Сергей МИХАЛКОВ
«Мы поражаемся гению Тукая. Поражаясь его гению, мы в то же время поражаемся и тому, что этот гений созрел так рано. Он не интересовался колокольчиками карнавальной славы, цирковыми погремушками эстрадного успеха. Он писал для народа. И поэтому в его произведениях живёт и татарское горе, и татарское видение, и татарский юмор, и татарское раздумье, и татарский быт, и татарское стремление в будущее. И именно потому, что в нём живёт это татарское, он стал поэтом общечеловеческим, иначе этого бы не произошло.
То, что написано в строках Тукая, переводить несложно. А что написано между строчек, то, что является сердцем поэта и сердцем народа, переводить очень трудно».
Семён ЛИПКИН, лауреат Государственной премии им. Г. Тукая РТ
«Тукая можно назвать огнедержателем своего народа. Это – огонь любви, это – огонь таланта, это – огонь непримиримости к пошлости, лжи, огонь ненависти к многочисленным врагам своего народа. Этот огонь он завещал нам. И мы пронесём его через годы, века. Имя его дорого нам. Жизнь его – как молния. Судьба его нам дорога, потому что эта судьба сплетена с судьбой народа. Он оставил нам большое наследство. Оно принадлежит не только татарскому народу, но и всем народам. Жалею себя, что я беден, чувствую себя бедняком, что не знаю татарского языка».
Расул ГАМЗАТОВ, народный поэт Дагестана
«Габдулла Тукай был и есть самый великий татарин во всей татарской истории. Появление такой личности происходит, по моему мнению, неслучайно. Мне думается, что такая личность появляется в самый обострённый, самый напряжённый, самый трудный, самый обнадёживающий момент истории. Тем не менее есть загадка Тукая, есть тайна великого поэта».
Чингиз АЙТМАТОВ, народный поэт Киргизии
«Великие принадлежат всем, на какой бы национальной почве они ни выросли. Слово и слава Тукая разнеслись далеко, прежде всего они достигли тюркоязычных краёв и уголков от караимов на Западе до уйгуров на Востоке, разумеется, без посредника. Из поэтов такого масштаба, пишущих на татарском языке, двадцатый век после него дал, пожалуй, только Назыма Хикмета. Творения Тукая, естественно, вошли в первые же башкирские учебники как национальное достояние, как родное речение, родной глагол. Никто не задавался вопросом: «Чей он?» Он был для всех просто Тукаем. Он явился наставником поэтов не одного поколения. Я также отношу себя к числу его преданных учеников, хотя это довольно рискованное дело: а принял бы он тебя?»
Мустай КАРИМ, народный поэт Башкортостана
«Кто такой поэт? Можно ли в пример поставить Такташа? Можно. И Туфана можно. И всё же хочется вернуться к Тукаю – поэту, избранному самой судьбой. Он более, чем кто-либо, Поэт. А Тукай, задавался ли этим вопросом он? Или, может быть, большие личности и рождаются на свет как ответ на этот вопрос?»
Сибгат ХАКИМ, народный поэт Татарстана
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Сошлись кометы, звёзды и планеты...
Многоязыкая лира России
Сошлись кометы, звёзды и планеты...
ПОСВЯЩЕНИЯ
Ильфак ИБРАГИМОВ
Сгорел поэт
В подсвечниках всю ночь горели свечи.
Писал Поэт до самого рассвета.
Враньё, что у народа нету речи!
Что безъязык народ – неправда это!
Душа его горит, и песнь красива –
услышав, устыдится равнодушный…
Откуда в этом мальчике тщедушном,
ребёнке бесприютном, – столько силы?!
Сгорел, но не погас… Душа живая
вся превратилась в шар огня и света,
её свеченье не поглотит Лета,
она пребудет в Вечности, сияя…
Пока сгорали свечи понемногу,
за свой народ в стихах сгорал поэт…
Он проторил в бессмертие дорогу
сто лет тому назад.
Уже сто лет.
Ренат ХАРИС
В семью Вселенной
Зачем чужого ты ввела в семью Вселенной?..
Габдулла Тукай
Творенья глину с рук не соскребя,
на башмаках неся пыль большака,
в семью Вселенной жизнь ввела тебя,
как вводят в дом с дороги чужака.
Тёк свет созвездий, как вода из гнёзд,
когда ты бездной Космоса шагал,
и Дикий Гусь*, набитый дробью звёзд,
тебя своею кровью обжигал.
Ты пятна с солнца вытирал рукой,
аж проступала на халате соль.
Ты отдал звёздам свой земной покой,
а взял взамен – самой Вселенной боль.
Словно родня, на лунный каравай
сошлись кометы, звёзды и планеты.
Вот Шар Земной, в котором Ад и Рай
переплелись, смешавши все приметы.
Ужель для нас грозит померкнуть свет
за то, что мы не ведаем морали
и данный нам Создателем завет
давным-давно забыли и попрали?
Ты эту тайну в горний мир унёс,
как метеор сгорев на фоне неба...
Тукай, ты – нам не заданный вопрос.
И пусть один в пустыне слов ты рос,
в семье Вселенной – чужаком ты не был!
Перевод Н. Переяслова
_____________
* Дикий Гусь – татарское наименование Млечного Пути
Гарай РАХИМ
Посмотри, Тукай
Как и в день прощанья твоего
С вешним миром,
почки набухают...
Посмотри, Тукай, –
Кругом светло.
Вся Казань на солнышке сверкает.
Без тебя
Наш край зазеленел,
Ивы листья выбросили,
кличут...
До конца ты песню не пропел
Росному сиянью Кушлавыча.
Ты одной судьбой
с народом жил,
Горькой песней
горевал с народом.
Ты всегда на зов беды спешил
К беднякам – униженным, голодным.
Без оглядки ты бросался в бой,
Отвечая на удар ударом.
До сих пор строка свистит камчой,
Подлецов бросает в дрожь недаром.
Как и в день прощанья твоего
С вешним миром,
почки набухают...
Посмотри, Тукай, –
Кругом светло.
Вся Казань на солнышке сияет.
Вся она – как памятник тебе,
Что сложил ты сам.
Других – не знаю!
Твои песни реют над Казанью
И живут у каждого в судьбе!
Перевод Н. Шамсутдинова
Равиль БУХАРАЕВ
Кырлай – Кырлык
Не так желал сердца глаголом жечь,
как выжечь прочь
расчётливость купечью,
татарскую отеческую речь
продолжив русской
выстраданной речью...
Кто мне указ –
что можно, что нельзя?
Скользя с Горы,
под облака взлетая,
двойная привела меня стезя
в нагорные селения Алтая.
Здесь
вспомнил про Кырлай*
в селе Кырлык –
не древней тюркской памяти в угоду:
так выразил
второй родной язык
моё родство – алтайскому народу.
И путь скользил сквозь горные леса,
ни лепестка не повредив при этом,
и выше – были только небеса,
сверкающие беспощадным светом.
_____________
*Кырлай – село в Заказанье, где в раннем детстве жил Габдулла Тукай, воспетое им в поэме «Шурале».
Роберт МИННУЛЛИН
Под диктовку
Не сам я стихи сочиняю,
Шальным соловьём не пою, –
Я тихую речь вспоминаю,
Что голову кружит мою.
Бывает, услышу такое,
Что надо писать во всю прыть,
Но нет ни листка под рукою,
Ни времени, чтоб затвердить.
Удачи случаются редко,
Описки теснятся гурьбой...
Погромче, диктующий Некто!
Слуге ли тягаться с тобой?
Хотел бы сказать
хоть однажды,
Что строчку Господь
