Индия нуждается, прежде всего, в российских технологиях в данной области, которые, по оценкам индийских специалистов, превосходят французские и американские аналоги. Важно помнить: сотрудничество с Индией в ядерной энергетике — это также наши долгосрочные политические инвестиции.
Теперь о военно-техническом сотрудничестве.
Примерно 70 % военного оборудования и материалов, используемых в вооруженных силах Индии, российского производства. В последние 10–12 лет в индийской печати появляются материалы с критикой качества военной продукции, поставляемой Россией в Индию. Речь идет о комплектующих деталях, о несовершенстве некоторых систем вооружений для военно-морских сил, о недостаточной технологичности российской авионики и бортовых систем отечественных летательных аппаратов.
Конечно, антироссийская позиция в сфере военно-технического сотрудничества некоторых СМИ напрямую связана с позицией социально-политических сил, стремящихся ограничить индийско-российские связи в данной области. Вместе с тем критические замечания в адрес нашей страны отражают новое качество и запросы индийской военной стратегии (т. е. решаемых ею задач) и возросшие геополитические амбиции этой страны. На мой взгляд, следует обратить внимание на следующие обстоятельства.
1. Правящие круги Индии и военную элиту страны не устраивает ситуация, при которой около 70 % продукции военного назначения импортируется. Смысл новой политики в области развития оборонно-промышленного комплекса состоит в максимальном совершенствовании национальных производственных мощностей за счет зарубежных инвестиций (до 30 % от суммы продаваемой в Индии военно-технической продукции).
2. С учетом складывающейся неблагоприятной геополитической ситуации вокруг Индии (обостряющаяся необходимость поисков энергетических ресурсов, фактор форсированного наращивания военной мощи Китаем, угроза политического ислама и т. д.) политический класс и военный истеблишмент вынуждены предъявлять более высокие, чем прежде, требования к качеству и функциональным возможностям покупаемой военной продукции. Прежде всего речь идет об оснащении новейшей техникой военно-воздушных и военно-морских сил страны. Так, например, перспективы России на индийском рынке военной авиатехники в стране связывают с успешным завершением проекта создания и производства отечественного истребителя пятого поколения и его «упрощенной» версии для решения конкретных боевых задач (в частности в Индийском океане). Идеальной моделью в этом смысле представляется американская пара самолетов пятого поколения — F-22 Raptor и F-35. Предполагаемая емкость подобного рынка в Индии — 130–150 летательных аппаратов.
Неплохие перспективы у России могут сложиться и в сегменте военно-морских судов, хотя здесь конкуренция более серьезная. Наши реальные конкуренты на этом «поле» — Франция и Италия, а потенциальные — Испания и Голландия. Продукция для ВМС, с учетом расширения географических рамок деятельности данного вида вооруженных сил, должна отвечать самым современным требованиям — и в аспекте ходовых качеств, и в плане эффективности стрельбы. В индийской печати была отмечена «нерасторопность» российских организаций, ставшая причиной отказа Индии закупать отечественные подводные лодки класса «Амур».
3. При поставках военно-технической продукции в Индию необходимо руководствоваться принципом целостности боевых систем. В последние годы военная элита Индии все чаще критикует российскую военную авиатехнику, в частности самолеты СУ-30 МКИ, за конструктивно-производственные недоработки (недостаточная мощность радара, слабость сенсорной системы, несовременная авионика). В России, видимо, не понимают, что быстро развивающееся военно-техническое сотрудничество Индии и Израиля (а в перспективе — и США) во многом есть результат слишком медленного, мягко выражаясь, прогресса российской промышленности в сфере создания высокотехнологичных систем обеспечения боя. На этом направлении наша страна быстро сдает завоеванные позиции.
К стратегическим отраслям промышленности в Индии относят (помимо оборонно-промышленного комплекса и ядерной энергетики) аэрокосмический комплекс, авиастроение, электронику высшей степени сложности, телекоммуникационную индустрию и т. п. Их развитие, как полагают в Индии, позволит политической элите страны на равных общаться с руководителями «традиционных» великих держав по широкому кругу вопросов, включая перспективы развития мировой системы. Взаимодействуя с комплексом производств, «наполненных» высокой долей добавленной интеллектуальной стоимости, наша страна сможет сама развивать «экономику знания», спрос на которую будет быстро возрастать.
Среди ближайших, способных быть запущенными проектов надо отметить сотрудничество в области гражданского авиастроения. По прогнозным оценкам, емкость индийского рынка гражданской авиатехники, включая самолеты, подлежащие замене, составляет 1200–1500 воздушных судов различных классов. И хотя две крупнейшие авиакомпании — «Индиан Эрлайнз» и «Эр — Индия» свой выбор уже сделали (первая — в пользу «Эрбас Индастри», вторая — в пользу «Боинга»), сохраняется значительное потенциально незаполненное пространство, на котором можно эксплуатировать самолеты типа ТУ-204/214 и ТУ-334, причем последний способен как работать на ближнемагистральных линиях (500-1500 км), так и использоваться в военных (перевозка десанта, ликвидация последствий стихийных бедствий) и транспортных (перевозка грузов) целях. Для местных линий перспективы есть и у самолета Ил-114.
Агрессивный маркетинг, который с успехом применяют французы и американцы, может быть использован нашей страной для продвижения отечественной авиатехники на внутренний индийский рынок авиаперевозок. Россия, пойдя на определенный финансовый риск, могла бы получить стратегические экономические преимущества, которых наша страна не имела в этом сегменте индийского рынка в советский период. Стоит учитывать и другое обстоятельство: программа «Индия: видение — 2020» предусматривает, что на маршрутах протяженностью от 500 до 1500 километров конкуренция железнодорожному транспорту со стороны гражданской авиации будет нарастать. Наконец, сегодня Индия переживает подлинный бум внутренних авиаперевозок, свидетельством чего стало появление в 2005–2006 гг. около 10 новых частных авиакомпаний. Среди них значительная роль, как предполагается, будет принадлежать «экономичным перевозчикам» («budget travel»), которые будут требовать от самолетов не столько комфорта, сколько хороших «ходовых» качеств и надлежащего предполетного обслуживания. Это, как говорится, «наша тема».
Наконец, важным экономико-культурным «проектом» может стать сотрудничество в области туризма. Индийское направление, с учетом небезопасности отдыха на курортах Турции и Египта, может оказаться более привлекательным для россиян, помимо отработанных программ «духовного» и «культурного» туризма. В настоящее время имеется «площадка» для нового «пилотного проекта» — побережье южноиндийского штата Карнатака (начинание поддерживается министерством культуры и туризма этого штата). Потенциально привлекательным местом для многопрофильного туризма может стать штат Керала, где традиционно сильно влияние России.
И еще. Надо учесть два важных соображения.
Первое: восстанавливая нарушенные экономические связи с Индией, Россия должна ориентироваться на структуру товарооборота с этой страной таких государств, как США, Япония, Китай. При этом наша торговля сырьевыми товарами должна быть подчинена решению двуединой задачи — укрепления политических позиций России в Индии и модернизации отечественного ТЭКа и на этой основе всего отечественного народного хозяйства.
Второе: обновленная модель российско-индийских отношений может стать ориентиром и эталоном активизации нашей страны на рынках азиатских и латиноамериканских государств, фактором «облагораживания» структуры нашей внешней торговли, укрепления ее геоэкономических и геополитических позиций в мире.
Управление сложным процессом внешнеэкономических связей едва ли возможно в рамках концепции «рыночного решения». Квалифицированный государственный интервенционизм остается единственным действенным способом реальной модернизации внешнеэкономического механизма России.
Но опять же повторюсь: для этого нужна политическая воля и широта взглядов в сочетании с национальным эгоизмом, к чему на протяжении 20 лет неустанно призывает ЛДПР!
Надо учиться у той же Индии. За первые 25 лет независимости она пережила четыре войны, из них три с Пакистаном (1947–1948 гг., 1965 г., 1971 г.) и одну с Китаем (1962 г.). Все войны, надо сказать, происходили до того, как страна стала ядерной державой. В 1974 году испытала первый ядерный заряд. 20 с лишним лет воздерживалась от ядерного статуса. А в 1998 году взяла да и решила объявить себя ядерной державой. Учиться надо и у индийских консервативных националистов. Надо — значит, будет, и баста!
