какова
Мать родная, Россия,
Москва, Москва!..»
Это хмель Победы, сладостная усталость человека, отдавшего все силы, совершившего невозможное и увидевшего плоды своих усилий во дни майского расцвета.
Внаше время цветы перестали быть сезонным товаром. В любое время года можно купить розы, гвоздики, хризантемы – по-моему, это единственный товар, упавший в цене после присоединения России к ВТО.
9 Мая все цветы принадлежат фронтовикам. Многим павшим и немногим живым. Появились свежие букеты и у подножий памятников.
Немало памятников поставили русские люди Победе. На солдатских могилах, полях сражений, на центральных площадях городов – от Сталинграда до Берлина. Памятники в стихах. Памятники в песнях, будь то реквиемные напевы или марши – то воинственные и молодцеватые, то грустные. Подземные дворцы метрополитенов и скромные стенды в школах. Некоторые памятники создавались ещё до Победы.
Вот популярнейший кинофильм Ивана Пырьева «В шесть часов вечера после войны». При воспоминании об этой картине сегодня у пожилых людей, сидевших в кинозалах шестьдесят пять лет назад, загораются глаза, в них появляются слёзы. Наивный музыкальный фильм, в котором герои – рыцари в плащ-палатках – говорят стихами.
Оперная, почти водевильная, прямота чувств, эмоциональный накал. Свои – и чужие. Подвиг – и предательство. Оттенков нет, да они и не нужны были в 1944-м.
Законы жанра Пырьев знал и чувствовал как никто. Он предвидел майский праздник Победы с разноцветьем салютов. Да, в фильме мы видим именно майский вечер Победы! И само выражение – «В шесть часов вечера после войны» – стало паролем фронтовиков на долгие годы, навсегда. Пырьев предвосхитил весенний праздник Победы, майский победный салют, ликующую Москву. Заставил саму историю подчиниться художественному замыслу. Как нужно верить в Победу, чтобы заговорить об этом в 44-м…
Стоит в Москве и памятник, предсказавший Победу. Неброское скульптурное совершенство. Это монументальный ансамбль моста на Ленинградском шоссе, неподалёку от Московского авиационного института. Народное название моста – «Триумф Победы». Немец ещё хозяйничал в западных областях СССР. Ещё гнал в неволю советских людей, грабил, жёг. Ещё побеждал в сражениях. Ещё планировал наступление на Кавказ, к бакинской нефти. Ещё намеревался погубить Ленинград, не сдававшийся в тисках блокады. И победный парад германских сверхчеловеков по улице Горького и Красной площади не казался невероятным патриотам Третьего рейха. Но уже весь мир выучил слово «Сталинград». Красная армия, сумевшая выстоять, выдержать удар лучшей армии мира, теперь училась побеждать. А скульптор Николай Томский уже задумал памятник красноармейцам. Памятник, в котором запечатлелась вера в Победу, мерцавшая в тревожном 1943 году.
Многие памятники героям войны грандиозны, символичны, метафоричны, они блещут усложнённой образной системой: меч, богиня Победы, кресты… Замысловатый метафоризм одних восхищает, других оставляет равнодушными. Но трудно узнать в Святом Георгии, поражающем змия, боевых друзей отца или деда, которых мы знаем по фронтовым фотографиям. У житийного сюжета другое назначение – вневременное. А это творение Николая Томского сообразно человеку, человеческим чувствам, душевному восприятию красноармейца, простого бойца, который приветствует нас из 1943 года. Самый человечный памятник Победе, в котором мы узнаём настоящего солдата. Это памятник армии, в которой сражался Василий Тёркин. Он не подавляет, он на равных беседует с прохожими. Приглашает нас в героическую и трагическую эпоху, приоткрывает фактуру Истории. Вот именно этот боец в каске шёл по хлябям рядом с твоим дедом, предлагал ему закурить на привале, а потом погиб где-то на подступах к Будапешту или Берлину. Ему не нужны крылья, не нужен меч, он – нашенский, свойский, с тех фотографий и кадров хроники, которые запечатлелись в нашей памяти с детства. Такие струны трогает памятник на Ленинградском шоссе. А лишние метафоры только загромоздили бы образ. Нимбы и крылья дорисует воображение – кто как прочувствует.
Николай Васильевич Томский (1900–1984) родился на Новгородской земле, в селе Рамушеве Старорусского уезда. Малую родину свою любил, всю жизнь возвращался туда и мысленно, и по тряским дорогам, на автомобиле. «Разноцветный ковёр весной, пахучие сенокосы летом, синеющая стылая даль осенней порой и заснеженная целина, прорезанная санным путём через замёрзшую Ловать… Сколько радости в мартовской голубой и звонкой капели, в журчании весенних ручьёв. И какой неописуемый восторг вызывает ледоход Ловати… А первая песня скворца под окном и серебряный колокольчик невидимого жаворонка! Какое блаженство – бежать по цветущему лугу, на лету сшибая золотистые лютики, лебяжий пух одуванчиков… Незабываемое детство – оно на всю жизнь» – так вспоминал скульптор о Рамушеве.
Томский – это псевдоним, настоящая его фамилия, как казалось молодому художнику, была недостаточно артистической – Гришин. Новгородец! Неповторимая, в сочетании с северной природой, аскетическая новгородская архитектура, иконопись – всё это создавало художника Томского, его изысканно суровый стиль. Художнику, полюбившему и познавшему золотое сечение новгородских храмов, многое подвластно…
Перед войной он был уже всесоюзно известным скульптором, а в 1941-м получил Сталинскую премию. И вот в начале 1943-го архитектор Дмитрий Чечулин и скульптор Николай Томский получили задание оформить путепровод Ленинградского шоссе над Рижской железной дорогой. Дорога из Ленинграда в Москву, дорога к Красной площади… Архитектор и скульптор дерзнули превратить мост в триумфальные ворота сражающейся страны. Они осознавали трагическое величие ленинградского подвига. Здесь, на мосту, должны были встать бойцы армии, которая спасёт Ленинград и защитит Москву, армия освобождения. Четыре скульптуры по четырём сторонам моста: красноармеец, женщина-воин и две композиции из щитов, знамён и венков. На первой колонне – там, где стоит регулировщица, – высечены слова:
Вперёд на врага!
За нашу честь и свободу,
за нашу Великую Родину,
за нашу святыню – Москву!
Всё для фронта,
Всё для победы!
В годы войны по Ленинградскому шоссе, конечно, ездили и грузовики, и танки, и редкие чёрные лимузины. Но часто и подолгу шоссе пустовало. И тогда прохожие могли сосредоточенно вчитываться в лозунги, высеченные на монументе:
Да здравствуют ленинградцы, славные патриоты и патриотки нашей Родины!
Советский Ленинград, великий город Ленина, колыбель пролетарской революции, впитавший и умноживший лучшие традиции непобедимого русского народа, не дрогнет перед врагом!
За советскую Отчизну идут в бой сыны всех народов Советского Союза.
Да здравствует Красная Армия – армия братства и дружбы народов СССР!
Прежде всего это был памятник вере в Победу. Он вдохновлял. «Искусство должно нести людям радость, поднимать в них светлые чувства гордости и любви к своему народу, к Родине, ибо Родина является стимулом для подвигов, для всех благородных и возвышенных поступков человека», – говорил Томский. Монументальная героика воспитывает. Поэтому так важно замечать её, вглядываться, не проходить мимо в равнодушной спешке! В годы войны, в год Победы к монументу приходили школьники. Это была встреча с подвигом, с художественным воплощением подвига. Достаточно поглядеть на этот мост – и все провокации ненавистников Победы для нас превратятся в дым.
Что же сегодня? Шумное, переполненное машинами Ленинградское шоссе редко обращает внимание на фигуры солдата и регулировщицы. Озабоченные водители то нервничают, то позёвывают в своих автомобилях. Мост как мост, скульптуры Томского не привлекают их, не заставляют оглянуться. Они будут задирать головы ради разрекламированных монументов Парижа. В Лондоне будут разглядывать великана Нельсона. А мост «Триумф Победы» – шедевр монументального искусства и архитектуры – не снискал шумной славы. Только в День Победы здесь появляются цветы, скромные небольшие букеты. К памятнику всё-таки приходят школьники – протаптывают тропку по траве и распутице.
