19 ноября 1944 года ставка главного командования сухопутных сил вермахта разослала ориентировку, предназначенную для командиров частей особого назначения из добровольцев с Востока и штаб-офицеров по делам национальных вспомогательных формирований. Объявлялся состав Туркестанского национального комитета: председатель Вели Каюм-хан, члены капитан Баймирза Хаит, гауптштурмфюрер Баки Абдуразан, оберштурмфюрер Алим Гулям, унтерштурмфюрер Анаяв Кодшам и несколько гражданских лиц.
Национальным представителям в сотрудничестве с германскими органами поручалось пропагандистское обеспечение добровольческих частей и духовное воспитание их участников, для чего рекомендовалось выступать с докладами непосредственно в воинских подразделениях и направлять заявки на их посещение командующему добровольческими войсками вермахта.
Исполнением этих заданий германского военного командования Каюм-хан занимался вплоть до апреля 1945 года. После капитуляции гитлеровской Германии ему пришлось некоторое время пребывать в лагере для интернированных, но вскоре его вызволили оттуда, и он продолжал возглавлять Туркестанский комитет, сотрудничая с английскими и американскими оккупационными властями, а затем осел в ФРГ. Потом посещал Турцию, Саудовскую Аравию, другие страны, где обосновывал в различных аудиториях идею единого Туркестана.
Когда созданный Керенским Совет освобожденных народов России в 1951 году обратился к Национальному туркестанскому комитету с предложением о сотрудничестве, то ответ был таков: комитет ничего общего с этой организацией не имеет, деятельность г-на Керенского — это чисто русское дело, и он говорить от имени Туркестана не имеет права, задача туркестанцев — это создание независимого национального государства.
Каюм-хан присылал письма в ООН, требуя у международного сообщества отобрать у Москвы среднеазиатские республики, а у Пекина Синьцзян и создать из этих территорий Объединенный Туркестан. Но из идеи Великого Туркестана, как известно, ничего не получилось. А в Средней Азии в конце XX века возникли независимые Казахстан, Киргизстан, Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан, и произошло это без насилия, войн и иностранного военного вмешательства, что долго проповедовали Каюм-хан и его единомышленники .
Саиднуров занимал далеко не последнее место в иерархии эмиграции сепаратистского толка. Сам он к началу Гражданской войны в России был офицером старой армии в звании подпоручика. На волне революционных событий в Дагестане возникло движение, намеревавшееся с помощью иностранного вмешательства прийти к власти. Созданный на этой основе Дагестанский комитет решил направить в Турцию делегацию, чтобы договориться о вводе турецких войск в Дагестан и его последующем отторжении от России. Саиднурова назначили адъютантом — была такая должность, весьма лестная для молодого человека. Заключенный к этому времени Брестский мир ограничивал туркам свободу действий, тогда делегация самочинно провозгласила независимость Дагестана, а ее обращение к Турции как бы обеспечивало легитимность иностранной интервенции.
Во время существования горского правительства Саиднуров был помощником военного коменданта Махачкалы, затем стал офицером для поручений горского представительства при правительствах Грузии и Армении, которое возглавлял Баммат. Некоторое время был издателем газеты «Вольный горец», выходившей в Тбилиси. Во время Версальской мирной конференции заседавшее в Буйнакске горское правительство направило во Францию миссию в составе нефтепромышленника Чермоева и Баммата, бывшего в свое время чиновником по особым поручениям при наместнике Кавказа. Однако на конференцию она допущена не была, так как державы независимость Кавказа не признали. В 1921 году Саиднуров эмигрировал и с этого времени активно участвовал в деятельности зарубежных организаций горцев, тем более что его наставник Баммат играл в эмиграции заметную роль. Он начал издавать журнал «Кавказ», вокруг которого сложилась позже однойменная эмигрантская организация, о ней в наших очерках уже упоминалось.
Саиднуров многие годы участвовал в работе кавказской Конфедерации.
Сам он говорил о себе так: «По убеждениям я националист. Считал, что из кавказских народов должна быть создана конфедеративная республика по примеру Швейцарии с сохранением частной собственности, но изъятием земель у крупных землевладельцев и передачей их безземельным горцам. Исходя из этого необходимо бороться как с советской властью, так и с Деникиным, олицетворявшем монархическую идею».
В предвоенные годы «Кавказ» ориентировался на сотрудничество с японцами, а затем переключился на немцев, в которых сепаратисты увидели шанс реализации своих программных установок. С этого момента со многими известными деятелями кавказской эмиграции интенсивно работала германская разведка, отводя ей вполне определенную роль в своих оперативных планах. Они были существенно скорректированы уже во время войны по причине катастрофических неудач вермахта на Восточном фронте. Это, естественно, незамедлительно отразилось на подходах гитлеровцев ко всему, что составляло смысл жизни таких людей, как Саиднуров, и, конечно, на их личной судьбе. К этому времени он сам перебрался в Берлин и продолжал работать под руководством Баммата и Кантемирова.
Очевидно, настойчивые обещания эмигрантов-сепаратистов обеспечить вермахту поддержку в виде массовых народных восстаний на Кавказе не прошли бесследно. Известно, что значительная часть диверсионно-разведывательных групп, которые Абвер забрасывал в наши тыловые районы, десантировалась именно в этом регионе.
НКГБ Чечено-Ингушетии доложил наркому госбезопасности СССР Меркулову, что в период наступления немецких войск на Кавказе имели место групповые и индивидуальные заброски германской агентуры на территорию республики с целью осуществления диверсионных операций и организации повстанческих выступлений местного населения. Как следовало из показаний захваченных диверсантов, при определении места десантирования немцы исходили прежде всего из наличия у агента родственных и тейповых связей. В состав групп наряду с абверовцами входили чеченцы и ингуши из числа военнопленных, завербованных Абвером и прошедших подготовку в разведшколах. Немцы были так уверены в кратковременности действий диверсантов в советском тылу, рассчитывая на быстрый захват Кавказа, что даже не снабжали их документами прикрытия. Более того, каждый из неарийцев получил нечто вроде поручительства, из которого следовало, что он выполняет спецзадание и командиру воинской части вермахта по предъявлении сего надлежит отправить владельца во фронтовой отдел Абвера.
В записке указывалось, что группам, которыми командовали офицеры Ланге, Келлер, Реккерт, удалось осуществить ряд диверсий, а последнему инспирировать вооруженную вылазку части местного населения в Веденском районе. Как выяснилось из признаний задержанных, известные деятели эмиграции Баммат и Кантемиров активно участвовали в подборе кандидатов из числа эмигрантов для использования их в оперативных мероприятиях германских разведорганов.
В августе 1942 года на территорию Чечено-Ингушетии вместе с другими парашютистами-диверсантами был выброшен кавказец, имевший при себе документы на имя полковника германской армии. Но его настоящая фамилия, как выяснилось, была Саиднуров.
Вскоре после нападения Германии на Советский Союз Кантемиров встретился с Саиднуровым, благо оба к этому времени обосновались в Берлине, и сказал, что настало время оказать на деле содействие вермахту, от которого, собственно, и зависит теперь скорейшее освобождение их родины. Немцы подбирают людей, продолжал Кантемиров, которые могли бы выполнять ответственные задания в своих родных местах и дождаться там прихода германской армии, чтобы сразу же приступить к организации новой жизни. Сказано это было в достаточно безапелляционной форме — так, дескать, надо. Саиднуров дал свое принципиальное согласие, оговорившись, правда, что не уверен в своих способностях освоить не знакомое ему дело. Собеседник успокоил его, добавив, что компанию составят еще несколько патриотов, а в коллективе дела всегда идут более скоро. Всем кандидатам в спецконтингент надлежало выехать в Штеттин, где их встретят и сопроводят по назначению.
Саиднуров выехал туда вместе с соотечественником по фамилии Магомов, а когда прибыли на место, то оказалось, что они рекомендованы национальным центром для учебы в разведшколе. Беседовавший с ними германский офицер, представившийся как Юргензон, слово в слово повторил то, что было сказано ранее Кантемировым в отношении долга и помощи германскому военному командованию.
Саиднурова зачислили в число курсантов. Магомов тоже согласился было, но, подумав, прежде чем приступать к практическим занятиям, захотел уяснить один вопрос: будет ли Германией после победы признана независимость Кавказа? На это Юргензон ответил, что он как офицер-разведчик от таких дел далек, для этого есть фюрер и другие руководители рейха, а если господина Магомова интересуют только эти вещи, то ему в разведке делать нечего и трусы здесь не нужны. Больше Магомова в школе не видели, а Саиднурова похвалили.
